World of WarCraft. Traveler. Путешественник - читать онлайн книгу. Автор: Грег Вайсман cтр.№ 5

Примерно на трети блокнота тематика зарисовок сменилась с Приозерья на «Волноход», начиная с продольного изображения самого корабля. «Волноход» был прекрасным, надежным торговым судном – переделанным из небольшого фрегата, старым, но легким в управлении и содержащимся в полной исправности. Да, его обшивку многократно латали, но латали на совесть. Тридцать метров в длину, три мачты, команда из тридцати человек, но – ни единой пушки: как говорил капитан, торговые партнеры всегда должны быть уверены, что Грейдон Торн и его корабль явились к ним с миром.

Самой необычной чертой «Волнохода», удостоенной отдельной страницы, была странная носовая фигура из красного дерева: крылатое создание неизвестного происхождения и ни мужского ни женского пола, состоявшее из множества отполированных, потемневших резных граней – сплошные углы и всего несколько кривых. Честно говоря, Арам считал ее неприглядной и грубой по сравнению с превосходно вырезанными эльфийскими и человеческими женщинами, украшавшими корабли, которые он видел в порту Штормграда. Носовая фигура «Волнохода» не принадлежала судну изначально, а была вырезана всего четыре года назад корабельным плотником Ансельмом Тисом, как-то рассказавшим Араму, что фигура была сделана согласно исключительно точным и подробным указаниям самого капитана Торна. Но если хоть кто-то из команды и знал, что она может означать, никто в этом не признавался. Спрашивать же отца Араму не хотелось – порой он полагал, что это доставит отцу слишком много радости, а иногда опасался, что отец просто отмахнется от расспросов сына.

В блокноте Арама также имелось множество портретов Однобога, пять-шесть портретов Дуань Фэнь и хотя бы по одному – почти всех остальных членов команды. И даже неоконченный портрет самого капитана – этот рисунок очень нравился Араму, пока отец, заметив, что сын рисует его, не предложил постоять смирно и попозировать. Уж тут-то Арамар Торн немедленно захлопнул блокнот и сунул его в карман!

Единственным человеком на борту, которого Арам не рисовал ни разу, была – что неудивительно – второй помощник капитана Макаса Флинтвилл. Вот и теперь, увидев, что он достает из кармана рубашки угольный карандаш, она снова рыкнула на него:

– Лучше и не думай помещать меня в эту треклятую книжонку!

И он ответил, как отвечал на эту скрытую угрозу всегда, в который уж раз повторив:

– Обещаю, что не стану рисовать тебя, пока сама не попросишь.

Это вполне устраивало их обоих – ведь оба они знали, что Макаса никогда не попросит об этом, а желания сохранять образ своей извечной гонительницы для истории у Арама было не больше, чем у нее самой.

Куда интереснее было нарисовать матриарха гноллов. А потом – того самого самца с множеством украшений в ушах, ноздрях, губах и веках, которого прочие гноллы называли «громилой». А потом – маленького щенка гноллов. Нарисовать для юного художника означало – понять. Оказаться в их шкуре, ощутить их мускулы, проникнуть мысленным взором в строение костей – и перенести все это на страницу блокнота. По первым впечатлениям Арам решил, что Клекоть – чудовище. Теперь он понимал, что перед ним просто еще одно живое существо – совсем как Чумаз или тот одноглазый кот. Совсем как Дурган Однобог. Совсем как сам Арамар Торн.

Увидев, как Арам рисует щенка, Клекоть подошла к нему, наклонилась и заглянула в блокнот. Затхлый запах псины от ее шкуры не на шутку отвлекал – пока Клекоть не издала резкий лающий смех и не пролаяла, повернувшись к Грейдону:

– Твой парнишка совсем негодный!

Сам не зная, отчего – от злости или от смущения – Арам покраснел.

Но вскоре Клекоть, все еще хихикая, опять склонилась над страницей. Поглядела на перевернутую вверх ногами картинку в блокноте Арама. Перевела взгляд на припавшего к земле щенка. Снова взглянула на рисунок…

Матриарх Клекоть

Коротко рыкнув, она обогнула Арама и так низко склонилась над его плечом, что щеку обдало ее жарким дыханием, а по ноздрям ударило благоухание всех двадцати восьми сожранных ею яиц. Острые-острые клыки в любую секунду могли бы отхватить ему ухо, а то и что-нибудь посерьезнее, но Арам и не шелохнулся. Теперь он понимал ее и сидел неподвижно. Клекоть еще раз пригляделась к нарисованному щенку, и ее дыхание заметно замедлилось.

– Перевернуть лист, – хрипло шепнула она.

Арам перевернул страницу, показав ей нетронутый лист пергамента. Но Клекоть зарычала:

– Нет. Нет новый лист. Старый лист.

Кивнув, Арам перелистнул страницу назад.

Макаса наблюдала за происходящим, держа руку на рукояти абордажной сабли. Однобог начал было громогласно рассказывать очередную байку, но Грейдон, отметив, что происходит нечто необычное, опустил руку на плечо своего первого помощника, и дворф, не прекращая улыбаться, умолк. Грейдон кивнул – точно так же, как перед этим Арам. Даже хихикавшие гноллы стихли, устремив взгляды на своего матриарха и мальчика с блокнотом.

Арам добрался до нарисованного громилы. Клекоть коротко глянула на настоящего громилу и насмешливо кашлянула, будто имея в виду, что этот гнолл – лишь жалкое подобие Арамова рисунка.

– Перевернуть лист, – снова сказала она. – Старый лист.

Арам перелистнул еще страницу назад, и Клекоть увидела саму себя, нарисованную углем. Со свистом втянув в себя воздух, она затаила дыхание. Целую минуту стояла тишина.

Наконец Клекоть выдохнула, выпрямилась и подняла взгляд на отца Арама.

– Добрый магия, – только и сказала она, и Грейдон ответил ей новым кивком.

Клекоть снова склонилась над плечом Арама и снова сказала:

– Перевернуть лист.

Арам перелистнул еще одну страницу. На предыдущей оказался неоконченный портрет Грейдона. Клекоть наморщила лоб.

– Твой не закончить.

– Нет, – подтвердил Арам.

– Твой закончить. Твой закончить отец.

– Я…

– Нет. Твой закончить, мальчик.

Клекоть двинулась прочь, качая головой и бормоча:

– Мальчик должен закончить. Мальчик должен закончить. Не то – злой магия.

Грейдон Торн

– Арамар Торн, будь ты неладен! Проснись!

Шлеп! Стон. Рывок. Бум. Уй-и!