Закат и гибель Белого флота. 1918-1924 годы - читать онлайн книгу. Автор: Олег Гончаренко cтр.№ 33

Спустя две недели после этого в Ростов переехал и Корнилов со своим штабом. На общих совещаниях командиров Добровольческой армии, в ходе обсуждений и дебатов относительно дальнейшей борьбы и перспектив успеха в ней, вожди белой армии все более склонялись к мысли, что силами добровольцев и донцов удержать Новочеркасск и Ростов не представляется возможным. Оставаться и биться в этих городах насмерть тоже не казалось лучшим исходом борьбы, ибо донское казачество, за которое предстояло сложить свои головы, по-прежнему не понимало ее необходимости. Красные продолжали медленный, но верный охват донских земель, формируя на донской территории новые ударные силы на всех стратегических направлениях, одним из которых был Ростов.

Оставить Ростов Корнилов не мог до тех пор, пока изо всех существовавших боевых единиц и частей не будет окончательно сформирована полноценная армия. Задача по завершению формирования остающихся добровольческих частей легла на его начальника штаба, Сергея Леонидовича Маркова. Кроме того, Марков был обязан позаботиться и о том, чтобы все части армии были приведены в повышенную боевую готовность. В своей работе как начальник штаба он строго следил за тем, чтобы численность штабов была минимальной, их работа подчинена требованиям времени и особых обстоятельств, в которых находилась армия, и при этом соответствовала численности строевых частей. Штабные работники отнеслись к строгости Маркова по-разному, в целом одобряя его подход к снижению бюрократии и искоренению «канцелярщины», а в строевых частях почти единогласно признали в генерале близкого себе по духу человека. Однако и без эффективной штабной работы обойтись было невозможно. Без штабов действовали лишь партизаны, но их борьба была узконаправленной и носила характер действий пожарной команды, призванной тушить очаги возгорания по всей донской границе. Вопросами долговременной стратегии у партизан никто не занимался, а в тактических вопросах они полагались на удачливость командиров и на случай. По-прежнему среди казаков существовало заблуждение, что, если большевикам дать должный отпор, желание продолжать экспансию на казачьи земли у них исчезнет.

Время шло, и настойчивые попытки красных отрядов просачиваться на Дон поубавили сил даже в летучем отряде Чернецова. Есаул начал догадываться, что остановить расползающийся красный поток может только хорошо обученная регулярная армия, с чем и направился к Алексею Максимовичу Каледину. Атаман выслушал соображения партизана и порекомендовал ему дождаться результатов своей встречи с Корниловым, на которой Каледин официально попросил помощи у добровольческих формирований. Корнилов направил в распоряжение Чернецова 4-ю Офицерскую роту полковника Морозова численностью в 50 штыков, прибывшую 9 января 1918 года на станцию Зверево для обеспечения тыла партизанского отряда. Офицеры быстро заняли позиции вдоль железной дороги. Между тем в таганрогский район, начальником которого был назначен полковник Александр Павлович Кутепов, была направлена 1-я рота 2-го Офицерского батальона для моральной поддержки расквартированных в городе юнкеров.

В начале января юнкера и офицеры мощной атакой разбили небольшие красные отряды, гнали их сорок верст и даже заняли станцию Амвросиевка, но уже 7 января были вынуждены начать отход под давлением свежих сил красногвардейских отрядов. По некоторым данным, ими были передовые отряды группы Сиверса, насчитывавшей 10 000 штыков. Кутепов срочно распорядился перебросить на это направление немногочисленные добровольческие части — Морскую роту, подрывную команду 1-й батареи и 500 штыков Партизанского отряда имени генерала Корнилова. 11 января 1918 года красные атаковали станцию Матвеев Курган, поведя наступление широким фронтом, охватывая оборону добровольцев с обоих флангов. Станцию нужно было срочно оставлять. Подрывная команда, возглавляемая поручиком Ермолаевым, заложила взрывчатку, однако отходить оказалось невозможным из-за полного окружения ворвавшимися отрядами красных. Добровольцы произвели свой последний взрыв, подорвавшись сами и унеся с собой десятки ворвавшихся на станцию красногвардейцев и комиссаров.

Красным командованием была предпринята попытка вести наступление не только в южном направлении, но и на восточном. Конечным стратегическим пунктом был Ростов. Кутепов срочно бросил против большевиков две роты, прикрывшие собой подступы к городу — Георгиевскую и Ростовские роты. У самого Кутепова оставались лишь Партизанский отряд имени генерала Корнилова и Морская рота. Такими силами сдерживать красных не представлялось возможным. На помощь Кутепову из Ростова выдвинулась Гвардейская рота в 60 штыков под командованием сослуживца Кутепова по лейб-гвардии Преображенскому полку полковника Михаила Николаевича Моллера. Перед отправкой рота получила напутствие Сергея Леонидовича Маркова: «Имейте в виду — враг чрезвычайно жестокий. Бейте его! Пленными загромождать наш тыл не надо!» Некоторые гвардейцы отмечали потом, что речь Маркова произвела на них тяжелое и неприятное впечатление. Им претил сам факт призыва к беспощадности и убийству пленных. В смешанных чувствах гвардейцы прибыли на станцию Ряженое. Едва выгрузившись, Гвардейская рота втянулась в бой с превосходящими силами противника. Большевики быстро разбили фронт Гвардейской роты, обходя ее с флангов, ворвались на станцию Ряженое, захватили состав, привезший гвардейцев, и обрушились на тех, кто оставался в нем. Машинисты, медицинский персонал, все те, кто был в вагонах с ранеными, были переколоты штыками и застрелены.

Такому безудержному потоку красных сил Кутепов не мог противостоять. За один лишь день к югу от станции Матвеев Курган красные продвинулись на 20 верст. Кутепов срочно требует прислать подкрепление, и вскоре из Таганрога к нему прибывает 1-я рота 2-го Офицерского батальона вместе с вошедшей в нее Таганрогской офицерской ротой, а из Ростова выдвигается 2-я рота этого же батальона. Обе боевые единицы, общим количеством в 280 штыков, заняли к утру станцию Неклиновка. Чуть правее станции расположились Гвардейская и Морская роты, поодаль — Партизанский отряд. На саму станцию грозно вошел так называемый «блиндированный поезд» с единственным орудием и бронеавтомобилем. В двух офицерских ротах оставалось лишь по 50 патронов на каждую винтовку и малое количество пулеметных лент. Утром ожидалось новое наступление красных. Ранним утром 12 января 1918 года густые цепи красных появились на горизонте. В поддержку наступления заговорила большевистская артиллерия. Снаряды ложились почти рядом с редкими рядами офицерских рот. Белые залегли на снегу, ожидая, когда цепи красногвардейцев приблизятся на расстояние в двести шагов. Как только красные с криками «ура!» бросились в атаку, офицеры поднялись во весь рост и открыли огонь. Застучали белые пулеметы. В несколько минут стройные цепи красных были расстроены, а контратака офицеров обратила их в бегство. Штыки белогвардейских рот беспощадно кололи противника. Вырвавшись вперед, обгоняя бегущих офицеров, стрелял на ходу единственный бронеавтомобиль. Красных преследовали некоторое время, и рассеяли их на многие версты вокруг.

Бегство столь сильного противника воодушевило малочисленные офицерские отряды, но присланный приказ говорил об отходе. Потери в двух ротах составили 50 человек. Офицеры возвращались по полю, усеянному телами погибших. Нужно было собрать патроны и оружие, оставшееся после боя, допросить пленных. Один из них, московский рабочий, глубокомысленно произнес перед расстрелом: «Да! В этой борьбе не может быть пощады». Офицеры были поражены выдержкой, хладнокровием и его убежденностью в правоте дела, которому он отдался всей душой. Ему разрешили написать последнее письмо своей матери и жене перед расстрелом, а потом один из офицеров опустил письмо в почтовый ящик в Неклиновке.