Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий - читать онлайн книгу. Автор: Венди З. Голдман cтр.№ 59

Воронина привела много подобных примеров историй рабочих, имевших долгий трудовой стаж и политически совершенно безупречных. В одной истории говорилось о текстильщице Лукьяновой — члене пленума ВЦСПС, проработавшей тридцать лет на текстильной фабрике в Иваново. В 1929 году Лукьянова навестила родственника и произнесла тост за гостя из Польши, который в то время у него находился. Через восемь лет поляка арестовали как троцкиста, а Лукьянову выгнали с работы, исключили из профсоюза за общение с «врагом народа» ^[57], ее дочь исключили из комсомола. Вернувшись домой, Лукьянова накинула себе петлю на шею. Хорошо, что увидели соседи, спасли, вытащили из петли. Сын Лукьяновой обратился с ходатайством в ЦК Союза. Она была восстановлена в профсоюзе, но завком предприятия был против ее восстановления на работе. Наконец, вмешался ВЦСПС. Воронина назвала так много людей, уволенных из-за клеветы, что в стенограмме совещания появилась запись: «Если не будем устраивать на работу честных людей, то будут вытаскивать людей, отдавать под суд». Многие рабочие, не имевшие никакого отношения к деятельности оппозиции, пострадали из-за необдуманного замечания, случайного контакта или неуместной критики. Делегаты обратились к этим историям не только для того, чтобы восстановить справедливость: это была завуалированная критика политики террора. Не имея возможности высказываться прямо, они использовали сакрализованную фигуру рабочего, пострадавшего от несправедливости, чтобы попытаться предотвратить сумасшествие. Стратегически верно выбранные примеры также показали, что можно критиковать, а что нельзя. Было возможно защищать рабочего, непричастного к оппозиции, но категорически нельзя было допустить, что «враги» являются лишь плодом воображения или что бывшие оппозиционеры не были «врагами». Делегаты восприняли речь Сталина как сигнал к возврату к нормальному состоянию. Не осмеливаясь открыто критиковать охоту на «врагов», они дали многочисленные примеры клеветы и пытались найти реально возможные пути исправления ошибок. Но восприняли они этот сигнал неверно. Несмотря на допустимость критики, делегаты не могли остановить или даже замедлить темпа репрессий. Фактически, они продолжали участвовать в заговоре, целью которого было расширение масштаба репрессий. В 1938 году ВЦСПС продолжал проверки многочисленных профсоюзов — точно так, как эти проверки описывали делегаты. Профсоюз текстильных рабочих был втянут в полемику, в профсоюзе рабочих железных дорог Востока и Дальнего Востока аресты значительно сократили штат профработников. В одном только этом профсоюзе общее число уволенных, арестованных или исключенных из партии профработников составило 239 человек. В одной докладной записке было указано, что в прилагаемом списке указаны имена репрессированных и снятых с работы руководящих профработников от линейных комитетов до Центрального комитета. НКВД не упустил возможности нанести удар. С января по декабрь 1938 года еще пятнадцать профсоюзных руководителей были арестованы и исключены из пленума ВЦСПС — органа, в состав которого входили председатели ЦК профсоюзов. Новые руководители, заменившие арестованных в 1937, теперь сами были арестованы.

4 января 1938 года ВЦСПС начал чистку в профсоюзной печати, в ходе расследования состояние работы было признано «неудовлетворительным». Согласно докладу проверяющего, «аппарат редакции» газеты «Труд» — центрального печатного органа ВЦСПС — был «засорен чуждыми и сомнительными людьми». Тираж газеты в 100 тыс. экземпляров был слишком невелик, чтобы газета доходила до всех заводских комитетов, не говоря уже обо всех членах профсоюза.

Профсоюзные журналы не могли удовлетворить потребностей активистов, а 10 газет, издававшихся отдельными профсоюзами, были «совершенно неудовлетворительны, аполитичны и беззубы», их нужно было закрывать. В отчете по результатам проверки Профиздат обвинялся в том, что практически перестал издавать книги и допустил «грубейшие политические ошибки» в нескольких брошюрах. В аппарате редакции засело много «врагов». Выяснилось, что более шестидесяти сотрудников некогда были членами других партий, принадлежали к антипартийным группам или к бывшим привилегированным кругам, включая дворянство и духовенство. Многие имели связи с заграницей. В отчетном докладе настоятельно требовалось немедленно всех расстрелять. Из поименного списка сорок один человек подлежал дальнейшей проверке. Краткий обзор их биографий обнаружил «преступления», которые поставили их под угрозу: кратковременное пребывание за границей или на территории, занятой белыми во время Гражданской войны, наличие родственников за границей, высшее образование, полученное при старом режиме. Несколько евреев, работавших в Профиздате, некогда были членами Бунда, другие входили в партию эсеров. Среди партийных работников почти четверть вступила в партию во время Гражданской войны. Так что не удивительно, что ВЦСПС обнаружил среди работников Профиздата высокообразованных представителей бывшей элиты и искушенных в политике старых революционеров. Эта была группа бывших белогвардейцев и красноармейцев, работавших бок о бок, коротко говоря, именно та группа, которую следовало подозревать в оппозиционности. ^{, [58]}

ЦК ВКП(б) — сверхчувствительный к «врагам» в любом учреждении, занимавшемся средствами массовой информации, немедленно занялся этим делом. Руководитель Профиздата Е. О. Лернер был уволен ^[59], оставшимся работникам пригрозили, что, если они не будут соответствовать «большевистским требованиям», то их также уволят через двадцать дней. ЦК партии сообщил в ВЦСПС, что профсоюзная печать пребывает в «неудовлетворительном состоянии», и работников печати необходимо заменить. Профсоюзным газетам было дано задание организовать группу рабочих корреспондентов (рабкоров) из рядов стахановцев и ударников труда, было высказано неодобрение в адрес профсоюзных журналов за отсутствие в них практических материалов, нужных для цеховых активистов. ВКП(б) закрыл несколько профсоюзных газет, увеличил тираж «Труда» до 250 тыс. экземпляров и переименовал ряд журналов. Таким образом, было покончено с самостоятельностью газет, которые издавались небольшими профсоюзами, в профсоюзной печати доминировала газета «Труд».

Начиная чистку в собственных органах печати, ВЦСПС продемонстрировал шизофрению, свойственную многим организациям и людям во время террора. Во время работы пленума, когда руководители с трудом скрывали свое возмущение бесконечным потоком увольнений, исключений и арестов, в профсоюзных газетах был опубликован доклад, который гарантированно обеспечил новое кровопускание в штабе профсоюзов при содействии печати. Как можно объяснить «двойственное мышление» — образ мыслей, ведущий к продолжению террор и в то же время осознание вреда, который он наносит?