1916. Война и мир - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Миропольский cтр.№ 66

Эти господа решили, что они — народ и знают, как управлять страной. Четыре сотни человек, подменяющие собой полтораста миллионов россиян. Оказывается, теперь не государь, а они должны назначать министров! И министры должны выполнять задачи, поставленные не государем, а Думой! И быть подотчётными не государю, а депутатам!

Юсупов скрипнул зубами: мышцы лица сводило судорогой не только из-за кокаина. Почему же Ники терпит, почему не разгонит этот зловонный балаган?! Поиграли в демократию — хватит! Думский сброд, все эти мелкие дворянчики, купчики и кухаркины дети ставят себя выше Совета министров, выше первых чинов двора и Государственного совета, потому что министры, видите ли, приходят по назначению, а они, депутаты — по выборам! Так мало ли подонков выбирали в Думу? Начиная от главы погромщиков, чьи руки обагрены детской кровью, и заканчивая каким-то вором свиней по деревням… Другие бы, оказавшись в такой компании, сгорели со стыда, а нашим — всё божья роса!

Родзянко, пожалуй, староват уже, думал князь. Ему с депутатской бандой не справиться. Милюков — опасный краснобай, и левых многовато… А вот к Пуришкевичу надо присмотреться. Такой полоумный может быть полезен.

— Вовка, не газуй!.. Не газуй, говорю! И руль не дёргай… плавней, плавней! Пошёл в занос — в обратную сторону сразу крути, в сторону заноса!

Громадный Renault-40 с открытым кузовом «дубль-фаэтон» выписывал восьмёрки по бескрайнему скучному плацу Марсова поля. Натужно взрёвывал могучий семилитровый двигатель. Визжали рубчатые баллоны узких шин, веером разбрасывая осеннее грязное крошево. Осколки льда вперемешку с гравием гулко барабанили по изнанке круто изогнутых крыльев автомобиля и днищу, звенели о стальные спицы колёс…

На месте шофёра, намертво вцепившись обветренными заледеневшими руками в рулевую баранку, сидел хохочущий Владимир Маяковский. Рядом болтался Виктор Шкловский, ударяясь на виражах то в борт, то в плечо товарища. Он уже был не рад, что поддался на бесконечные просьбы и согласился научить Маяковского управлять мотором. Ледяной ветер пронизывал шинельное сукно, забирался под шофёрские очки, обжигал раскрасневшиеся лица и вышибал слезу.

Ровесникам Виктору и Владимиру шёл двадцать четвёртый год. Первый раз их свела судьба ещё до войны — конечно же, в «Бродячей собаке». Петербургский литератор Шкловский выступал там с докладом о месте футуризма в истории языка, а заезжий скандальный футурист Маяковский читал свои стихи и в своей знаменитой жёлтой кофте невольно служил иллюстрацией к докладу.

С началом войны Виктор ушёл добровольцем на фронт, геройски воевал и заслужил старший унтер-офицерский чин. Через полтора года он получил назначение инструктором в военную автошколу и там снова повстречал Маяковского — ратника второго класса.

Владимира армейские подвиги ничуть не прельщали, хотя он и писал на патриотическом подъёме:

Воевать Маяковский не собирался. Взяв старт зимой тринадцатого года, до середины пятнадцатого они с Бурлюком и другими друзьями-поэтами успешно гастролировали по всей Центральной России и черноморскому побережью. Война была где-то далеко…

Беспримерная наглость Маяковского, его выдающаяся внешность и густой бас интриговали провинциальную публику. Пристрастие к одежде вызывающих цветов и покроев эпатировало, стихи поражали необычностью и силой. Скандал за скандалом возникали везде, где бы ни появились гастролёры. И с каждым скандалом слава молодого футуриста крепла; к его услугам были деньги, женщины, шикарные рестораны, изысканные вина и всевозможные удовольствия — ни в чём теперь Маяковский не чувствовал недостатка, как и пророчил Давид.

Тюремное прошлое надёжно защищало от призыва, но война никак не кончалась. Когда под мобилизацию попали уже миллионов десять подданных Николая Второго, очередь Маяковского всё же подошла. Ужас окопов сделался близок.

Бурлюк перевернул вверх дном Москву и Петроград, поднял на ноги всех знакомых и незнакомых… В итоге его дорогого Владим Владимыча спасали от фронта всем миром. И спасли — стараниями самого Максима Горького! Кто бы мог ожидать такого расположения? Но знаменитый писатель выхлопотал для футуриста тёплое место чертёжника в военной автошколе. Благо, карандаш в руках держать Володя умел и немного разбирался в машинах…

— Осторожнее ты, балда! Всё, тормози! Тормози, говорю! Ратник Маяковский, вам приказывает старший по званию! — кричал Шкловский.

Недовольному Маяковскому пришлось остановить мотор, и под урчание двигателя на холостых оборотах Виктор сделал товарищу выговор:

— Автомобиль любить надо! Чувствовать надо! А ты знай на гашетку давишь… Это же «Рено» шестицилиндровый! Купи себе такой — и гоняй, сколько влезет. А сейчас — перебирайся, живо!

Они поменялись местами. Маяковскому осталось только с завистью смотреть на то, как изящно и легко Шкловский ведёт мотор. Он думал, что через минуту-другую они окажутся на Конюшенной площади, в императорском гараже — огромный Renault с российским гербом на передних дверцах был именно оттуда. Но Виктор по пути от Марсова поля через Садовый мост и дальше вдоль Михайловского сада не стал поворачивать направо, к стойлу «Белых таксомоторов» и дворцовых автомобилей.

Едучи по-прежнему вдоль чёрного кружева садовой решётки, он обогнул храм Спаса-на-Крови и покатил по набережной Екатерининского канала, обгоняя неторопливо тянувшихся по мостовой «ванек» и пугая клаксоном неосторожных прохожих. То и дело навстречу попадались солдаты: говорили, что в городе и ближайших пригородах их собрали чуть не двести тысяч — для обучения и отправки на фронт…

На перекрёстке с Невским проспектом Шкловскому всё же пришлось притормозить с лёгким юзом, пропуская трамвай. Автомобиль остановился возле знаменитого в прошлом дома Энгельгардта, где бывали Пушкин и Тургенев; где выступали Лист и Вагнер; где Лермонтов устроил свой «Маскарад» — и где благоденствовали потом Купеческое собрание и Учётно-ссудный банк. Справа, за каналом, увитый бронзой модерновой ковки, высился гранитный дом общества «Зингер». Его стеклянный купол венчал огромный прозрачный земной шар.

Шкловский снова придавил акселератор, и Renault, перемахнув Невский и оставив справа серые рёбра колонн Казанского собора, помчался дальше по прямой набережной.

— Не пешком же нам идти! — пояснил Виктор в ответ на вопросительный взгляд Маяковского. — И брать извозчика, когда восемьдесят лошадей под капотом — это вообще бред!

— А если остановят?

Шкловский фыркнул.

— Кто посмеет? Мотор, вообще-то, государю императору принадлежит. И мало ли какие у нас дела? Может, мы важное задание выполняем! В общем, принцип психологической достоверности: никому даже в голову не придёт, что мы нахально катаемся по центру города! Так что причину сами придумают.