Легенды темной стороны Москвы - читать онлайн книгу. Автор: Матвей Гречко cтр.№ 64

Cтраница 64

Так были выбиты показания, но на суде Николай Шмит от них отказался. Его снова допрашивали, и он снова в чём-то сознался — и снова отказался от своих слов на суде. Николай Шмит просидел в Таганке, а затем в одиночной камере в Пугачёвской башне Бутырской тюрьмы почти 14 месяцев. Там он переболел тифом. Сёстры и другие родственники добивались его освобождения под залог, но всего за день до выхода на свободу, утром 13 февраля 1907 года, Шмита нашли мёртвым.

По официальной версии, страдавший психическим расстройством юноша совершил самоубийство, вскрыв себе вены припрятанным осколком стекла. Коммунисты утверждали, что Шмита по приказу охраны убили в тюрьме уголовники. Мол, тюремные власти не желали, чтобы близко знакомый с Максимом Горьким страдалец Шмит рассказал писателю об их беззакониях.

Но есть и третья версия: Шмита убили сами большевики. Ведь, как и его родственник Савва Морозов, юноша завещал большевикам большую часть полученного им наследства Викулы Морозова. И действительно: наследство Николая Шмита досталось не его родным, а отошло РСДРП: сёстры Шмит добровольно отказались от своих долей, а 18-летнему Алексею после долгих препирательств выделили всего 17 тысяч рублей.

По некоторым подсчётам, итоговая сумма составила не менее 280 тыс. рублей. Эпоха нищеты для большевиков осталась позади. Крупская в своих «Воспоминаниях» не случайно отметила: «В это время большевики получили прочную материальную базу».

Сёстры Шмит продолжали жить со своими мужьями-революционерами, их судьбы кажутся вполне счастливыми: у обеих были дети, а одна из сестёр приходится бабушкой народной артистке РСФСР Татьяне Лавровой.

На месте сгоревшей дотла фабрики Шмита на Пресне до начала 1920-х гг. был пустырь, и только потом там обустроили парк.

Проходящий неподалеку Шмитовский проезд не имеет к Шмиту прямого отношения: раньше он назвался Смитовским по имени фабриканта британского подданного Смита, имевшего здесь гвоздильный заводик. До конца 1990-х гг. в его корпусах располагался завод «Пролетарский труд», который производил проволоку, шурупы, заклёпки, дюбели, гвозди и т. д. В 1922 году в названии проезда поменяли одну букву, связав его с именем владельца мебельной фабрики.

Пересечём Пресненский детский и по переулкам Капранова и Верхнему Предтеченскому пройдём к храму Рождества Иоанна Предтечи на Пресне (Малый Предтеченский пер., 2) полюбоваться на росписи, принадлежащие кисти В. М. Васнецова и его учеников. Он применил в этом храме и технику мозаики из подцвеченного стекла.

Эта церковь была основана в 1685 году, тогда она была деревянной. Первый каменный храм построили в 1734 году, а спустя семьдесят с лишним лет, в начале XIX века, расширили и дополнили высокой колокольней. Этот храм не закрывался, и всё внутреннее убранство в нём конца XIX века. Запрестольный образ придела Иоанна Воина «Поклонение волхвов» является воспроизведением аналогичной композиции В. П. Верещагина из храма Христа Спасителя.

Рядом в Большом Предтеченском переулке в доме (№ 4), в котором в 1917 году находились Пресненский райком РСДРП(б) и Военно-революционный комитет Пресненского Совета рабочих и солдатских депутатов, расположен Историко-мемориальный музей «Пресня».

В параллельном Нововаганьковском переулке стоит дом математика и астронома Перевощикова (№ 5). Это небольшое строение с первым каменным и вторым деревянным этажами. В нём на казённой квартире при обсерватории Московского университета жил Дмитрий Матвеевич Перевощиков, большой друг и поклонник Николая Васильевича Гоголя, актёра Щепкина и писателя Аксакова.

По соседству красуется храм святителя Николая Мирликийского на Трёх Горах (№ 9), который также порой называют «церковью Николы на курьей ножке». В 1695 году здесь возвели деревянную церковь, а при Екатерине Второй — каменную. С конца 1920-х по 1990 год в здании храма размещался Дом пионеров имени Павлика Морозова.

Теперь по Среднему Трёхгорному переулку отправимся на Рочдельскую улицу, к Трёхгорной мануфактуре. К счастью, Николай Шмит был всё же «белой вороной» среди купцов. Большинство людей этого класса честно укрепляли экономику страны, а не финансировали террористов. «Трёхгорка» — одна из тех фабрик, что пережили века, её продукция популярна и сегодня. А история у фабрики длинная!

В июле 1799 года московский купец Василий Иванович Прохоров и его компаньон Фёдор Иванович Резанов (сейчас его бы назвали технологом) договорились выстроить в Москве ситценабивную мануфактуру. Основатели фабрики, как и большинство московского купечества, вышли из крестьянской среды. Прохоровы принадлежали к монастырским крестьянам Троице-Сергиевой лавры. В 1764 году, когда у монастырей были отобраны вотчины, они освободились от крепостной зависимости и переехали в Москву на постоянное жительство, занявшись пивоварением. Однако монастырское прошлое сказывалось, ведь винопитие — грех, как же было молиться об успехе предприятия?

Фёдор Иванович Резанов был сыном пахотного солдата. Он рано лишился отца и нанялся на одну из ситценабивных фабрик. Здесь он выучился грамоте и сумел разобраться во всех тонкостях производства. Но ни средств, ни связей не имел. Зато всё это имелось у Прохорова, и их знакомство стало знаковым. Они дали друг другу слово работать вместе пять лет и девять частей прибыли делить пополам, а десятую часть отдавать Резанову за его знания и умения.

Предприниматели сняли помещения за речкой Пресней во владениях князей Хованских. В то время хлопковые ткани были в России редкостью, лидировал по-прежнему лён. Существовала и ещё одна трудность: почти невозможно было найти знающих это дело рабочих. Пришлось нанимать необученных людей и самолично учить их всем специальностям. Но уже спустя несколько лет предприятие дало прибыль, и в 1803 году Прохоров продал пивоварню и переехал с семьёй на Пресню.

Фабрика Прохорова и Резанова при нашествии французов пострадала менее, нежели другие московские фабрики. Немалую роль тут сыграло то, что сам Прохоров вместе со старшим сыном остался в Москве, чтобы спасти дело от разорения. Но к этому времени между компаньонами уже накопились разногласия, и по выходе французов из Москвы они начали раздел предприятия, который завершился к 1820 году. Всё было решено честно, и никто не остался в обиде.

В 1830-х годах фабрика Прохоровых была крупнейшей в Москве, она резко выделялась среди конкурентов качеством и красотой рисунков персидского характера. Производства модернизируются. Прохоровы используют паровые машины и удобное дешёвое топливо — торф, который сами добывают на Бутырском болоте у истока речки Пресни.

В декабре 1877 года на Прохоровской мануфактуре произошёл сильнейший пожар, все фабричные корпуса, расположенные по берегу Москвы-реки, полностью сгорели. В пламени погибли и машины, и товары. Но уже в 1879 году на том же месте началось строительство новых каменных зданий фабрики, а из Англии прибыли закупленные станки.

В 1905 году фабрике угрожала не меньшая опасность, чем при нашествии французов. На некоторый срок прохоровские фабрики были остановлены, но так как основная часть рабочих обиды на своих хозяев не держала и была заинтересована в том, чтобы снова начать работать, то всё удалось довольно быстро восстановить.