Повседневная жизнь женщины в древнем Риме - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Гуревич, Мари-Терез Рапсат-Шарлье cтр.№ 11

Социальная мобильность давала также возможность из поколения в поколение подниматься по иерархической лестнице. Сын солдата-перегрина становился легионером, внук — унтер-офицером, затем младшим офицером, всадником, а там, возможно, и сенатором. Или же он выходил в отставку и, разбогатев на торговле, купив землю, получив доступ к местным магистратурам, также вступал в сословие всадников — и далее. Рим не сразу строился, и чтобы подняться очень высоко, нужны были десятилетия, учитывая, что для вступления в высшие сословия требовалось значительное состояние: 400 тысяч сестерциев для всадника, миллион — для сенатора. Но переход из одного слоя элиты в другой был уже гораздо легче, хотя никогда не бывал автоматическим. В самом деле, император мог своим решением возвести в сенаторское достоинство всадника, сделавшего блестящую карьеру (например, префекта претория, префекта Египта) или его сына, а когда варварская угроза на границе стала ощутимой, как при Марке Аврелии, — военачальника высокого ранга. Кроме того, император всегда старался допустить в сенат провинциальную элиту, так что можно проследить, как расширялось представительство территорий в нем: в I в. н. э. Галлия и Испания, затем Азия, потом и Африка. При Республике было достаточно пройти определенное число должностей (cursus honorum) в Городе — ведь сенат состоял из отставных магистратов, так что попасть туда казалось проще. В действительности низшие должности, квестура или претура, для италийца, имевшего римское гражданство, были доступны, но очень редко новый человек (homo novus) достигал высшей магистратуры в государстве — консулата. На деле высшие должности монополизировал узкий круг олигархов из двух с половиной десятков фамилий, в основном нобилей; успех Мария и Цицерона не должен заслонять от нас действительность: доступ в правящий слой сенаторов при Республике был закрыт.

Эти глубоко укоренившиеся представления иллюстрирует широко известный случай. Когда Катилину уже собирались объявить вне закона за его заговор, раскрытый Цицероном, он умолял сенаторов не верить наветам: «Пусть они не думают, что ему, патрицию, подобно своим предкам оказавшему много услуг римскому плебсу, нужно губить государство, когда его спасает какой-то Марк Туллий (Цицерон. — Авт.), гражданин, не имеющий собственного дома (буквально inquilinus, «квартиросъемщик». — Авт.) в Риме» . И это лишь потому, что консул был римлянином из Арпина, а не из самого Города, плебеем и первым сенатором в роду! Впрочем, Катилине не удалось убедить отцов-сенаторов в своей благонамеренности.

Только между 43 и 33 гг. до н. э. выходцы из новых фамилий в значительном числе достигли высокого общественного положения, поскольку их таланты и честолюбивые устремления в условиях того времени могли проявиться легче, чем за сто лет до этого. В классической Республике провинциалы были побежденными, эксплуатируемыми, они не пользовались уважением и не имели надежды когда-либо достичь в государстве нобилитета. При Империи положение изменилось, тем более что хотя ступени сенаторского cursus honorum сохранили прежние названия, прежние ярлыки, но императорская власть лишила их реального политического содержания: все серьезные решения исходили от государя. От выборов тоже осталось одно название: они проходили после назначения на должность сенатом. Тем не менее одни семьи получали консулат и наместничество в больших консульских провинциях, другие прозябали на низших должностях. Патрициат тоже сохранялся — император даже создавал новые патрицианские роды, — но имел лишь почетное и религиозное значение. Однако и принадлежность к патрициям весьма ценилась, потому что император был патрицием по рождению или становился им при восхождении на престол, его родичи также были или становились патрициями, а для них и карьера была ускоренной, и получение консулата облегченным, часто им отводилось место и в императорском совете. Зато они редко занимали высокие военные посты, все время оставаясь в Риме.

Что касается доступа во всадническое сословие, то постольку, поскольку оно поначалу играло весьма скромную политическую роль — даже при Империи, когда к нему принадлежали деятели, занимавшие высшие посты на государственной службе (в финансовом ведомстве, армии, «анноне» — службе продовольственного обеспечения столицы, охране императора и Рима, управлении Египтом), — получить «общественного коня», как это называлось официально, могли многие представители местной знати. Чаще всего, по крайней мере в первом поколении, им довольно было этого звания или судейских должностей в Риме. Впрочем, возведение во всадническое достинство было связано с имущественным положением, причем, очевидно, в разных областях и городах условия были весьма различны. В североиталийском городе Комо, получившем известность благодаря семье Плиниев, минимальным цензом для доступа в муниципальный совет (ordo decurionum) были 100 тысяч сестерциев, но во многих других случаях — гораздо меньше, так что понятие «богатства» осознавалось и измерялось только в зависимости от местных условий.

Таким образом, общество при Империи было достаточно мобильным; степень этой мобильности трудно выразить в цифрах, можно проследить, изучая появление в высших сословиях новых фамилий и тонкости брачных союзов. А ведь такой путь возвышения в обществе прямо связан с женщинами. Принадлежность к сенаторскому сословию («светлость») передавалась по наследству как сыновьям, так и дочерям , но и жена, не имевшая его по наследству, также получала его: дочь всадника или (реже) провинциального должностного лица, выйдя замуж за сенатора, становилась «светлейшей», ибо почетный титул распространялся и на женщин — членов семьи . Так, дочь Тита Помпония Аттика — всадника, прославившегося перепиской с Цицероном — вышла замуж за славного, но неродовитого сенатора Випсания Агриппу; Юлия Процилла — мать Агриколы, тестя Тацита, — была дочерью всадника и женой сенатора Юлия Грецина; Аттия Цервидия Вестина (FOS, 208), дочь префекта вигилий в 175 г. (а значит, всадника) Квинта Цервидия Сцеволы, вышла замуж за сенатора Луция Фульвия Гавия Нумизия Петрония Эмилиана . Но дочь сенатора, вышедшая замуж за всадника, титул светлости теряла. Между тем мы видим, что часто, наоборот, в высшее сословие переходили ее муж и дети. Возьмем хотя бы Нерацию Проциллу. Она была родом из знатной сенаторской фамилии из Сепина в самнитских Апеннинах, давшей государству нескольких консулов и знаменитого юриста времен Адриана Луция Нерация Приска. Нерация вышла замуж за Гая Бетиция Пиетата, всадника из Экланума на Аппиевой дороге, скромного чиновника. Их дети стали Нерациями Бетициями (родовое имя матери заняло место менее славного отцовского), а внук попал в сенат как бывший претор и при Септимии Севере, несомненно, был консулом (FOS, 571). Ведия Федрина — дочь сенатора из Эфеса — была женой Тита Флавия Дамиана, знаменитого софиста времен Марка Аврелия и Коммода; все ее дети вступили в сенаторское сословие: сыновья — согласно постановлению сената, дочери — благодаря замужеству (FOS, 784).

Брачные связи играли свою роль и внутри сенаторского сословия вследствие особо почетного положения представителей мужской или женской линии. Знаменита в этом отношении одна из генеалогий, зафиксированных в надписи: род Помпеи Сосии Фалькониллы . Она называет себя дочерью Квинта Помпея Сосия Приска, внучкой Квинта Помпея Фалькона, правнучкой Квинта Сосия Сенециона (через бабку Сосию Поллу), праправнучкой Секста Юлия Фронтина (через прабабку Юлию Фронтину). Переходя от ветви к ветви так, чтобы упомянуть ту из них, чьи представители занимали наиболее высокое положение, она возводит себя к Сенециону, великому полководцу времен Траяна, и Фронтину, знаменитому писателю, трижды бывшему консулом. Родство по женской линии позволяло также гордиться причастностью к знаменитой республиканской семье и вставлять древние имена в свое: во II в. н. э. Кальпурнии и Коссонии вставили в имена своих потомков прозвища рода Корнелиев «Сципион» и «Орфит» — в обоих случаях благодаря бракам с девицами из Корнелиев; точно так же благодаря удачной женитьбе Гавии стали Корнелиями Цетегами.