Генерал Скоблин. Легенда советской разведки - читать онлайн книгу. Автор: Армен Гаспарян cтр.№ 70

И вот „не признающим кривых и обходных путей“ рекомендуется практика исполнения: втираться всякими способами в эмигрантские общества, провоцировать и разлагать их изнутри, если анонимная власть найдет их неугодными; следить за частной жизнью отдельных людей и доносить обо всем неведомому начальству: „создавать легенды“ (на человеческом языке это называется клеветой и ложью), чтобы погубить репутацию определенных лиц или учреждений и так далее.

Стоило говорить столько прекрасных и героических слов, подготавливая людей к подобной деятельности.

Вопросов задавать не разрешалось, какое бы сомнение у исполнителей ни возникало. Власть Центра была абсолютной, и Центр не мог ошибаться.

А теперь известно, что в Центре этом были Шатилов и Скоблин и вероятно еще подобные имена, которых мы не знаем…

В конце концов, за свою многолетнюю „деятельность“ ни одной большевистской организации Линия не разложила и даже не обнаружила, ни одного имени большевистского провокатора не огласила. Почему? Сама не знала? Тогда это приговор ее деятельности. Знала и не открыла? Предоставив этим чекистам и дальше свободно вращаться в эмигрантском обществе, предавать и продавать нас, делать свое страшное дело. Как и чем можно объяснить и оправдать это?

Пункта 1-го своей программы Линия не исполнила, следов ее деятельности за железным занавесом не видно, и 3-й интернационал стоит на том же месте. Но пункт 5-й претворился в жизнь. Сыскная, подрывная и деморализующая работа в среде российской эмиграции, без сомнения, способствовала ее разложению.

Кому это пошло на пользу?

Во всяком случае, эти „Линии“, „Легенды“, „Аппараты“ — действующие в туманном и чадном полумраке подполья, пользующиеся для достижения цели иезуитскими традициями, азефовскими приемами и чекистской практикой, переплелись в такой порочный клубок, что отделить правых от неправых нет возможности. Жуткий мир тайных и безответственных действий, превратной и растленной добродетели, где нарушаются все нравственные законы, не может не разлагать человека.

В этом подполье орудовали большевики и другие „контрразведки“, из них — более интенсивно немецкая.

Теперь можно, пожалуй, без преувеличения сказать, что всякая эмигрантская организация, не только политическая, но и благотворительная, спортивная, церковная — всякая была (и есть…) под надзором ГПУ, в нее просачивались большевики и часто играли доминирующую роль. Еще далеко не все разоблачено, но и то, что известно, показывает, что „особая работа“ — и генералов Кутепова, Миллера, и Гучкова, и „нацмальчиков“, и остальных — все было если не в руках чекистов, то пронизано ими. Главное стремление советских агентов в том и состоит, чтобы путем устройства, а не только инфильтрации, таких „работ“ и тайных организаций обнаруживать наиболее действенную часть эмиграции. А обнаружив, они уже находили средства ее обезвредить или уничтожить.

Средства же у них богатые…

Они убивали не только тех, кого удавалось путем тонкой и омерзительной провокации заманить. на свою территорию, но и за границей. А главным образом, умно и ловко пользовались шантажом, игрой на самолюбиях и честолюбиях, ложью, завистью и клеветой — этим ползучим, как ядовитая змея, оружием низких. Вносили всюду разлад, склоку, вызывая недоверие и соперничество — во все слои, все общества, объединения, союзы. Донося, „дезинформируя“, возбуждая взаимную ненависть, стравливали людей, и те чаще бессознательно, чем сознательно работали на большевиков».

Да и Солоневич не бог весть какой свидетель в этом деле. Он ведь сначала с пылом доказывал, что Скоблин не может быть агентом НКВД. Потом передумал и начал с не меньшим жаром уверять всех, что именно Николай Владимирович работал на Лубянку: «Я совсем не стыжусь моей первой защиты Скоблина. Слишком взвинчены нервы у зарубежья и слишком щедро кидает оно обвинения в провокации. Приказ генерала Архангельского о роспуске внутренней линии — только канцелярская отписка. Внутренняя линия продолжает жить и действовать. Она должна быть вырвана с корнем. Вопрос только в том — как это сделать?»

У Ивана Лукьяновича были основания так писать. Взрыв в редакции газеты, который лишь чудом не унес его жизнь, он приписал «Внутренней линии». Поэтому тональность его выступления понятна. Но еще древние говорили: «Гнев — есть кратковременное безумие». Даже его брат Борис негодовал, что один из самых блистательных журналистов русского зарубежья травит РОВС: «Иван Лукьянович нужен эмиграции. Он крупный мыслитель, публицист и особенно полемист, и именно в этом качестве он нам нужен. Какая-то часть деятельности И.Л. уже идет параллельно с работой наших худших врагов. Никто, разумеется, не скажет, что это делается сознательно, но в политике не это важно — важен объективный результат.

А вот высказывания И.Л. о „верхах“ эмиграции: Деникин — вопиющая бездарность, Абрамов — трус, Архангельский — вывеска, Витковский — болван, Зинкевич — идиот, Фосс — чекист, Семенов — „убожество высказываний“, Байдалаков — говорит „вредный вздор“, Георгиевский — „микроорганический кандидат в Ленины“, Члены РОВС — „генеральские денщики“, Командование РОВС — „горькая сволочь“ и „большевицкая агентура“… Я прошу прощения у названных выше деятелей эмиграции, что повторил лишний раз оскорбления, нанесенные им „Нашей Газетой“. Но собранная мной в этакий букет сумма высказываний И.Л. весьма выразительна и характерна. И на мой взгляд — не требует комментарий.

Не кажется ли вам, читатель, что эти последние высказывания носят какой-то неприятный привкус борьбы с политическими конкурентами? Так сказать, борьба за власть над душами и мозгами эмиграции, причем в этой борьбе И.Л. не стесняется в методах?

А разрушительные усилия не прекращаются. Посмотрите, сколько брошено оскорбительных слов в адрес генералов вообще! Тут — целый букет тренировочных слов для ведения — „полемики“.

Генералы от канцелярии, Генералозавры, Мотивировка, которая не стоит выеденного генерала, Генеральские доносы (правда, в этом пришлось извиняться в № 23 перед ген. А. Лампе), Бацилла генералина, грязная поверхность генеральского руководства, Тон генеральской непогрешимости, Средний мужик советского колхоза умнее среднего генерала эмиграции, Дети генеральского возраста, Всегенеральское „ату“! Разве все это не называется травлей? Разве тут не „ату“ против генералов?»

Закончилось все очень быстро. Прянишников в очередной раз потребовал от председателя Русского общевоинского союза генерала фон Лампе дать оценку «Внутренней линии». Алексей Александрович опять процитировал распоряжения Архангельского о роспуске. Однако Прянишников удовлетворен не был. Он с настойчивостью требовал признать, что все это провокация, которая сыграла на руку НКВД. Ответить ему фон Лампе не успел. 28 мая 1967 года он умер в Париже. Журнал «Вестник первопоходника», в некрологе председателю РОВС отмечал: «Генерал Лампе был идейным и верным русским воином, бескорыстным и честным, всегда готовым помочь другим, что он доказал во время пребывания своего представителем Красного Креста, особенно во время пребывания в Линдау, где он подвергся преследованию оккупационных французских войск за свою защиту и „укрывательство“ от выдачи коммунистам русских эмигрантов, в частности бежавших от коммунистов во время 2-й Мировой войны.