Саладин. Победитель крестоносцев - читать онлайн книгу. Автор: Александр Владимирский cтр.№ 93

Следует подчеркнуть, что, наряду с версией конфликта из ассасинскго каравана и версией о том, что убийц маркиза Монферратского нанял король Ричард (в пользу этого было также длительное отсутствие маркизы в день убийства), нельзя сбрасывать со счетов и версию о том, что с убийцами маркиза договорились люди Саладина, который не мог простить ему спасение Тира, что имело важное значение для последующей войны с участниками Третьего Крестового похода.

По словам Мишо, «новые послы, прибывшие с Запада, взбудоражили Ричарда известием о продолжающихся смутах в Англии и о том, что французский король, вопреки своим клятвам, угрожает Нормандии. Это казалось тем более прискорбным, что в Палестине счастье начало улыбаться крестоносцам: стихли их междоусобия, а победы Ричарда заставили призадуматься Саладина. Все вожди собрались и дали клятву: уедет ли король или останется — продолжать поход. Это решение было принято с энтузиазмом армией. Но общая радость словно не касалась Ричарда. Он задумывался и уединялся; решимость соратников словно наводила на него тоску, они же боялись потревожить короля вопросом или сочувствием».

Победа при Арсуфе не была в полной мере реализована крестоносцами прежде всего из-за растущих внутренних разногласий в их лагере, начавшейся борьбе как за палестинские, так и за европейские земли. Вождям крестоносцев становилось все очевиднее, что поход пора заканчивать и что Иерусалим так и останется недосягаемой целью. Саладин же осознал, что военной победы над крестоносцами ему не одержать, и тоже стремился к переговорам.

Весной 1192 года переговоры Саладина и Ричарда продолжались, чередуясь с отдельными боевыми схватками. В это время английский король начал получать тревожные известия о действиях его брата Иоанна и французского короля Филиппа Августа. Стало ясно, что Ричарду придется вернуться в Европу, чтобы разобраться с французским королем и приструнить брата. Саладин несколько раз атаковал Яффу, и однажды чуть не взял город, но вернувшийся Ричард отбил нападение.

Ричард, как и Саладин, стремился к компромиссному миру. Но при этом в ходе переговоров тоже вел свою игру. Он пытался наладить с аль-Адилем особые отношения и настроить его против Саладина. Но из этого ничего не вышло. Султан, в свою очередь, пытался отколоть от армии крестоносцев маркиза Конрада Монферратского, не без оснований подозревавшего, что Ричард хочет забрать его владения.

В 1192 году, как мы уже говорили, английский король предложил заключить брак между своей сестрой и аль-Адилем, младшим братом Саладина, которых предполагалось короновать в качестве короля и королевы Иерусалима. Таким образом была бы создана прочная основа для мира между христианами и мусульманами. Саладин неожиданно принял это предложение, рассчитывая, что католическая церковь никогда не санкционирует брак христианки и мусульманина без перемены веры. Ричард сделал вид, что пытался уговорить свою сестру стать женой аль-Адиля, но ответила отказом. Вся эта комбинация затевалась в расчете отколоть от Саладина его брата и перетянуть его на сторону крестоносцев, соблазнив иерусалимской короной.

Король пригрозил султану, что, если они не договорятся в ближайшее время, он будет еще раз зимовать в Палестине. Но Саладин не принял эту угрозу всерьез, будучи прекрасно осведомлен о положении в лагере крестоносцев. Он добивался ухода крестоносцев из Аскалона, который мог послужить для них базой для будущего похода в Египет.

Баха ад-Дин следующим образом описывает события, предшествовавшие битве при Яффе, состоявшейся в начале августа 1992 года, и саму эту битву: «Султан, которому помогал его сын ал-Малик ал-Афдаль, проводил время, собирая рабочих и вдохновляя их на хорошую работу, ибо он прекрасно понимал, что стоит франкам услышать, чем он занимается, как они явятся, чтобы помешать ему осуществить его намерения. Войска, измученные усталостью, как физической, так и моральной, переночевали в своих шатрах. Той же ночью прибыл гонец от ал-Малика ал-Адиля, который сообщил, что он имел беседу по этому поводу с послами франков и также беседовал по этому поводу с сыном Хонфери, прибывшим навестить его и просившим сдать франкам все города в прибрежных регионах. Султан, войска которого были утомлены и измучены постоянными сражениями и боевыми действиями, не говоря о лишениях, которые они терпели, был склонен принять это предложение и написал ал-Адилю, чтобы тот вступил в переговоры по этому поводу, делегировав ему все полномочия в выборе условий, которые покажутся ему наилучшими. В 20-й день месяца шабан султан с раннего утра занимался тем, что поторапливал работы по уничтожению укреплений и отправлял на стены новых рабочих. Чтобы подбодрить их, он отдал им все зерно, которое было припасено и которое, как ему было ясно, он не сможет увезти с собой; кроме того, времени было мало, и он боялся нападения со стороны франков. По его приказам были подожжены все дома и другие городские постройки, а население принудили пожертвовать всем имуществом, которое еще у него оставалось, поскольку люди не могли унести его с собой. Мы постоянно получали разведывательные данные о действиях врага; в настоящее время они были поглощены восстановлением (укреплений) Яффы. Ал-Малик ал-Адиль сообщал в письме, что враг не знает о том, что мы занимаемся уничтожением (укреплений) города (Аскалана). «Мы стараемся как можно дольше затягивать переговоры с этими людьми, — сообщал эмир, — и мы будем тянуть, чтобы дать вам время разрушить город». По приказу султана все башни были наполнены дровами и подожжены. Утром 11-го дня он выехал наконец из лагеря, чтобы поторопить рабочих с выполнением их задачи. Он следил, чтобы они усердно занимались разборкой укреплений, и периодически посещал их, чтобы следить за тем, как они работают. Поэтому вскоре он так заболел, что в течение двух дней не мог ни ездить верхом, ни принимать пищу. Постоянно поступали известия о неприятеле, о стычках с ним, иногда заканчивавшихся победами, иногда — поражениями. (Тем временем) султан продолжал торопить с разрушением [укреплений] города и перенес лагерь ближе к его стенам, что позволяло слугам, погонщикам верблюдов и ослов и всем, кто находился в лагере, участвовать в работах. Поэтому вскоре стены были частично уничтожены, хотя они и были построены самым прочным образом и имели толщину от девяти до десяти локтей, в зависимости от места. Один из каменщиков при мне сообщил султану, что (стена) одной из башен, сносом которой он занимался, имела толщину, равную длине копья. В течение всего месяца шабан разбор построек и пожары ровняли город с землей. В конце месяца прибыло послание от Журдика, в котором сообщалось, что враги начали совершать вылазки из Яффы и делать набеги на соседние области. Это известие вселило в султана надежду на то, что он сможет покарать завоевателей. Он решил идти на них и застать их врасплох, оставив в Аскалане саперов и конный отряд для их защиты. Однако затем он решил, что будет лучше отложить выступление до тех пор, пока не будет сожжена башня Госпитальеров, сооружение, которое позволяло господствовать над морем и по мощи не уступало замку. Я был в этой башне и обошел ее всю; она была построена столь прочно, что кирки рабочих не оказывали на нее никакого воздействия, и людям пришлось поджечь ее, чтобы сделать каменную кладку более податливой, а уже потом разламывать ее с помощью орудий. В 1-й день рамадана султан передал выполнение этой задачи под контроль своего сына ал-Малика ал-Афдаля и его офицеров. Я видел, как они носили дрова, чтобы поджечь башню. Она горела два дня и две ночи. В тот день султан не выезжал на коне, чтобы пощадить свои силы; я тоже был сломлен недомоганием, что не позволило мне находиться при нем. Несмотря на задуманные им важные дела, он трижды за день присылал ко мне, чтобы осведомиться о моем здоровье.