Генерал Скоблин. Легенда советской разведки - читать онлайн книгу. Автор: Армен Гаспарян cтр.№ 47

Баррер тут же заказал номера в скромном отеле, где приехавшие корниловцы могли пообедать и переночевать. Хозяйка пансиона, настроенная яро антикоммунистически, встретила ветеранов борьбы с ними, как своих близких друзей. Познакомившись со всеми, Баррер рассказал им дальнейший маршрут: нелегальный переход границы в условленном месте, где их встретит представитель Франко и поможет со скорейшей отправкой на фронт.

Таким образом, удалось пополнить испанскую армию 32 опытными бойцами. Все испортили русские газеты в Париже, в которых стали частенько появляться письма добровольцев из Испании. Превзошел всех журнал «Часовой», начавший публиковать статьи некого Белогорского, который в одиночку добрался до частей Франко. Однако такого человека никто в русской эмиграции не знал. Но и сохранить инкогнито ему недолго удавалось. Кто-то очень быстро определил: Белогорский — это генерал Шинкаренко, прославившийся стихами памяти барона Врангеля. Обсуждение его рассказов из жизни испанских борцов с коммунизмом привлекло внимание французских властей к проблеме нелегальных переходов границы. Было усилено наблюдение, и пятая группа, возглавляемая капитаном Максимовичем, была задержана полицией. После провала отправки добровольцев из чинов Русского общевоинского союза были прекращены.

Одним из последних русских в рядах армии Франко стал генерал Фок, участник легендарного «бунта маршалов». В бою под Кинто, влюбленный в свою профессию, он командовал артиллерией в одном из отрядов. Красные одержали верх, франкисты дрогнули и побежали. В качестве трофея победителям достался чемодан Фока, в котором были письма и документы, свидетельствовавшие о полном разрыве с генералом Миллером. Доставленные в Москву, эти бумаги были использованы советской печатью для пропаганды против «оголтелой белогвардейщины»: «При генерале Кутепове Русский общевоинский союз представлял собой крупнейшую в эмиграции военную, национальную организацию, сильную духом, непримиримую к большевикам и богатую денежными средствами. Теперь же нет действительной помощи больным, увечным, нетрудоспособным и старикам, что же касается профессиональных военных знаний, то эта широкая работа проводится помимо Вас, и началась она инициативой Великого Князя Николая Николаевича и генерала Головина, под общим руководством которого и ведется.

Что Вы — человек, по своей психологии чуждый борьбе, учитывал и генерал Кутепов, который, считая Вас своим заместителем, как старшего из чинов, на время своих отлучек, приказ о Вашем заместительстве по Русскому общевоинскому союзу на случай оставления им поста Председателя Союза не отдавал. Мне, как и Вам, достоверно известно лицо, предназначавшееся генералом Кутеповым в его заместители, но которое упорно отказывалось (речь, вероятно, идет о генерале Абрамове. — А.Г). Вступив в исполнение обязанностей председателя РОВС по чисто формальным основаниям, в трагические минуты исчезновения генерала Кутепова, Вы не могли не чувствовать своего несоответствия на занимаемом посту председателя активно-боевой организации — наследницы белой борьбы.

Я считаю, дабы сохранить Русский общевоинский союз от окончательного развала и вернуть его к исполнению основной задачи — к активной борьбе с большевиками, что Вам надо уйти от занимаемого Вами поста и найти способ передать его в более сильные руки лица волевого, твердого, правильно понимающего обстановку и широкие национальные задачи в борьбе с большевиками».

Спустя несколько недель, в своем последнем бою, генерал Фок, израсходовав все боеприпасы, застрелился. Каудильо Франко не забыл подвига лейтенанта терсио Донна Мария де Молина, наградив его посмертно высшей испанской боевой наградой.

* * *

А Русский общевоинский союз медленно, но верно шел к трагической развязке.

В письме к начальнику канцелярии РОВС генералу Кусонскому генерал фон Лампе осведомлялся 14 февраля 1937 года: «Я узнал о „моральном разрыве“ между Миллером и Скоблиным. В чем дело и что верно в этом? Если бы не было дела Туркула, то это не имело бы значения».

Кусонский спустя четыре дня отвечал ему: «„Морального разрыва“ еще нет, но уже можно заметить некоторый отрыв, и Скоблин недоволен Миллером потому, что последний не продвигает его вперед, на что он рассчитывал, зная о неспособности Витковского. Скоблин готов войти в блок с Туркулом, хотя в свое время был резко враждебен к действиям последнего и отлично видел, что из авантюры Туркула ничего не выйдет».

Что касается Туркула, то он фигурирует в этой переписке во многом условно. Во-первых, выход главного дроздовца из Русского общевоинского союза был неприятным, но не фатальным. Его всегда можно было уговорить вернуться. (Последняя такая попытка была предпринята в 1949 году. Но Туркул потребовал для себя должности заместителя председателя РОВС, что было неприемлемо.) А во-вторых, Антон Васильевич все еще сохранял дружеские отношения со Скоблиным. Их частенько видели вместе, ведь ему было необходимо узнать, что происходило в организации Туркула. Близкий к ней капитан Ларионов все больше статьи писал в газеты и о реальных планах генерала ничего сказать не мог. А пускать на самотек организацию главного дроздовца было нельзя.

Летом 1937 года Скоблин и Плевицкая активизировали травлю «старческих голов». Собственно, все это было не ново. Певица еще задолго до этого критиковала того же Эрдели. Участники Ледяного похода просили ее одуматься, но Плевицкая, прикрываясь авторитетом Скоблина, всем заявляла: «А вот Коленька думает так же. А если вам нравится смотреть на превращение РОВСа в пансион — не жалуйтесь потом».

Но одно дело Эрдели, а совсем другое — Миллер. Переступать грань она долгое время не решалась. И все же, выступая в Обществе галлиполийцев, перед исполнением песни «Занесло тебя снегом, Россия», торжественно произнесла: «Нужно сменить Миллера. Главнокомандующим должен быть Шатилов». В зале наступила тишина. Лишь несколько офицеров робко просили Плевицкую одуматься. Генерал Абрамов писал ей тогда: «Глубокоуважаемая и дорогая Надежда Васильевна! Мы принимаем близко к сердцу все выступления против Е.К. (Миллер. — А.Г.) Мы отлично учитываем то, что у Е.К. много недостатков, но у кого их нет, и кто будет делать лучше него? Я пишу вам об этом также в доверительном порядке. Я разрешаю вам рассказать об этом Николаю Владимировичу, по только ему одному; это не должно идти дальше».

Тогда же Скоблин писал своему ближайшему помощнику по Корниловскому полковому объединению полковнику Трошину: «Что ни говори, но Шатилов думает нашими думами, тем более его возраст есть гарантия, и он не потерял надежды на возвращение домой. Полагаю, что нам удастся поставить Шатилова вместо Витковского, но это трудно, не обойтись без энергичного нажима, тем более что мы, старшие начальники, будем каждый тянуть в свою сторону. Тем не менее, не все потеряно, и мы еще сможем добиться возвращения Шатилова. Ясно, что он не остается бездеятельным, он кое-что делает. Я немного в курсе его дел и по моем возвращении расскажу тебе то, что знаю. Все же пока что могу сказать тебе, что он ведет свою работу в Испании».

Последним аккордом прозвучало письмо начальника Объединения чинов Алексеевского полка генерала Зинкевича Скоблину 20 августа 1937 года: «Нужно употребить все усилия к тому, чтобы привлечь генерала Шатилова к сотрудничеству в нашей работе. Все мы ощущаем двусмысленность ситуации, заключающейся в том, что от нашей деятельности отведен самый способный из наших генералов. В близком будущем, благодаря изменениям, вносимым в устав РОВСа, у генерала Шатилова не будет никаких причин к тому, чтобы не вступить в него опять. Может быть, позже удастся поставить его на пост председателя Высшего Совета, место, подходящее ему по праву. Прошу тебя не разглашать никому моих планов, ибо, если они провалятся, то отвечать за это будешь ты».