История Древнего Китая - читать онлайн книгу. Автор: Джон Генри Грэй cтр.№ 80

Перед тем как закончить этот скорбный перечень китайских самоубийств, упомяну о том, что у меня в течение четырех лет верой и правдой служил человек по имени Лю Аньфу, которого я спас, когда он пытался утопиться в реке Чжуцзян. Когда его вытащили из воды, он, казалось, умирал, но за ним заботливо ухаживали, и вскоре он выздоровел. Он говорил, что отсутствие друзей и бедность отняли у него всякое желание жить. Когда он провел под моей крышей несколько дней, я оставил его в качестве домашнего слуги, заметив, что он человек надежный. Мне никогда не приходилось раскаяться в этом.

Многие китайцы верят, что самоубийц прельщает золотым ожерельем злой дух, поэтому, если человек лишил себя жизни внутри дома, там должен провести специальную церемонию даосский священнослужитель, чтобы изгнать духов-соблазнителей. Жрец оживленно жестикулирует и совершает коутоу. После этого обитатели дома вручают ему черную собачку, мясницкий нож и колоду. Он отсекает одним ударом собачий хвост, и глава семьи ведет или скорее тащит за собой несчастное жалобно скулящее животное со шнурком на шее по всем углам и закоулкам дома. Потом собаку пинком вышвыривают на улицу через парадную дверь. По поверью, визжащая дворняжка, вся в крови, прогоняет злых духов и гонится за ними, пока они спасаются бегством по улицам. Очищая дом, жрец проходит по комнатам с медной кастрюлей, в которой пылает смесь серы, селитры и других горючих веществ. Перед ним идет человек с зажженным факелом. Время от времени жрец рассеивает по сторонам содержимое кастрюли. Этим завершается обряд изгнания духов и очищения, но во избежание их возвращения перед уходом даос оставляет хозяевам несколько волшебных свитков красной бумаги, которые следует наклеить над дверями в комнатах. Если покойный повесился, убирают злополучную балку, чтобы его дух не вернулся к ней. У китайцев есть и другое любопытное суеверие, согласно которому Бэй, или сила, благодаря которой человек может ходить, переходит в пол дома, когда он совершает самоубийство, и если ее не удалить оттуда, принимает вид уголька. Если она продолжает там оставаться, другим членам семьи или людям, которые поселятся в доме после них, захочется совершить самоубийство в той же комнате. В такой комнате выкапывают яму глубиной два-три фута, чтобы убрать оттуда Бэй.

Китайцы осуждают тех, кто покончил с собой из-за страха наказания за дурные поступки или в неистовстве страсти, но совсем по-другому относятся к тому, кто совершил такой же поступок, руководствуясь чувством чести. Подобные люди умирают смертью праведников и храбрецов, и для них широко открыты врата элизия – такие самоубийцы называются чжун-чэнь. Это все государственные служащие, не пережившие поражения в битве или оскорбления, нанесенного повелителю их страны. Так, при захвате Хумэньских фортов британскими войсками в первой англо-китайской войне Гуань Тайбэй прославил свое имя и род, совершив самоубийство, а знаменитый Минчэнь, напротив, вызвал ненависть соотечественников, не последовав его высокому примеру при падении Кантона в 1857 году. Когда в 1860 году были захвачены форты Дагу, многие мандарины покончили с собой. В отчете о Пекинской конференции 1861 года, на которой присутствовал сэр Генри Парке, читаем: когда оказалось, что Китаю остается лишь подчиниться внешней силе, один из мандаринов специально покинул зал, чтобы совершить самоубийство, чем вызвал непредвиденный перерыв в ходе совещания. Иногда жены чиновников тоже кончают с собой. Так поступила жена магистрата Паньюя, не перенеся оскорбления, нанесенного августейшему императору Китая наступлением британских войск на Кантон. Когда ее муж вел свои отряды на врага (в чрезвычайных случаях гражданских магистратов призывают к выполнению военного долга), эта дама нарядилась в самое дорогое платье, подарила деньги каждой из служанок и, удалившись с свою комнату, повесилась. Кантонцы построили храм в ее честь на склонах холма Гуаньинь. Его императорское величество Тунчжи даровал этому храму название Чжучжан-сы. Другая разновидность почетных самоубийц – молодые люди, которые не в состоянии отомстить за оскорбление, нанесенное их родителям, и тогда предпочитают оборвать свою жизнь. Третья разновидность – цзе-фу, к ней принадлежат любящие жены, отказывающиеся жить после смерти мужей. Этот обычай живо напоминает индийское сати . Он распространен по всему Китаю, но чаще всего, насколько мне известно, встречается на востоке, в провинции Фуц-зянь. В таких случаях вдовы надевают красные платья и вешаются – или у себя дома в присутствии родственников, или в открытом поле при стечении народа. Когда они восходят на возвышение, на котором собираются принести себя в жертву, народ выражает свое преклонение перед ними. После их смерти в храмах, посвященных добродетельным женщинам, помещают таблички с их именами. Такие храмы есть в каждом городе империи. В номере Hong-Kong Daily Press от 20 января 1861 года описывается добровольная смерть вдовы:

«Несколько дней тому назад я встретил китайскую процессию, шествовавшую через иностранное поселение. Это был эскорт молодой дамы в алом с золотом наряде, которая ехала в богато украшенных носилках. Оказалось, что шествие было устроено, чтобы пригласить зрителей на свое повешение. Она решила покончить с собой, потому что муж умер, оставив ее бездетной вдовой. Поскольку и она, и муж были сиротами, его смерть лишила женщину связи с самым дорогим на земле, и посредством своего поступка она надеялась обеспечить себе вечное счастье и встречу с мужем в будущей жизни. Воспользовавшись этим приглашением, в назначенный день я отправился к месту действия. Только мы прибыли, как показалась процессия. Она вышла из кумирни в своей родной деревне по направлению к эшафоту, воздвигнутом в поле неподалеку. Это возвышение окружали сотни людей обоего пола; множество женщин были одеты в самые яркие праздничные платья.

Я и мой друг заняли скамью, которая стояла в нескольких ярдах от виселицы, оттуда нам все было хорошо видно. Когда процессия достигла подножия эшафота, слуга помог женщине выйти из носилок. Она приветствовала собравшуюся толпу и вместе с несколькими родственницами отведала кушаний со стола, стоявшего на эшафоте, причем с видимым удовольствием. Затем на стол посадили маленького ребенка. Она приласкала его, сняла с себя ожерелье и надела на него, потом взяла нарядную корзинку с рисом, травами и цветами и, бросая все это в толпу, поблагодарила собравшихся и еще раз подтвердила причины, по которым собиралась расстаться с жизнью. Раздался орудийный залп, после которого она должна была оборвать свою жизнь, но произошла задержка из-за того, что было обнаружено отсутствие ее брата, не пожелавшего явиться вовремя. Тем временем я получил возможность описать смертоносное сооружение. Виселица была образована двумя брусьями, поставленными вертикально по бокам эшафота; на них был укреплен прочный ствол бамбука, с середины которого свисала веревочная петля, обе части которой скрепляло деревянное колечко, покрытое красным шелковым носовым платком. Сверху был устроен навес.

Когда привели отсутствовавшего брата, вдова встала на стул, поставленный под петлей. Затем она надела петлю на шею, проверяя, все ли в порядке. Вынув голову из петли, она помахала рукой на прощание восхищенным зрителям и в последний раз продела голову в петлю, набросив на голову красный платок. Пора было убирать опору, но тут несколько голосов из толпы напомнили ей, что она забыла опустить кольцо, которое должно было затянуть веревку вокруг шеи. Она улыбнулась, согласившись с этим, поправила кольцо и, когда опора была убрана, закачалась в воздухе. С необыкновенным самообладанием она сложила руки перед собой и продолжала делать приветственные жесты, пока ладони не разжались в конвульсиях – наступила смерть. Тело оставалось в воздухе около получаса. Затем его сняли слуги, один из которых тут же завладел веревкой и собирался отрезать себе кусок; началась борьба, во время которой я воспользовался удобным случаем, чтобы присоединиться к паланкину с телом. Теперь его несли обратно в кумирню, чтобы все могли воочию убедиться в ее кончине. В кумирне тело уложили на диван. С лица сняли носовой платок, обнаружив очевидные признаки смерти. Это третий случай подобного самоубийства за последние три недели. Власти не в состоянии предотвратить это. Каждый раз в память верной вдовы воздвигают монумент».