Горный стрелок - читать онлайн книгу. Автор: Комбат Найтов cтр.№ 49

— Где выпускаются эти машины?

— На Горьковском автомобильном и Заводе имени Сталина в Москве.

— Сколько таких машин вы можете поставить?

— Каких модификаций? — я протянул Рузвельту отпечатанный проспект с БТРами.

— Вы явно работали продавцом подержанных автомобилей в Америке.

— Всё возможно, господин Президент. Я в курсе, насколько нелюбима эта профессия в Америке.

— Все предложенные.

— У нас ограничения по количеству только на самый новый БТРб0п, и требуется признание нашего патента на колёсную формулу 8х8, рулевого устройства и подвеску этого транспортёра. Никто в мире пока этого не делает. Максимально 6х6. Кроме того, патентом защищено шасси БТР50 и МТ-ЛБ. Мне кажется, что будет проще признать русский язык языком патентов, господин Президент, и все наши патенты сразу, чем торговаться из-за каждого.

— Я не могу так сразу решить этот вопрос, господин Горский. Мне необходимы консультации.

А я посадил ему на костюм «спутник». После выставки было предложено сделать перерыв в переговорах для консультаций.

— Кто этот Горский? — спросил Рузвельт у Гарримана.

— Я никогда его не видел. Понятия не имею, кто это!

— Позвольте обратить Ваше внимание на то, что лексикон этого человека довольно сильно отличается от лексикона окружения Сталина! — вставил Чарльз Болен, переводчик Рузвельта. — Даже присутствует какой-то диалект или жаргон. Некоторые термины, которые он применяет, непонятны для меня.

— Не в этом суть, суть в том, что Сталин, явно с его подачи, решил немного заработать на войне! — сказал Халл. — И это ощущается даже на переговорах с Молотовым. У них стал совсем другой тон в переговорах. Они ничего не просят. Не задают вопросов: «Когда, наконец, будет открыт второй фронт?»

— А зачем он им нужен? После Калача Гитлер никак очухаться не может. К тому же, русские широко и активно праздновали свою новую победу под Полтавой, причём открыто сравнивали её с победой Петра Великого, и, даже, сделали фильм о нём. Наибольшее внимание в фильме уделено военному строительству Петра. Можно провести некоторые аналогии. — заметил Гарриман. — И ещё, русские практически перестали показывать кинохроники с фронтов, где есть техника, снятая крупным планом. И они явно показали нам далеко не всё и сильно устаревшее.

— Нет, оба танка выпущены в этом году! А вот на остальной технике я маркировок не нашёл. — сказал Аллен Даллес. — Очень удобный пистолет-пулемёт. Отличный пулемёт Горюнова и пулемёт Калашникова. Калашников лучше. И Горский говорит, что проблем с патронами у них нет, все патронные заводы прошли переоборудование. Они могут продавать эти патроны в неограниченном количестве и цены у них ниже, чем у нас, на 4 цента.

— Нет, что не говорите, технику они показали отличную! У меня в армии такой нет! — сказал Эйзенхауэр.

— Так что будем делать, господа? — спросил Президент. — Я Вас для этого и собрал! Они просят признать их патенты, иначе будут вынуждены отказать нам в продаже техники. Это не входит в наши планы. Плюс Винни не желает начинать операции в Европе, ссылаясь на катастрофичное положение в Африке. Немцы опять устроили ему бойню под Аламейном, применив новые танки. Наши «Шерманы» тоже горят под огнём «Тигров». До высадки в Африке совсем немного времени, господа!

— Промышленники нам этого никогда не простят, господин Президент! — сказал Халл.

— Может быть, усилить промышленный шпионаж в России? — задал вопрос Даллес.

— Угу, с их-то секретностью и НКВД? Очень хочется убирать снег в районе Колымы? У них за шпионаж смертная казнь полагается, но я думаю, что для Вас, Аллен, они сделают скидку! — парировал Гарриман.

— И не стоит сбрасывать со счетов Гитлера! Он ведь получит эти все новинки в виде трофеев, а инженерный состав у него сильный, так что неминуемо начнёт копировать или переделывать под своё производство. — задумчиво произнёс Эйзенхауэр. — Так что можно ожидать их появления и на Западном фронте.

— Я предлагаю немного потянуть время, отправив этот запрос в нижнюю палату на рассмотрение, а самим усилить разведку в этом направлении. — ещё раз предложил Даллес. Получить дополнительные ассигнования на свои нужды было очень привлекательно.

— Хорошо, я даю положительный ответ Сталину, но увяжу рассмотрение этого вопроса с Сенатом, хотя это и не требуется. Это — прерогатива правительства. Но, я не думаю, что Сталин знает об этом.

— Господин Президент! Я просто, по-солдатски! Большая часть техники нам нужна, как на Тихом океане, так и в Африке. Наконец, наши кузены постоянно говорят о том, что их основная задача не пустить Советы в Европу, особенно на Балканы. Чем мы больше будем тянуть с этой ерундой, тем дальше продвинутся русские в Европе. Содержание лишние полгода такой армии в Европе обойдётся нам в большую сумму. А появление у немцев таких машин, как этот Як9АИ, вообще поставит крест на нашей «большой дубинке», в виде 8 воздушной армии. Считаю, что затягивать очень опасно. Обойдутся наши промышленники тем, что сейчас получают. Тем более, что часть поставок от русских можно компенсировать поставками продовольствия, взрывчатых веществ и флота.

— Я учту Ваше мнение, господин генерал.

После «консультаций» Рузвельт вернулся на переговоры со Сталиным, и был неприятно удивлён моим присутствием в комнате для переговоров. Он изложил, принятую на консультациях, версию о необходимости обратиться в Сенат за разрешением ратифицировать наше присоединение к Закону об авторских правах в редакции 1923 года.

— Извините, господин Президент! Насколько мне известно, Сенат ратифицировал Ваше объявление войны Японии и Германии. Так?

— Да! Сенат поддержал моё решение единогласно.

— Следовательно, согласно вашей Конституции, Вы и Ваше правительство наделены особыми полномочиями. Даже присоединение нашей страны к Ленд-лизу не потребовало вмешательства Сената. Нам кажется, что Вы стремитесь просто протянуть время. В этом случае, мы думаем, что проще отложить это дело совсем, и вернуться к нему после победы. Если в этом возникнет необходимость. У нас.

— Я считаю, что не стоит так обострять ситуацию, господин Горский. В настоящее время у меня нет достаточного количества консультантов, для принятия взвешенного решения. И мне бы хотелось получить некоторое время для этого. Скажем один-два месяца.

— Господин Президент! В СССР — плановая экономика, для того, чтобы резко увеличить производство, требуется включить это увеличение в план, выделить дополнительные средства предприятиям, аккумулировать материальные ресурсы, и прочая, прочая, прочая. Довольно сложный процесс, особенно в период войны, когда вся экономика работает с предельным напряжением. Так что, два месяца — это нереально большой срок. Две недели. Если через две недели после Вашего прилёта в Вашингтон, Вы не сообщите о принятых решениях, мы загрузим имеющиеся у нас заводы другой продукцией. Я сожалею, но, война требует принятия быстрых решений! В противном случае враг опередит нас.