1917. Разгадка «русской» революции - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стариков cтр.№ 72

Потому Троцкого и выпустили, что он и Ленин должны были делать революцию. Кстати сказать, «межрайонец» Троцкий вышел из тюрьмы правоверным большевиком. В партию он был принят… заочно (видимо, пришла команда от кураторов), на VI съезде РСДРП в конце июля — начале августа. ^[300] Приняты и все 275 его последователей, большинство которых приплыли вслед за вождем из Америки. ^[301] «Союзные» деньги заканчивают объединение двух локомотивов Октябрьской революции. «Пломбированный» вагон и «пломбированный» пароход сливаются в одно единое целое, забывая обо всех взаимных обидах и теоретических спорах. Теперь они уже официально вместе, они в одной партии, у них одна задача: взять власть. Задача эта поставлена теми, кто организовал их возвращение на родину.

И они твердо идут к ее выполнению. 17 (30) сентября председателем Моссовета избирается большевик В. П. Ногин, а 25 сентября (8 октября) Троцкий становится председателем Петросовета. В конце сентября на II съезде депутатов Балтфлота принимается резолюция о неподчинении флота правительству.

После подавления выступления генерала Корнилова Керенский — фактический диктатор России. Он обладает всей полнотой власти для ликвидации угрозы со стороны левых экстремистов. Более того, он только что арестовал военных «заговорщиков», подавил попытку собственного свержения «справа». Значит, воля к борьбе у него есть. Сомнений в дальнейших действиях большевиков нет ни у кого. В том числе и у самого А. Ф. Керенского: «12 октября большевики учредили при Петроградском Совете Военно-революционный комитет, официально он был призван защищать „столицу революции“ от германского вторжения, но в действительности стал штабом подготовки вооруженного восстания против правительства». ^[302] Что же делает глава Российского государства, видя надвигающуюся опасность?

Ничего. Керенский полностью игнорирует большевистские приготовления. На совещании с высшим военным руководством в начале октября спокойствие в столице признано «вполне обеспеченным». Одновременно с этим министр юстиции Малянтович, по согласованию с Керенским, продолжает выпускать на свободу большевистских главарей! ^[303]

Это происходит за две недели до Октябрьского переворота. «Партия в поддавки» подходит к логическому завершению. Керенский уже не просто подставляет под удар свои шашки, но даже выставляет на игровую доску новые фигуры своих противников. Освобождены Козловский, Раскольников и вожаки пулеметного полка, первым выступившего против Временного правительства в июльские дни. Причину для столь странных действий министр юстиции Малянтович нашел, умиляющую своей детской непосредственностью. По его мнению, большевиков «нельзя преследовать по ст. 108 („Благоприятствование неприятелю“), так же как нельзя было бы преследовать Льва Толстого». ^[304]

«Напрасно один из товарищей министра, — указывает Милюков, — возражал, что нельзя не считать „благоприятствованием неприятелю“ такие действия большевиков, как отказ повиноваться военному начальнику, отобрание винтовок у желающих идти на фронт, взрывы на заводах, работающих на оборону, задерживание на станциях поездов со снарядами и т. д.» ^[305]

Такие мелочи в расчет не принимаются, не обращает правительство внимания на специальное воззвание собственной контрразведки, где указывается, что германская агентура стремится к подрыву экономической и политической мощи России «путем обострения политической борьбы и доведения ее до формы погромов и анархии». ^[306] Не слышит Керенский и собственного министра торговли и промышленности прогрессиста Коновалова. Это тот самый министр, который еще в мае ушел в отставку из-за отсутствия у правительства воли для решения стоящих проблем. В мае, накануне отставки он совершенно справедливо говорил, что «Россию ведет к катастрофе антигосударственная тенденция, прикрывающая свою истинную сущность демагогическими лозунгами». С июля он снова в правительстве. Снова пытается взывать к голосу разума, неоднократно настаивая на принятии предупредительных мер против большевистского восстания. Задает Керенскому вопросы: какие именно части войск будут поддерживать Временное правительство? Существует ли план обороны?

И что?

«Ответы Керенского были уклончивы: меры приняты, опасаться нечего, военное положение дает достаточные средства обороны в случае надобности», ^[307] — продолжает глава кадетов. Коновалов не унимается: 14 (27) октября он настаивает на заслушивании доклада начальника штаба Петроградского округа генерала Багратуни. Генерал этот не совсем простой: он женат на сестре Керенского. Таким образом, все попытки подготовиться к восстанию, минуя Александра Федоровича, становились невозможными. А из доклада генерала-шурина Багратуни понятно, что никакой подготовки не ведется. Поэтому неугомонный Коновалов рвется к Керенскому на прием, сигнализируя о близкой опасности. Реакцию главы правительства можно предсказать, даже не будучи провидцем: делать он ничего не будет, сказать ему тоже нечего. «Недовольный повторными настояниями, Керенский просто стал уклоняться от бесед и от прямых ответов на прямые вопросы», ^[308] — пишет Милюков.

Время шло, драгоценное время, когда будущую катастрофу еще можно было предотвратить. Керенский не делал ничего, что могло помешать его земляку Ульянову, зато предпринял ряд шагов, серьезно помогающих большевикам. Помните первый документ Временного правительства, его «Декларацию»? В ней гарантируется невывод войск Петроградского гарнизона на фронт. Полуразложившиеся части находятся в городе, как и обещано. Вдруг в середине октября главком Керенский издает приказ о срочном выводе этих частей из города и отправке их в окопы. Просидевшим в уютном Петрограде, отвыкшим от службы солдатам идти на фронт совсем не хочется. После опубликования этого приказа весь гарнизон перешел на сторону большевиков, постоянно говоривших об окончании войны. Вот и охраняли Зимний дворец только юнкера да женщины-добровольцы. Энтузиасты.