История Древнего Китая - читать онлайн книгу. Автор: Джон Генри Грэй cтр.№ 75

В 1865 году я получил возможность посетить императорские гробницы рядом с Чанпином. В тюрьмах этого города во время последней войны были заключены английские офицеры и мистер Боулби, корреспондент «Тайме», после того как их взяли в плен, когда они шли под белым флагом как парламентеры. Там они и умерли от жестокого обращения. В большую долину, где находятся упомянутые императорские гробницы, путь ведет через большую мемориальную арку с тремя пролетами и затем через аллею, по обеим сторонам которой стоят колоссальные каменные фигуры. Они находятся на расстоянии нескольких ярдов друг от друга. Это четыре льва, четыре слона, четыре верблюда, четыре лошади, четыре воина и восемь министров. Они расположены попарно. Каждая могила представляет собой большую пирамидальную земляную насыпь высотой семьдесят футов, у подножия обнесенную стеной, напоминающей по форме греческую букву «омега». Насыпь засажена кипарисами. Перед гробницей находится просторный храм, над которым поднимается сводчатая крыша из желтой черепицы, опирающаяся на высокие красные колонны. В нише помещена табличка с именем умершего императора. Перед ней стоит жертвенник, на который в установленные периоды кладут обычные жертвоприношения. Гробница в Нанкине, где покоятся останки одного из императоров династии Мин, представляют собой точную копию описанных выше. Интерьер этих склепов выполнен с большим вкусом. В древности существовал обычай помещать внутри императорской гробницы статуи слуг и служанок. Конфуций осудил нелепость этой традиции, однако его слова были неверно истолкованы, и примерно с 500 года до н. э. и вплоть до времени правления императора Цяньлу-на, который отрекся от трона в 1795 году, в гробнице императора оставляли не статуи, а настоящих слуг – семейную пару. Несчастных было нетрудно уговорить стать спутниками усопшей особы царской фамилии, поскольку их семьям выделяли крупную сумму денег. Их основной обязанностью было возжигать благовония и днем и ночью держать зажженными свечи в изголовье и в ногах гроба.

В Чжифу в провинции Шаньдун я посетил кладбище, где был похоронен князь, родственник или нынешней, или предшествующей династии. Кладбище было обнесено четырьмя стенами. К гробнице вела кедровая аллея, вдоль которой стояли каменные фигуры. По обеим сторонам аллеи были расположены окруженные деревьями гробницы поменьше с останками потомков князя.

Среди старинных гробниц царей есть такие, которые, по преданию, относятся к совсем уж древним временам. Самой старой из них считается гробница Фу-си, правившего в 2852 году до Р. X. Она расположена в уезде Хуайян в провинции Хэнань. Вторая по древности – гробница государя, которому, согласно китайской легенде, пришлось чинить небосвод. Она расположена в уезде Чжучжэн провинции Шань-си. Десять таких гробниц относятся к 3000 году до Р. X. и семь – ко 2000 году до Р. X. Существует тридцать семь древних гробниц царей. В последней из них покоится император Сянь-цзун, правивший до 1488 года н. э. Большая часть из них находится в провинциях Шаньси и Хэнань, и чиновники уездов, в которых они расположены, поклоняются им во время равноденствий, когда наследник восходит на престол, когда император женится, а также в каждый десятый день рождения императора. В такие дни перед каждой гробницей приносят в жертву овцу и свинью. Исключение – мавзолеи императоров династии Цзинь, там приносят в жертву быка.

В этой главе я упоминал, что геоманты выбирают подходящие места для погребений. Если геоманту это не удается до назначенного дня похорон, родственники обычно со всей подобающей пышностью переносят покойного в общественное здание, которое называется гуан-цай-чжун. Это сооружение состоит из нескольких покоев, домов или флигелей, в каждом из которых ставят один или несколько гробов и ждут геоманта. В каждом помещении находится жертвенник. На нем стоит табличка с именем умершего, а перед ней – курильницы, свечи и чашки с чаем. В Кантоне в гуан-цай-чжун нередко помещают останки чиновников, купцов или путешественников, прибывших из других частей империи и умерших во время пребывания в городе. Если бы их сразу похоронили в Кантоне, это лишило бы их поклонения семьи, которое считается необходимым для счастья отлетевшей души . Насколько мне известно, раньше, когда геоманту не удавалось вовремя найти удачное место, гроб с телом сжигали. Но в настоящее время их иногда оставляют в гуан-цай-чжун на тридцать, сорок или даже пятьдесят лет или из-за того, что не получается найти благоприятное место для захоронения, или из-за нехватки денег на похороны. В последнем случае иногда закладывают или продают дома и земли. Известно немало примеров, когда люди продавали себя в рабство, чтобы получить средства для достойных похорон отца или матери. Те, кто оставляет умерших родных в гуан-цай-чжун, вносят плату за вход, а также ежемесячную арендную плату, размер которой зависит от благосостояния или знатности семьи. Если никто из родственников, оставив тело, не навестит его ни разу за три года или в течение этого срока не будет уплачена аренда, тело хоронят по распоряжению и, кажется, за счет местного правительства. Рядом с северными воротами Кантона находится гуан-цай-чжун для уроженцев провинции Чжэцзян, умерших в этом городе. Рядом с северо-восточными воротами такое же учреждение, окруженное круглой стеной и снабженное раздвижными дверями, служит для временного упокоения жителей провинции Цзянси. В нем есть не только ряды отдельных отсеков с гробами, но и три больших общедоступных помещения, которые во время моего последнего посещения были переполнены гробами, ожидавшими вывоза. Но самым интересным для иностранцев сооружением такого рода является юн-чэн-сы, расположенный на расстоянии одной мили от восточных ворот Кантона. Как и другие подобные усыпальницы, оно устроено в виде небольшого города, и его называют «городом мертвых». Две его стороны защищены высокой стеной с амбразурами для ружейного огня. Эта предосторожность принята против грабителей, которые, как рассказывают, иногда клянутся выкрасть тело человека, завещавшего родственникам состояние, и держать у себя, пока им не уплатят выкуп. Когда родственники умершего подозревают возможность чего-либо подобного, они нанимают нескольких вооруженных людей для ночной охраны места. Существовал обычай, – может быть, он сохранился и доныне – держать в таких местах белого петуха на тот случай, если душам умерших вздумается побродить вокруг: по поверью, его крик призывает их обратно. Во дворе находится пруд, и вдоль его восточного берега тянутся деревья и кусты. Они служат убежищем для целой тысячи (так, по крайней мере, утверждают) «храмовых птиц» или цапель. Они считаются священными птицами Будды. При этом же «городе мертвых» находится сад с большим садовым домом. В этом коттедже обедают люди, пришедшие навестить умерших родственников, и я присутствовал на многих пикниках, которые в нем устраивали. В каждом «городе мертвых» постоянно находятся два или три буддийских священнослужителя, в чьи обязанности входит время от времени читать заупокойные молитвы. Будучи в городе Чжэньцзяне, я заметил, что за отсутствием гуан-цай-чжун гробы с мертвыми телами стояли в коридорах храма бога города – Чэн-хуана. Мне сказали, что это тела людей, приезжавших в Чжэньцзян по торговым делам.

Где нет таких учреждений, китайцы оставляют мертвых на склонах холмов, использующихся как кладбища, или неподалеку от них, или же на открытых равнинах, а иногда – по обочинам дорог. Однажды я шел пешком по дороге в окрестностях Аньцина и увидел на обочине несколько гробов. За одним из них – его размеры свидетельствовали о том, что покойный при жизни привык пользоваться самыми лучшими вещами, – прятались от холодного северного ветра три бедные женщины. Гробы оставляют также на берегах рек, заливов и каналов. Как-то я видел пребольшой гроб на берегу озера Поян. Чаще всего их оставляют открытыми, иногда накрывают циновками, листами жести или травой, а иногда – камнями. В Цзилуне на Формозе я видел такие, что запечатаны смолой. В Нанкине я видел множество выставленных наружу гробов, причем два или три лежали у западных городских ворот, где расположен большой рынок, на котором торгуют тростником. В У си Сянь я видел гроб, выставленный посередине рынка, где каждый день продавали лес. С точки зрения соотношения количества непогребенных гробов и размеров города в Учане на берегах Великого канала я видел их больше, чем где-либо в империи. Их было множество не только в самом городе, но и в уезде, столицей которого он является, поэтому я естественным образом предположил, что в этой части страны мало кого хоронят или никого не хоронят совсем. Не будет преувеличением сказать, что от города Учана до рыночного города Пин-хуан-чжэнь и на многие мили за их пределами берега Великого канала покрыты гробами. Такое нежелание хоронить мертвых, насколько я понял, объясняется тем, что земля в этом районе плоская, а равнины геоманты считают неблагоприятными для захоронений. Когда гробы ветшают и распадаются на куски, кости собирают, кладут в мешки и бросают в воду. В рыночном городе Гуань-инь-мэнь, расположенном недалеко от Нанкина, я видел гроб у дверей дома, в котором жила семья покойного. На малолюдных улицах в городах Цзюцзян и Чжэньцзян, в местечке Ханькоу я тоже видел гробы у дверей домов. Мне сообщили, что этот своеобразный обычай возник нестолько из-за затруднений в выборе места для погребения или нехватки денег на похороны, сколько из-за нежелания разлучаться с мертвыми. Эта тенденция еще сильнее в Янчжоу, где купцы и другие жители иногда вообще оставляют гробы с умершими родственниками внутри жилищ. В таких случаях семья, садясь за стол, каждый раз ставит перед гробом порцию той еды, которую подают всем. В Кантоне мне известно только два или три подобных примера. Хорошо знакомый мне старый торговец шелком несколько лет держал в своем доме останки нежно любимой жены. Мой друг, господин Цай Юянь, который жил в Тай-ша-пу, некоторое время держал в доме останки своего отца. Семья по фамилии Хэ, с которой я был знаком, многие годы держала в доме останки отца. В последнем случае это оказалось преимуществом, когда хозяин дома захотел выселить их оттуда из-за неуплаты аренды: он не мог сделать этого, пока в доме находилось мертвое тело.