История Древнего Китая - читать онлайн книгу. Автор: Джон Генри Грэй cтр.№ 25

Свидетелем таких же вопиющих по сумасбродству сцен можно стать не только в жилых домах, но и в даосских храмах. Когда я посещал один такой храм, отец принес сына к жившим там священнослужителям и заявил, что ребенок одержим дьяволом. Посовещавшись с идолом, монахи сообщили, что в теле его сына не меньше пяти дьяволов, но они готовы изгнать их за определенную плату. Отец согласился. Тогда ребенка поставили перед жертвенником, а на землю у его ног положили пять яиц; даосы стали заклинать дьяволов уйти в эти яйца. Когда бесы, как предполагалось, оказались внутри яиц, главный жрец накрыл их глиняным сосудом; в ту же минуту громко протрубил рог. Когда сосуд убрали, оказалось, что яйца уже не на земле, а в сосуде. Это был ловкий трюк. Затем главный даос засучил рукава и ланцетом сделал надрез на мясистой части руки. Потекшей из раны крови дали смешаться с небольшим количеством воды в чаше. Затем храмовую печать, на которой было начертано имя идола, окунули в кровь и поставили оттиски на запястьях, шее, спине и на лбу у бедного языческого дитяти, страдавшего от приступа сильного озноба.

В некоторых языческих святилищах можно также видеть людей, которые, простершись перед идолами из дерева и камня, стремятся обрести знание об ожидающем их будущем. Предсказания, которые вымаливают таким образом, божество сообщает крайне примечательным способом. Преклонив колени перед идолом и выразив свое желание, верующий подходит к жрецу, стоящему в одном из приделов храма перед столом, покрытым песком. Жрец держит кончиками пальцев длинный карандаш. Карандаш двигается по покрытому песком столу, рисуя разнообразные знаки, понятные только той даосской школе, к которой принадлежит жрец. Неподалеку от стола сидит другой священнослужитель, переводящий таинственные письмена на китайский язык. Осенью 1861 года я увидел, как один весьма уважаемый китайский дворянин, мой знакомый, входит в один из даосских храмов. На вопрос о цели его визита я получил такой ответ: он собирался отправиться в путешествие в одну из западных провинций империи и намеревался спросить идола, не случится ли с ним во время пути какого-нибудь несчастья. Я последовал за ним в храм и увидел, как он опустился на колени перед идолом. Помолившись довольно долго и при этом не произнеся ни единого внятного слова, он поднялся на ноги и попросил жреца, стоящего у такого же стола, что и описанный выше, сообщить ему, каков был ответ идола. Ответ гласил, что в затеянном им путешествии он не испытает никаких бедствий и не потерпит убытков. При этом жрец, на мой взгляд, явно не мог узнать о содержании просьбы этого господина из каких-либо его слов или поступков во время пребывания в храме.

Кандидаты в даосские жрецы должны потратить пять лет на обучение. Ко времени окончания учебы их посвящают в жрецы посредством простой церемонии. Она состоит из трехдневного поста, мытья тела в воде, ароматизированной листьями апельсинового дерева; затем следует посетить идола Тай-Шан-Лао-Цзюня или Лао-цзы с целью снискать благословение этого божества. Жрец получает официальное разрешение на выполнение обязанностей, соответствующих его сану, от мандаринов. В Кантоне их два, один живет в ямэне на улице Цай-янь-ли нового города и служит под началом префекта, а другой – в ямэне на улице под названием Чжун-хун-лань, тоже в новом городе, и служит под началом магистрата уезда Наньхай. За это разрешение вступающие в свой сан обязаны заплатить четыре доллара. Жрецами руководят аббаты, которые называются сы-сы; их очень много в каждой провинции. Аббаты, или настоятели, в свою очередь, подчинены главному настоятелю, живущему на широкую ногу в своей княжеской резиденции в горах Дракона и Тигра в провинции Цзянси. Власть этого прелата огромна, и ее признают все даосские жрецы в империи. Он, как тибетский лама, по-видимому, подчиняется только императору. По-моему, император принимает его раз в три года. Этот пост уже несколько столетий занимают только члены клана Чжан. Легковерные китайцы убеждены, будто по кончине главы аббатов его преемник избирается следующим образом. Всех мужчин клана вызывают в официальную резиденцию. Их имена гравируют на кусках свинца и кладут в большой глиняный сосуд, наполненный водой. Вокруг него выстроены жрецы, которые обращаются к трем лицам даосской троицы с просьбой сделать так, чтобы кусок свинца с именем человека, на которого пал выбор богов, всплыл на поверхность воды.

Даосская штаб-квартира в провинции Гуандун располагается в горах Лофушань, где находятся многочисленные мужские и женские монастыри и скиты, построенные с большим вкусом. Эти приюты уединения от жизненных треволнений находятся среди разнообразных прелестных ландшафтов и возвышаются над самыми пленительными пейзажами. Грустно думать, что такие дивные виды так контрастируют с грубейшими суевериями, с той сетью лжи, которая служит для того, чтобы ловить неискушенные души. Монастыри, усеявшие эти холмы, должны быть прибежищем верующих, а не тех, кто, не ведая о триедином Господе, следует наставлениям основателя своей секты, смешанным со вздором позднейших преданий, и являет собой один из самых печальных в мире примеров слепых, ведомых слепым.

Вероятно, не будет неуместным сказать несколько слов о даосских женских монастырях. В отличие от буддийских монахинь (о которых я расскажу позже) даосские монахини не бреют голову, а завязывают волосы на макушке, как и жрецы. В Кантоне и его окрестностях находится много женских монастырей, причем в некоторых из них живет немного монахинь. В Цзюлун-чжэне, неподалеку от уездного города Уси Сянь, я посетил прославленный даосский женский монастырь и был представлен нескольким его обитательницам, причем некоторые оказались очень привлекательными. В отличие от буддийских монахинь они бинтуют ноги. Этот монастырь, по-видимому, некогда славился красотой своих обитательниц; рассказывают, что, когда император Цяньлун останавливался вблизи него, путешествуя по северным и центральным частям своего царства, он влюбился в одну из монахинь и забрал ее к себе в гарем. Богатый дворянин из клана Гу, последовавший примеру императора, преуспел, как говорят, сделав самый счастливый выбор: его сын стал кандидатом на степень ханьлиня в Пекине и занял на экзаменах первое место. Позже я слышал, что у этих reli-gieuses дурная репутация; и, хотя я совсем не расположен прислушиваться к порочащим историям о монахинях, к какой бы вере они ни принадлежали, в данном случае я склонен поверить этому.

В 1871 году в Кантоне был временно закрыт даосский женский монастырь при необычных обстоятельствах. Несколько рабочих из округа Паньтан-ли в западном предместье, где находилась обитель, получили отказ, обратившись к монахиням с просьбой сделать пожертвования в фонд Драконьего праздника. Придя в бешенство, ремесленники обвинили жительниц монастыря в глубоко безнравственном поведении и обратились к старейшинам уезда с просьбой разрешить закрыть обитель, заявив, что это просто притон. Их просьбу удовлетворили, и несколько человек, вооруженных палками и камнями, проломили двери монастыря и выгнали бедных женщин из их келий. Однако через несколько дней, уплатив обидчикам несколько серебряных монет, монахини получили разрешение вернуться в свое разоренное жилище.

Даосские монахини довольно часто подвергают себя суровым лишениям. Когда я посещал Пекин, то видел даоску, сидевшую в кирпичной башне, – она решилась оставаться там в уединении, пока не соберет достаточно денег, чтобы восстановить храм во внутреннем дворе, где она находилась в добровольном заточении. В башне было проделано маленькое отверстие, через которое она получала еду и видела всех, кто проходил мимо. Когда приближались прохожие, она привлекала их внимание при помощи длинной веревки, привязанной к языку колокола, который висел посередине ворот. Насколько я знаю, она просила подаяния на протяжении трех недель.