Мальчик из джунглей - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Морпурго cтр.№ 35

Когда становится понятно, что они всему научились – вроде как закончили «университет» – и опека им больше ни к чему, их вывозят в огромный заповедник. Это далеко-далеко, где-то в глухомани. И там они живут дикой жизнью, как обычные орангутаны. Некоторые – Мани, например, – находят дорогу назад и время от времени возвращаются в приют. Но большинство навсегда остаётся в заповеднике. Как я понял, это безопаснее всего. Конечно, если орангутанам не вздумается вдруг выбраться из заповедника и в заповедник не вторгаются браконьеры. Уж эти-то могут сделать, что угодно: убить, похитить или сжечь. И такое случается сплошь и рядом, говорили мне нянечки. Конечно случается, мне ли не знать?

Приют, как мне сказали, доктор Джеральдина выстроила чуть ли не в одиночку. За двадцать лет или чуть больше она спасла сотни – нет, наверное, тысячи орангутанов. Причём иногда с риском для собственной жизни. Начать хоть с того, что она тут всё одна сделала, но скоро питомцев стало слишком уж много. Тогда доктор Джеральдина отправилась в деревни вверх и вниз по реке, чтобы набрать себе там помощниц, которые стали бы орангутанам-сиротам вторыми мамами и учили бы их всему, что надо знать для жизни на воле.

Сама доктор Джеральдина со мной ни о чём таком не разговаривала. Она была добрая, просто сама доброта. Иногда она пропадала на день-два – я не знал куда, а она не рассказывала. А когда она возвращалась, то всегда занятая, и озабоченная, и усталая тоже. Понятно, что человеку не до разговоров, я и не решался к ней приставать. У себя дома она привыкла к тишине, неловко было нарушать её своими вопросами. А вопросов у меня было навалом. Всё, что я знал об этом месте, мне рассказали нянечки и воспитательницы. А они, как, впрочем, и орангутаны, безоглядно верили Джеральдине и боготворили её.

Как-то вечером одна из нянечек снова завела о ней хвалебную песню.

– Без доктора Джеральдины, – сказала она, – у этих созданий ничего не было бы: ни жизни, ни будущего, ни надежды.

– А у нас без доктора Джеральдины не было бы работы, – подхватила другая нянечка. – Мы любим свою работу и доктора любим. Она для орангутанов просто ангел небесный, да и для нас тоже.

– Ну-ну, довольно болтать, – раздался голос над моей головой. – Никакой я не ангел небесный.

Я посмотрел вверх – надо мной возвышалась доктор Джеральдина в своей неизменной шляпе. А ведь я её никогда не видел без шляпы, вдруг подумалось мне. Она её вообще никогда не снимает – ни в доме, ни снаружи. Интересно, какая доктор Джеральдина без шляпы?

Доктор протянула руку, помогая мне подняться.

– Если тебе получше, Уилл, может, прогуляемся? Совсем недалеко – до реки и обратно. У меня такой ритуал каждый вечер. Составишь компанию?

Мы молча спускались по тропинке. Уна держалась неподалёку, а рядом с ней маячил Большой. Я спросил о нём доктора Джеральдину:

– А он тоже вырос у вас в приюте, как Мани?

– Нет, – ответила она. – Он не отсюда. Незваный гость, я бы сказала. Приходит и уходит, когда заблагорассудится. Иногда мне кажется, он нас инспектирует. Проверяет, всё ли мы делаем правильно. И результатами он, по всей видимости, вполне удовлетворён. По крайней мере, хотелось бы так думать.

Мы прошли дальше, чем я обычно ходил, и я быстро устал. Так что я был рад, когда мы уселись на краешке причала. Мы болтали ногами и улыбались. Доктор Джеральдина сняла шляпу и тряхнула волосами.

– Мне так нравится это место, Уилл, – заговорила она. – Стараюсь ходить сюда каждый вечер на закате. Здесь хорошо думается. Для меня это самое спокойное место на свете. Все мои большие мысли я обдумываю тут, да и маленькие тоже.

Но я на самом деле не слушал. Я таращился на её голову. От лба до самого темени тянулась проплешина – кожа на ней была сморщенная и вся в рубцах.

– А, ты на это смотришь. – Доктор Джеральдина коснулась проплешины. – Да уж, то ещё зрелище. С такой работой, как у меня, наживаешь себе врагов, Уилл. И знаешь, что самое смешное? Того типа, который мне это устроил, я в глаза не видела. Какая-то шишка в Джакарте, из тех, кто выжигает джунгли, убивает орангутанов и продаёт детёнышей. Однажды ночью с десяток лет назад его люди пытались спалить нас. И у них почти получилось. У меня волосы вспыхнули, когда я выбегала из дома. Вот такой секрет в шляпе, Уилл.

Она сказала это со смехом, но мне было не смешно.

– Но есть вещи похуже, чем лысина на голове, – продолжала она. – Понимаешь, да? То, что со мной случилось, только разозлило меня, придало мне решимости. Они не сумели остановить нас. И не сумеют – пока я жива и ещё брыкаюсь. Мы спасли совсем немного орангутанов. Мы спасли недостаточно – их никогда не будет достаточно. Но мы спасём ещё многих, мы должны. Хочешь, скажу тебе кое-что, Уилл? Если мы не спасём их, если не спасём тропические леса, через пять лет в дикой природе не останется орангутанов. Вот так.

– А шрам болит? – спросил я, все ещё не в силах отвести взгляд от ожога.

– Нет, уже совсем не болит, – улыбнулась доктор Джеральдина. – Ну разве что чуть-чуть, когда я о нём думаю. Но я тебя привела сюда не за этим. Я хочу рассказать тебе кое-что другое. Уже очень долго хочу, и вот теперь можно. Помнишь, когда ты очнулся, ты спросил, откуда мне известно твоё имя? На самом деле мне известно о тебе куда больше – не только имя, Уилл.

Я знаю, как ты сюда попал, – то есть не всё, конечно, но кое-что знаю. И знала с того самого мига, как увидела тебя.

– Как это? – недоумённо спросил я.

Она глубоко вдохнула и снова заговорила:

– Это было уже довольно давно, в апреле две тысячи пятого года, спустя несколько месяцев после цунами. Я помню точную дату, потому что сделала запись в дневнике. Я прогуливалась вдоль реки, как обычно по вечерам, и тут заметила лодку, плывущую вверх по течению. Лодка причалила; на берег сошла пожилая пара. Они выглядели уставшими, да и время было позднее, так что я предложила им переночевать у нас. Но они отказались. «Мы только оставим вам листовок, – сказали они, – раздайте, пожалуйста, кому сможете». Я всё-таки уговорила их поужинать со мной, и очень хорошо, что мне это удалось. Тогда-то они и рассказали мне, зачем они тут и зачем эти листовки. Они искали мальчика девяти лет, он пропал во время цунами. Мальчика звали Уилл, и он был их единственным внуком.

– Дедушка? Бабушка? – еле выговорил я.

Она кивнула и продолжила:

– По их словам, мама Уилла утонула в День подарков, когда пришло цунами. Его отец, их единственный сын, незадолго до этого погиб в Ираке. Когда слышишь такие печальные, такие страшные вещи, потом долго этого не можешь забыть. И они показали мне листовку с твоим фото, Уилл. Ты по сравнению с этой фотографией здорово изменился – повзрослел, и волосы отросли. Но всё равно я тебя сразу узнала, когда увидела. К тому же не так много мальчиков с твоей внешностью разгуливают по здешним джунглям в компании слонихи. И про слониху твою я знаю. Твои бабушка с дедушкой не теряли надежды, потому что им много кто рассказывал, будто бы видели, как слониха, которая катала туристов, бежала от волны в джунгли, унося на спине мальчика со светлыми волосами. Эти чудесные люди, твои бабушка с дедушкой, много месяцев обыскивали всё побережье, а потом стали искать и вдали от моря. Они раздавали листовки направо и налево, расспрашивали всех подряд: может, кто видел тебя или хоть слышал о тебе. Они уехали, а я всё думала о них: какие они твёрдые духом, какие решительные. В них чувствовалась такая вера, такая любовь к тебе. Они бы ни за что не отступились. Они хотели, чтобы нашёлся. И ты нашёлся, да?