Против либерализма к четвертой политической теории - читать онлайн книгу. Автор: Ален де Бенуа cтр.№ 37

Мы присутствуем при одновременной смене Государств­ наций сообществами и континентами, массовых организа­ций — сетевыми, модели «взрыв/революция» — моделью «развал/рассеяние», территориальной логики — трансна­циональной, индивидуализма одиночек — интерсубъективизмом групп.

Глобализованный мир — прежде всего мир сетевой. Сети объединяют индивидов по их интересам, не принимая в рас­ чет их территориальное нахождение. Главная характерная черта сетей, отличающая их от других организаций, — от­сутствие центра и периферии: каждая сетевая точка — одно­ временно и центральная, и периферическая. Сегодня сетей очень много, и они разные: промышленные и финансовые, информационные, криминальные, террористические и т. д. Способ их функционирования — делокализация. Крупные многонациональные фирмы, промышленные общества, наркокартели, неотеррористические группы и мафии дей­ствуют совершенно одинаково: они выбирают благопри­ятную для своей деятельности среду и туда, где найдут для себя наилучшие условия, направляют усилия.

Логика описания мира сетей — вирусная. Уже много ска­зано о парадигматизме вирусной модели. неслучайно широ­ко распространяющиеся сегодня инфекционные болезни (СПИД, коровье бешенство и т. д.) — вирусные. Они распро­страняются в точности таким же образом, как и вирусы ком­пьютерные, — с одного края планеты до другого. но вирус и сам есть результат существования сети.

Все это дает нам возможность понять, почему тщетно ис­кать «дирижера» глобализации. В той степени, в какой сущ­ностно есть мультипликация сетей, глобализация не имеет ни оперативного центра, ни ставки главного командования. Американское могущество, образующее сегодня основной вектор могущества мирового, само по себе тоже подчинено. Как в финансовой, так и в технической плоскости глобали­зация функционирует по своей собственной логике: по мо­дели горизонтальной, а не вертикальной, «кибернетиче­ской», а не дальнего управления. Глобализация развивается из самой себя.

* * *

Следует сделать еще два важных замечания. Первое: все­ мирный характер глобализации, безусловно составляющий ее силу, есть некоторым образом и ее слабость. В глобали­зированном мире всё получает мгновенный отзыв во всем. ничто не удержит распространение шоковых волн, напри­ мер, от великих финансовых кризисов, которые, вспыхивая на одном конце планеты, вызывают мгновенный резонанс по всему миру. Второе замечание касается распространения сетей. Будучи одной из самых характерных черт глобализа­ции, они оказываются также и одним из способов борьбы с ней или, по крайней мере, смягчения ее последствий. Сети суть оружие: они позволяют диссидентам и повстанцам перегруппироваться в пространстве с одного конца земного шара на другой и координировать свои действия.

Те же самые эволюционные процессы полностью пере­ ходят на местный уровень. Абсолютно тщетно для глобаль­ного могущества противостоять другому глобальному мо­гуществу. Стратегия же прорыва, напротив, состоит в том, чтобы противопоставить местное глобальному, самое ма­лое — самому великому. В эпоху постмодерна (postmodernité) все соотношения сил изменили свою природу. Еще 50 лет назад целью всякого могущества было обеспечить себя до­ статочно мощными — по возможности наиболее мощны­ ми — средствами для противостояния могуществу про­тивоположному («равновесие страха» времен холодной войны). Сегодня конфликты более всего характерны асим­метрией наличных сил, что мы уже могли наглядно видеть в событиях 11 сентября. В эпоху постмодерна фронтальная битва с глобализацией ничего не дает. Гораздо более важно создавать организованные на основе общих целей и ценно­стей автономные сообщества на местах. Упадок Государств­ наций освобождает «низовые» энергии. Он облегчает воз­можность местного действия одновременно с открытием нового политического и социального измерения. При­менение ко всем его уровням принципа субсидиарности, заключающегося в неперенесении на более высокие уровни того, что может быть в соответствии с конкретной компе­тенцией решено на более низких, окажется одним из луч­ших способов исправления нынешнего содержания глоба­лизации.

Второе замечание выводит нас на уровень континен­тальный. Я только что сказал, что Государства­нации ока­зываются все более бессильными перед лицом современных проблем, поскольку они теперь уже слишком велики для преодоления повседневных трудностей и в то же время слишком малы, чтобы в одиночку контролировать ситуации глобального масштаба (мировое развертывание экономиче­ских и финансовых могуществ, спутниковое распростране­ние информационных программ, планетарную коммерциа­лизацию новых технологий, управление решением экологи­ческих проблем, международные сообщения и т. д.). Это указывает на необходимость реорганизации народов и на­ций на шкале цивилизаций и континентов. на самом деле только исходя из такой шкалы можно ожидать появления возможностей контроля, безусловно утраченных изолиро­ванными государствами. И именно отсюда проистекает не­обходимость строительства европейского «блока».

* * *

Недомолвки, наличие которых можно сегодня конста­тировать в отношении к проблемам Европы, подпитыва­ются безусловными пороками в самом европейском стро­ ительстве. невозможно с этой точки зрения не удивиться односторонности прогресса европейского союза в экономической и финансовой областях практически без какого­ либо продвижения в военной, политической и социальной областях. Европа не имеет и достойной ее имени исполни­ тельной власти. Она приняла на себя обязательства по соз­данию права сообществ (droit communautaire), но оказалась неспособной эти обязательства исполнить. Идея субсидар­ности заблокирована бюрократией, мнящей себя всесиль­ной. не имея постоянно действующей инстанции, порыва­ющей с непрозрачным методом межправительственных совещаний, Европа рождает в этой области только туман. Более не понимая хитросплетений ее властных инстанций, обеспокоенные «утратой суверенитета» своих стран, что не находит компенсации в суверенитете всеевропейском, поставленные в своей повседневной жизни перед угрозой двойного дефицита — демократии и социальной справедливости — при постоянном ощущении того, что Европа ныне во власти банкиров Франкфурта, технократов Брюс­селя и судей Гааги, большинство ее граждан начинают вос­ принимать европейское сотрудничество скорее как проб­лему, чем как решение.

На самом деле приблизиться к пониманию сегодняшней европейской конструкции можно, только если легитими­ровать ее в терминах output («выхода»), то есть эффектив­ности результатов исключительно в регулирующих рамках рыночной интеграции. Отсюда получается, что динамика интеграции направлена исключительно на социально не урегулированный транснациональный рынок, ценность ко­торого сводится к финансовой стабильности и конкуренто­способности предприятий. на самом же деле необходима легитимация в терминах input («входа»), то есть европей­ской конструкции, имеющей целью возможность всем ее составным частям свободно, так, как они это могут, разре­шать касающиеся их проблемы, принимая на себя все вы­текающие из такой свободы последствия.

«Европа государств», «Европа отечеств», «Европа на­ций» — формулы, удобные для маскировки фундамен­тального отрицания Европы как таковой, — не позволяют достичь этой цели. То же самое относится и к формуле «ев­ропейской нации», переносящей на сверхнациональный уровень все изъяны унитарной логики якобинского Государства­нации, равно как и к «федерализму сверху», часто оказывающемуся всего лишь алиби регионализма. Только «федерализм снизу», скажем так, федерализм инте­гральный и социальный, основанный на строгом соблюде­нии принципа субcидиарности, может, дав ход европейско­му строительству на уровне местных и региональных со­ обществ, позволить преодолеть застой и всеобщее уравнивание.