Семь горных воронов - читать онлайн книгу. Автор: Ванда Алхимова cтр.№ 28

— Дугана связывает обещание и слово короля, — резко ответил Старший.

Миледи рассмеялась, а потом с крайним презрением посмотрела на сына.

— «Обещание», «слово»… Да чего стоят все эти обещания и слова, если речь идет о короне и собственных интересах?

— Лорды могут уронить меч, но не честь!

Впервые в жизни Старший поднял голос на мать. Глаза миледи загорелись нехорошим блеском, а верхняя губа чуть поднялась, обнажая белоснежные зубы.

— Ты такой же, как твой отец, — настоящий Горный Ворон, — прошипела она. — Но я пережила твоего отца и видела в жизни гораздо больше, чем ты. Надеюсь, тебя мне хоронить не придется.

Старший промолчал.

— Я не уеду отсюда, пока не закончится война, — мрачно сказала миледи. — Когда нужны войска? Я уже отправила весточку домой, и скоро тут будет войско твоего отца: пятьдесят тысяч вооруженных рыцарей, из которых тридцать конных.

— Почему не семьдесят? — насторожился Старший.

— Потому что кто-то должен охранять дом, когда в стране идет война, — ответила миледи. — И скажи мне вот что: нашли ли убийцу Брана?

— Пока нет, — покачал головой Старший. — Этим занимается лично Гордый.

— Нашли кому доверить такое ответственное дело, — фыркнула миледи. — Кстати, о братьях. Белого я отправила домой, Мудрый явно останется во дворце, но остальные должны быть среди прочих лордов. Отдаю тебе трех младших. Надеюсь, ты за ними присмотришь. Особенно за Диким. Этот идиот все время умудряется найти себе неприятностей на голову, его стоит осаживать.

— Может, Младшему тоже стоит остаться здесь? — спросил Старший.

— Нет, — покачала головой миледи. — Где еще становиться мужчиной, как не на войне?

— Хорошо, — поклонился сын.

Миледи кивнула на прощанье и ушла к себе.

Ройле остался ждать под дверью, но госпоже пока было не до него. Запершись в спальне, миледи Воронов скинула со стола все бумаги и прочую ерунду и поставила на стол три свечи. Положила острый серебряный нож и ложку, поставила кубок. В спальне было темно, только три слабых огонька свечи трепетали, отражаясь в серебряных боках кубка. Блики скользили по лезвию, словно оплетали его прозрачной лентой.

Миледи подошла к клетке, где жили несколько домашних фазанов. Птицы спали. Она открыла клетку, проворно ухватила одного из петухов под грудку и вытащила на волю.

Фазан забил крыльями, но миледи принесла его к столу, взяла нож и одним движением перерезала ему горло. Кровь потекла в кубок. Потом миледи бросила мертвую птицу на пол, распустила волосы и наклонилась над кубком.

Крохотные отражения огоньков плавали в темной густой жидкости. Миледи сделала долгий выдох внутрь кубка. Затем провела ложкой над огнем и погрузила ее в кровь. В полной тишине было слышно, как потрескивает пламя свечей. Миледи подняла ложку, и тяжелые капли сорвались с нее вниз, разбивая отражение огней.

Миледи пристально вгляделась в кровь и увидела, как на секунду в успокоившейся поверхности мелькнуло миниатюрное отражение Весенних городских ворот. Ворожея отпрянула от кубка. Ложка звякнула о скатерть, все три свечи ярко вспыхнули и разом погасли. В темноте миледи немного посидела, перебирая свои пышные волосы, а потом поднялась и вышла.

— Пойдем, мне надо видеть моего четвертого сына, — сказала она Ройле, и тот с готовностью снял со стены фонарь, готовый следовать за своей госпожой куда угодно.

Первым делом Гордый Ворон велел своим людям оцепить район, а потом прочесать все окрестные улицы и переулки, проверить трактиры и постоялые дворы. Всех подозрительных мужчин допрашивали на месте, а некоторых отправляли в тюрьму. Попалось трое контрабандистов, два преступника, разыскиваемых за убийства, и еще несколько непонятных темных личностей. Но никто из них не тянул на наемного убийцу высшего уровня.

Гордый Ворон сам допрашивал задержанных и сам же вместе со своими людьми рыскал по улицам до света. Им овладела одержимость, изнутри грудь разъедало, как болезнью, желанием поймать убийцу, жгло и толкало вперед.

Гордый чувствовал себя охотничьей собакой, бегущей по свежему запутанному следу: ноздри чуют запах зверя, а глаза все никак его не увидят; след петляет, кружит, а где-то глубоко в сердце занозой сидит неуловимое чувство — как будто в спину тебе смотрят холодные глаза того, кого ты выслеживаешь. Смертельно опасная игра, где перевес на стороне того, кто сможет первым нанести точный удар.

Около восьми утра злой и отчаявшийся Гордый Ворон сел на холодное каменное крыльцо какого-то дома и уронил голову на руки. Перед глазами мелькала круговерть: факелы, темные проулки, испуганные проститутки, отвратительные рожи в кабаках, желтые гнилые зубы, разбитые в кровь лица, распахнутые в крике черные провалы ртов. Всплыл в памяти эпизод: через полчаса облавы они наткнулись в темном вонючем тупике на группу нищих, устроивших там берлогу.

Гордый пришел в ярость и велел прогнать всех куда-нибудь подальше от центра, да еще и всыпать им как следует. Нищие выли, ревели, скулили, трясли омерзительными ранами, показывали увечья и струпья, их гнусные завшивленные лохмотья смердели хуже отбросов из сточных канав.

Солдаты тычками и пинками погнали нищих прочь из тупика. Старухи падали в грязь, сумасшедшие кричали, старики плевали мутной слюной в обидчиков. В сутолоке с одной из нищенок соскользнул капюшон драного балахона, вывалились седые волосы, и взгляд Гордого мельком задержался на ее лице. Оно было безобразным: с плоским крупным носом, изрытое язвами и оспинами, а белесые ресницы слиплись от гноя. Гордого передернуло от отвращения. Но вдруг на уродину упал свет, и на ее отталкивающем лице ярко сверкнули глаза.

В одну секунду Ворон понял, что нищенка молода, просто изуродована болезнью, нищетой и пьянством. Наверняка какая-нибудь проститутка, которой не повезло сразу же подхватить заразу. Гордый брезгливо отвернулся и забыл о нищенке. Вспомнилась она почему-то сейчас, выступив из всех ужасов этой черной ночи яркой картинкой.

В итоге даже Гордый был вынужден признать, что взять по горячим следам убийцу не удалось, и теперь поиски следует вести планомерно и по всему городу. Он доплелся до своей комнаты в казармах, бросил в мешок для грязного белья всю одежду, замотался в простыню и отправился в казарменную баню, где терся так долго и тщательно, что едва не содрал с себя всю кожу. А когда снова добрался до своей комнаты, мечтая только о том, как бы упасть на постель и провалиться в сон, то за дверью обнаружилась его мать.

Она стояла у окна, и на нее лился дневной свет. В этом рассеянном свете миледи Воронов казалась невозможно молодой и трогательно миловидной: нежная белая кожа, чуть заметный румянец, четко очерченные тонкие губы, глубокий взгляд прозрачных глаз. Гордый замер на пороге, уставившись на мать.

— Я ненадолго, — кивнула ему миледи. — Ты искал ночью убийцу?