Судьба бытия. За пределами индуизма и буддизма - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мамлеев cтр.№ 11

Теперь обратимся к общей ситуации человека.

Если стать на его позиции), и с этой точки зрения посмотреть на Целое, то, пожалуй, трудно не привести одно стихотворение великого Руми — поэта, мистика адепта суфизма: течения внутри Ислама, наиболее полно связанного с индуистской метафизикой, переведенной, однако, на иной язык.

Существует не один потайной ключ к этому стиху. Но прежде всего отметим, что здесь взят лишь космос, окружающий человека: человеческий Космос, а не пласты совершенно иных, внечеловеческих космосов, где могут быть и существа, занимающие по отношению к Абсолюту такое же место, какое занимает человек в нашем срезе видимого и невидимого космоса (следует указать, что большинство религий не выходят за пределы этого человеческого среза космоса, не погружаясь, в отличие от индуизма, в бесконечную глубь нечеловеческих манифестаций Абсолюта)…

С другой стороны, очевидно, что в этом стихотворении термины «камень», «трава», «зверь», хотя и взяты из окружающего нас мира, но по существу являются символами соответствующих ступеней бытия (и аналоги этих состояний «камень», «трава», «зверь» — могут быть в совершенно иных пластах Вселенной).

При первом взгляде на это стихотворение видно, что, видимо, здесь речь идет о так называемой реинкарнации. Относительно этого приведем известные слова Coomaraswamy о том, что реинкарнация — не более чем популярная вера.

Существует, следовательно, более эзотерическая концепция реинкарнации, чем на уровне «популярной веры».

Она заключается в том, что «существо» (например, человек) не повторяет в своем прохождении космологической лестницы одного и того же состояния, не возвращается в то место, в котором он уже пребывал, и, следовательно, каждое его воплощение — космологически уникально и неповторимо (что, кстати, согласуется, более или менее, с христианской доктриной). Человеческая душа согласно этой доктрине — не возвращается в новое физическое человеческое тело на этой земле (в отличие от дезинтегрированных после смерти человека элементов его психики чем и объясняются некоторые феномены, как будто бы подтверждающие версию реинкарнации в ее наиболее популярной и примитивной форме). Сама же человеческая «душа», точнее самотождественное «я», не возвращается в прежнее состояние — состояние жизни на земле в качестве «физического человека» ^[29].

Таким образом, согласно этой эзотерической интерпретации существуют не перевоплощение, а «транс-воплощение» ^[30], трансмиграции, т. е. например, воплощение в других мирах, в иных состояниях ^[31], одним словом.

Разумеется, каждое последующее воплощение или рождение, как правило (с исключениями), наступает после периода «бардо» — периода состояния невоплощенной души после смерти (так называемый «тот свет» в народном просторечии). Смерть и рождение, таким образом, неизбежно связаны друг с другом. Однако останавливаться на состоянии «бардо» («bardo») — не наша цель сейчас ^[32].

Два момента стихотворения Руми для нас наиболее значительны.

Первый связан с естественным вопросом: что имеется в виду, когда говорится — «я был камнем», «я был травой», «я был зверем» и т. д. Хотя, очевидно, что речь идет о трансмиграции, вопрос, который здесь мною поставлен и который имеет большое значение для последующего изложения, имеет другую направленность, а именно: кто трансмигрирует, становясь (говоря даже символически) «травой», «камнем», «зверем», «человеком», «ангелом»…

Скажем, если сравнить состояние «зверя» и «человека» — что между ними общего? Психика и индивидуальный ум человека (т. е. то, с чем он обычно себя ложно отождествляет) не может присутствовать в «звере», как и человеческая «индивидуальность» вообще (ибо тогда это уже был бы «человек»).

«Душа» человека не может быть «душой» зверя. Между тем фраза: «я был зверем» или «я буду зверем» — сама но себе не содержит ничего непонятного: каждый легко (хотя бы на подсознательном уровне). «понимает», что в этой фразе нет никакого противоречия. Ибо когда кто-то говорит: «я буду животным», он сознательно или бессознательно — имеет в виду самотождество своего бытия (я человек, но я легко могу представить себе бытие как бытие животного).

Однако это самотождество есть самотождество чистого бытия, т. е. бытия, очищенного от всего феноменального, ибо в феноменальном смысле нелепо видеть идентичность человеческой и животной жизни. это самотождество (по которому любое существо определяет бытие как свое собственное) — центром самобытия ^[33] (или, скажем, это самотождество связано с центром события). Таким образом, здесь уже мне приходится ввести новый метафизический термин. Этот центр самобытия, будучи одинаков у всех существ по своей сути чистого бытия, в то же время «различен в неразличимости», ибо ясно, что у «Петра» он «иной», чем у «Павла» — иначе Петр и Павел были бы одно и то же существо. Но о характере этого «различения в неразличимости» я скажу позднее.