Древние боги славян - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Гаврилов, Станислав Ермаков cтр.№ 23

Славяне «…Плутона прозывали Ныя (Nya); его считали богом подземного мира, хранителем и стражем душ, покинувших тела, и просили у него после смерти провести в лучшие места преисподней, и поставили ему главное святилище в городе Гнезно, куда сходились изо всех мест» (Длугош, I, I, 47–48; II, VII, 447).

Подчеркнём именно «загробный» характер судейства Плутона/ Ныя. Это в корне отличает его от земного суда Прове. «Запрещаем также пляски и песни, в которых призываются имена идолов Ладо, Леля, Йеша, Ныя, что обычно делают во время праздника Троицы» (Статут… 1980, с. 39). Мацей Стрыйковский в «Хронике польской, литовской и всей Руси» (1582) пишет: «Плутона же, бога пекельного, которого звали Ныя, почитали вечером, просили у него по смерти лучшего усмирения непогоды».

Д. Громов (под псевдонимом И. Белкин) убедительно показал, что персонаж Старый Старик из сказки «Бой на Калиновом Мосту» («Иван Быкович») или родственный ему Вий, былинный слепой отец Святогора, и святой Касьян в народном православии — позднее переосмысление образа некоего Чёрного бога, одного из властителей Навьего мира (Белкин, 1999). Возможно, этот бог и есть Nya Я. Длугоша.

Ранее уже выявлены основные черты архетипов белого («светлого») и чёрного («тёмного») богов (Белкин, 1997; Гаврилов, 2000; 2001; 2002; 2004), но, полагаем, уместно повторить здесь их ещё раз, внеся ряд уточнений:

— Белый и Чёрный боги — прабоги, боги старшего поколения. Изначально они могут восприниматься ипостасями Единого бога или сыновьями Великой Богини-Матери, нести и рождение, и смерть. Позднее они часто отходят на второй план, им на смену приходят поколения младших богов, которые отражают появление новых социальных отношений и зарождение классового общества, а также усложнение жизни и характера мировосприятия.

— Белый и Чёрный боги — соперники. Первый обладает атрибутами белизны или Света, а второй — хтонический, «тёмный» персонаж. Помимо черноты под землёй, ему подчинена чернота на земле и чернота на небе.

— Чёрный бог связан со смертью и миром мёртвых, ему подчиняются менее значимые «тёмные» персонажи. Белый бог, напротив, противостоит смерти и миру мёртвых.

— Чёрного бога символизируют животные (ворон, волк или пёс и змей, выезжающий из/из-за воды) как ипостаси Чёрного бога или подвластные ему проявления. Белый бог зооморфически связан с благородными птицами, крупным скотом (бык или корова, тур, олень) и чаще всего противостоит змею.

— Иногда Белый бог обладает подчёркнуто светлым (зорким) взглядом, а Чёрный бог частично или полностью «слеп» в Свете Белом. Это символизирует их власть в явьем (явном) и навьем (не-явном) мирах. Предположительно можно думать, что Белый бог также ограничен во владениях Чёрного (правда, прямые указания на это отсутствуют).

— Белый и Чёрный боги связаны с зарождением новой жизни и судьбами людей, в том числе с идеей воздаяния.

— Блага в мире исходят от Белого бога: Белый бог — просветитель, он добывает и дарит людям и иным Богам знания; Белый бог активно преобразует мир. «Вред» в мире проистекает от Чернобога: он препятствует изменению мира Белым богом или выступает как подстрекатель своего светлого противника.

— Иногда Белый бог ассоциируется с молодостью, а Чёрный бог — со старостью. Тогда их встреча — это испытание Белого Чёрным, а Света — Тьмой. В соперничестве с Чёрным богом Белый бог обретает целостность и избавляется от собственной ущербности (неполноты), обретая Силу.

— Белый бог участвует в творении Вселенной либо препятствует её порче. Чернобог не в меньшей степени задействован при создании Вселенной как непосредственный участник этого акта, либо же он «портит» только что созданный Мир, внося в него отступления от «первичного плана» изменения, которые впоследствии, однако, послужат к поступательному развитию сотворяемого Мира.

— При взаимодействии Белого и Чёрного богов появляются Время-Пространство и движение. Безоговорочное господство любого из них влечёт за собою смерть и застой. Поэтому столкновение, спор между ними необходимы как условия развития сущего, и потому в конечном счёте ни один из них не может победить окончательно.

Идея противостояния и неразрывности противоположностей, в том числе Чернобога и Белобога, пронизывает всё традиционное мировоззрение. Она находит отражение в противопоставлении основных (архетипических) образов: Тьма — Свет, чёрное — белое, левое — правое, женское — мужское, низ — верх, плохое — хорошее и т. д. Однако с точки зрения язычника мир всё же един.

Пусть Свет и Тьма различны, в особенности на физиологическом уровне, однако они составляют единое целое. Идея в первую очередь «единства», а потом уже «борьбы» противоположностей присутствует в мировоззрении всех индоевропейских народов вплоть до поры проникновения в него мировых религий, отрицающих единство Света и Тьмы.

Образы «тёмных» богов можно разделить на два основных типа:

Первый — образ разрушителя или Трикстера, приводящего старый мир и отношения в нём к краху во избежание стагнации и окончательного уничтожения.

Второй — образ своеобразного культурного героя, Бога магии, повелителя Дикой Природы и охоты, властителя или стража Иного мира или проводника туда. Зачастую они смыкаются, но в любом случае тесно переплетены. Роль культурного героя чаще выполняет Белый Бог, собственно Творец. В таком случае в дуалистическом мифе о творении как Трикстер выступает соревнующийся с ним второй демиург…

Один из авторов (Д. Гаврилов, родившийся в 1968 г. в Советском Союзе в г. Москве) свидетельствует, что в детские годы он был участником и инициатором коллективных игр, вне зависимости от содержания, самим своим началом отражавших то, что многие годы спустя было уже осознанно определено автором как бинарная оппозиция, связанная с обсуждаемым нами архетипом.

Игровая деятельность всесторонне рассмотрена в трудах классиков психологии (Фрейд, 1925; Пиаже, 1976; Выготский, 1996) и культурологии (Хёйзинга, 1997). Особо отметим, что игры детей представляют собой особую реальность. Нужно помнить также, что «настоящая» действительность, противоположностью которой она является, для ребёнка гораздо менее «настоящая», нежели для нас.

Существует также взгляд на игровую деятельность с точки зрения исследователей ритуала, когда игра рассматривается как собрание символов, сохраняющая информацию о ценностях и иерархиях мироздания. Возвращаясь к собственному детскому опыту, автор хотел бы зафиксировать феномен двух главных ролей игр тех лет — так называемого «включателя» и «выключателя», кои разыгрывались до начала собственно игрового процесса всегда одинаково.

Договаривались двое, начиная с фразы «Чур, я буду…». Они первыми выбирали себе роли и устанавливали правила будущей игры, чем повышали свой социальный статус и, возможно, снимали напряжение, которое испытывали вне игровой обстановки со стороны просто тупых сверстников или более старших . Причём один имел право «включать» в игру новых, сверх первых двух, участников, соответственно, его именовали Включателем. Другой (Выключатель) имел право при нарушении правил «выключать», т. е. исключать участников из игры (в том числе в редких случаях и Включателя, что приводило к тому, что состав играющих не мог уже обновляться, и так или иначе наступал коллапс, «конец Света», как если бы эддический Суртр уничтожал игровое пространство асов). Но, как правило, договор Включателя и Выключателя действовал до тех пор, пока игра не надоедала им самим.