"Когда ты была рыбкой, головастиком - я..." и другие размышления о всякой всячине - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гарднер cтр.№ 41

Но есть исключение! Среди этого поля высится один персонаж. Он такой же бессмертный, как Питер Пэн, и характер его целиком и полностью создан фантазией американцев. И более того, как ни удивительно, его довольно-таки необычные черты вылепили преимущественно обитатели Манхэттена. Говорю я, разумеется, о Санта-Клаусе.

Не будем смешивать Санту с его невыразительными предшественниками и забавными коллегами. Святого Николая, епископа Мирликийского (IV век, Малая Азия), всегда изображают высоким и подтянутым. Его очень почитали в Средневековье, особенно в России и Греции — двух странах, где он стал национальным святым-покровителем. К XII веку День этого святого был признан официальным церковным праздником по всей Европе, но после Реформации святой Николай впал в немилость у жителей протестантских стран, и даже в католических областях уважение к нему как-то угасло. Довольно скоро День святого Николая слился с 25 декабря — тем днем, когда уже тысячу лет официально отмечали рождение Христа.

Среди протестантских стран культ святого Николая сохранился лишь в Голландии: там он стал дарителем, чем-то напоминающим Санта-Клауса. В течение шести столетий голландские дети в канун Дня святого Николая кладут у камина свои башмаки и кое-какие лакомства — для коня, на котором передвигается святой. А ночью Зинтерклаас и его помощник мавр Зварте Пит (Черный Питер) приплывают на корабле — откуда бы вы думали? — из самой Испании. Святой садится на белого коня, который скачет галопом, перенося его с одной крыши на другую. Черный Питер каким-то непонятным образом следует за ними. Мавр спускается по дымоходам, чтобы оставить подарки, но Зинтерклаас, не желая испачкать сажей свою белую мантию и красную рясу, разве что бросает в каминную трубу конфеты, попадающие прямехонько в выставленные башмаки.

В других странах тоже распространены истории о мифических дарителях, посреди зимы посещающих дома людей, и истории эти ярки, пестры и запутанны. В Англии имеется Папаша Рождество, старый белобородый господин, который, судя по блистательному эссе Г.К. Честертона, умирает в Англии со времен Средневековья. Его сподвижник во Франции и Французской Канаде — Пер Ноэль. Немецкий же Крисе Крингл — на самом деле Christkindl, или Христос-Дитя (любопытно, что в Соединенных Штатах в середине XIX века Санта-Клауса стали называть именно «Крисе Крингл»): это не младенец Иисус, а кто-то вроде феи, приносящей подарки.

В Италии на Двенадцатую ночь (5 января) в мир людей является добрая ведьма Бефана, спускающаяся вниз по каминной трубе на своей метле, чтобы наполнить обувь и чулки сладостями и игрушками. Образ Бефаны коренится в верованиях древних римлян, но есть и соответствующая христианская легенда. Как-то раз Бефана подметала у себя в жилище, когда мимо проходили трое волхвов. Они предложили ей отправиться вместе с ними в Вифлеем, но женщина была слишком занята. Позже она раскаялась в своем решении и с тех пор, словно Вечный Жид, блуждает по миру из-за наложенного на нее проклятия. Раз в год она рыщет по домам, вглядываясь в лица спящих детей и надеясь отыскать Младенца Иисуса. В Испании на Двенадцатую ночь волхвы сами приезжают на лошадях или на верблюдах, чтобы оставить подарки.

Американский Санта-Клаус хорошо известен в Канаде; его влияние распространилось и на более отдаленные регионы. В Скандинавских странах толстый белобородый старик прикатывает на санях, везя с собой мешок игрушек. В Норвегии и Финляндии его сани запряжены оленями. В Советском Союзе официально запрещали празднование Рождества (по русскому календарю — 7 января), дня, в который святой Николай раньше клал подарки под разукрашенной елкой. Дерево стали наряжать в канун Нового года, а игрушки приносил Дед Мороз, толстяк с белой бородой, в красной шубе; выглядит он в точности как Санта-Клаус. В Токио в канун Рождества разражается самая настоящая вакханалия. Повсюду слышится «Дзингору беру» («Jingle Bells» ^[93]), люди то и дело желают друг другу «мери Курисумасу» ^[94], а дорогие универмаги одевают своих очаровательных девушек-лифтерш в коротенькие костюмы Санта-Клауса.

Но хватит о подражателях Санты. Осваивая Новый Свет, первые голландские поселенцы, приплывшие в Новый Амстердам (Нью-Йорк), естественно, привезли с собой и святого Николая. Вашингтон Ирвинг в своей забавной псевдоученой «Истории Нью-Йорка» (1809) первым написал об американизированном «святом Нике», и специалисты поныне спорят, что из сказанного Ирвингом — правда. Из книги не совсем ясно, как выглядел этот святой, однако нам сообщается, что голландские дети в канун дня святого Николая вывешивали чулки у камина и святой являлся, «промчавшись по верхушкам деревьев» в своей «повозке», чтобы с грохотом отправить игрушки и сласти вниз по дымоходу.

А теперь — самая захватывающая часть нашего рассказа. Доктор Клемент Кларк Мур преподавал греческий и древнееврейский в Епископальной семинарии, которую он сам помог устроить рядом со своим домом (теперь это в Челси, одном из районов Манхэттена). Однажды, в 1822 году, накануне Рождества, снежным вечером, доктор Мур прочел своим детям стихотворение, которое для них сочинил. Каким-то образом стихи попали к издателю журнала «Sentinel» («Страж») (город Троя, штат Нью-Йорк), который опубликовал их — без подписи — 23 декабря 1823 года, назвав это произведение «Рассказ о визите святого Николая» ^[95].

Стихотворение перепечатывали по всей стране, но Мур не признавал своего авторства, пока стихи не опубликовали в антологии новогодней поэзии 1837 года. Позже он включил эту вещь в сборник собственных стихов. Из этой книги 1844 года никаких серьезных стихов теперь уже никто не помнит, но «Визит», от которого Мур так небрежно отмахивался, стал величайшим рождественским стихотворением из всех, написанных по-английски. Его печатали тысячи раз, иллюстрировали сотни художников, оно породило массу пародий и продолжений, самое новое и самое лучшее из которых — «Рудольф, красноносый олень».

Похоже, мысль о том, чтобы Санта лично спускался вниз по дымоходу, впервые пришла в голову именно Муру. Для этого требовалось сделать святого Николая маленьким и гномоподобным. Вероятно, это Мур снабдил Санту сверкающими глазами, румяными щеками и мешком игрушек, но трубку и особый жест пальца, прикладываемого к носу, подарил ему Ирвинг. «А когда святой Николай выкурил трубку, — писал Ирвинг, — он спрятал ее за лентой своей шляпы и приложил палец к носу, смерив озадаченного ван Кортланда весьма значительным взглядом; после чего забрался в свою повозку и понесся вдаль над верхушками деревьев».

«Эти сани, влекомые оленями, — плод вдохновения!» — заявляет Бёртон Э. Стивенсон в своих «Знаменитых одиночных стихотворениях», но теперь-то нам известно, что и здесь Мур не стал первопроходцем. В 1821-м, за год до того, как Мур написал свой рождественский стишок, в Нью-Йорке вышла маленькая книжечка под названием «Друг детей: новогодний подарок малышам от пяти до двенадцати». Теперь это уже раритет, но в журнале «American Heritage» («Американское наследие») (т. 12, декабрь 1960) вы можете найти восемь ее страниц, воспроизведенных в цвете. На каждой странице — картинка, под картинкой — четверостишие. Вот первая строфа: