Древние боги славян - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Гаврилов, Станислав Ермаков cтр.№ 5

Да и не одни германцы!

Именно Меркурием называет очевидец Цезарь (100–44 до н. э.) высшего бога кельтов в «Записках о галльской войне»:

«VI. 17. Из богов они больше всего почитают Меркурия. Он имеет больше, чем все другие боги, изображений; его считают изобретателем всех искусств, он же признается указывателем дорог и проводником в путешествиях; думают также, что он очень содействует наживе денег и торговым делам. Вслед за ним они почитают Аполлона, Марса, Юпитера и Миневру, об этих божествах они имеют приблизительно такие же представления, как остальные народы…» (Цезарь, 1991). То есть и Цезарь полагал, что перечисленные им под римскими именами боги едины для прочих народов.

Норманнский автор Гальфрид Монмутский в «Деяниях бриттов» описал разговор «британского» короля с германскими пришельцами:

«98. <…> Вортегирн спросил, из какой страны они родом и какая причина привела их в его королевство. Тогда Хенгист, отвечая ему от имени всех остальных (ибо он превосходил брата и годами и разумом), сказал так: „Благороднейший король этого края, произвела нас земля Саксония, одна из земель Германии. А мы прибыли сюда, дабы изъявить нашу покорность тебе или какому-нибудь другому властителю.<…> А обычай у нас таков, что когда обнаруживается избыток жителей, из разных частей страны собираются вместе правители и велят, чтобы юноши всего королевства предстали пред ними. Затем они по жребию отбирают наиболее крепких и мужественных, дабы те отправились на чужбину и там добывали себе пропитание, избавив таким образом родину от излишних людей. И вот, так как у нас в стране снова обнаружилось чрезмерное количество обитателей, собрались и на этот раз наши правители и, бросив жребий, отобрали эту молодежь, которую ты лицезришь пред собою, вслед за чем повелели ей подчиниться издревле установившемуся обычаю. А нас, кровных братьев, — я зовусь Хенгистом, а он Хорсом — наши вожди поставили ее предводителями, ибо мы происходим из рода вождей. И вот, повинуясь нерушимым от века законам, мы вышли в море и, ведомые богом Меркурием, достигли твоего государства“. Услышав имя Меркурия, король поднял голову и спросил, какую религию они исповедуют. На это Хенгист ответил: „Мы чтим отчих богов — Сатурна, Юпитера и прочих правящих миром, но в особенности Меркурия, которого на своем языке называем Воденом. Наши предки посвятили ему день четвертый недели, который и посейчас зовем по его имени воденесдей. После него чтим мы богиню, самую могущественную из всех и носящую имя Фреи, которой те же прародители наши посвятили шестой день недели, и по ее имени мы зовем его фридей“» (Гальфрид Монмутский, 1984, с. 5–137).

Конечно же, этот выдуманный разговор вполне мог состояться и гораздо позже «времён короля Артура», скажем, в эпоху викингов, когда из Скандинавии, Дании и Южной Балтики «за ветром добычи, за ветром удачи» отправились шнекары и драккары. Автор «Истории…», по крови наследник бретонской, т. е. кельтской, традиции, родился в Уэльсе и, с одной стороны, любил валлийскую старину, а с другой — получил блестящее образование в монастырской школе Оксфорда, прекрасно знал латынь и классиков римской античности. Потому особенно ценно вышедшее из-под его пера признание, что разумеющий латынь читатель знает этих богов под характерными именами со времён Рима, а на языке германцев те же самые боги просто имеют другие имена.

В незаслуженно забытом древнеисландском сочинении Rymbegla (Part I, Cap. XVII, 79), созданном где-то до 1173 г., когда язычество в Исландии ещё свободно существовало рядом с христианством, не подвергаясь особым гонениям, проводятся аналогии между греко-римскими «хейти» и скандинавскими именами богов: «Марс это прозвание Тюра… Меркурий это прозвание Одина… Зевс это прозвание Тора… Венера это прозвание Фрейи» (Rymbegla, 1780).

А. Гильфердинг в своём сочинении обращает внимание на слова англо-норманнского хрониста Ордерика Виталия (Ecclesiastical History, IV, 513) о славянах (1068): «Лютичи не знали истинного Бога, но, опутанные сетями невежества, поклонялись Гводену, Туру и Фрее и другим ложным богам или скорее бесам» (История балтийских славян, 1994, с. 155, примеч. 643).

Ордерик Виталий (1075–1142) — автор «Церковной истории», одного из важнейших источников информации об истории средневековой Европы. Священник нормандского монастыря Святого Эвруля, он составлял свою книгу, основываясь в том числе на воспоминаниях старших современников, свидетелей набега 1068 г. данов и лютичей на английские берега. Поскольку славянских имён наиболее почитаемых богов язычников ему указать никто не мог, либо он сам, либо осведомлённый свидетель (а в монастырях коротали дни и престарелые воины) догадались присвоить им имена германские.

Возможно, речь идёт о Свентовите, Прове (Проно) и Прие (Живе?). Отождествление Одина со Свентовитом сделано Ордериком или его информатором, поскольку второй из упомянутых представлялся «богом богов» западных славян и, подобно Одину, являлся покровителем воинских искусств. Прове, как и Тюр, бог справедливости. Славянская «Affrodis, Venus» Прия (согласно Mater Verborum) могла именоваться у германцев Фреей, так как последняя — «госпожа ванов, диса ванов, Ванадис».

Показательно, что уже современный автор Г. фон Неменьи, описывая культ Тюра у германцев, ссылается на Гельмольда (автора «Славянской хроники», который действительно упоминал имя бога Прове). С зеркальной точностью повторяя архетипическое восприятие Ордерика, он дословно пишет так: «Бога Тюра называли в районе Ольденбурга „Prove“, что значит „проба, испытание“. Ольденбург (Старград) при жизни Гельмольда был ещё славянским» (фон Неменьи, 2005, с. 142). И т. д…

Из вышеперечисленного следует, что исходная традиция индоевропейцев, скорее всего, не знает никаких национальных богов, а знает Единые Мировые Силы, которые каждый народ, вышедший из общей колыбели, впоследствии называет на своём языке и награждает каждую Силу своими эпитетами (Гаврилов, 2004б, с. 18–27; Гаврилов, 2004в, с. 96–102).

Надо думать, что как раз по отношению к этим высшим богам предки-герои выступают как боги младшие, эвгемерические, действующие в рамках этносов.

Такова одна из особенностей мифологического сознания…

«Однако обычно позиция „за“ или „против“ мифа не основана ни на чем другом, как на подобном предрассудке. А именно, все еще доминирует незнание того, чем, собственно, является миф, как случилось, что его природа до сих пор вообще не объяснена. Впрочем, работы исследователей мифа не привлекли особого внимания широкой общественности. Желание же честно отнестись к мифу должно сопровождаться постижением его реальности и рациональности, в которых мифу с такой готовностью отказывают. Быть может, столь любимые сегодня эрзацрелигии, священные учения или политические доктрины являются лишь кривыми отражениями мифа, которые очень мало говорят о нем самом и должны восприниматься и пониматься скорее как синдром его вытеснения. Быть может, мифу вовсе не свойственна та иррациональность и темнота, которая одних отталкивает, а других, наоборот, притягивает.

Не достигнем ли мы тогда соглашения с этой вытесняемой стороной нашего современного мира, соглашения, которое ликвидирует его двойственность и подарит нам новое равновесие? Я никоим образом не высказываюсь здесь, как могут подумать некоторые, в пользу мифа и против нашей современной культуры» (Хюбнер, 1996, с. 2–3).