Король поразмыслил о больших трудностях осады и агрессивности противников. Он решил, что, поскольку в деловом мире любая работа спорится, если велико мастерство людей, ее выполняющих, ему лучше воздействовать на людей наградами, чем приказами командиров. Действительно, кого не привлекает запах денег?
Король велел глашатаям объявить армии, что любой, кто вынет камень из стены рядом с упомянутой выше башней, получит две золотые монеты. Потом он обещал три монеты, а затем и четыре. Так что, сколько бы камней тот или иной солдат ни вынул из стены, он получал по четыре золотые монеты за каждый. И можно было видеть, как молодые солдаты бегут к стене, а за ними храбро следуют другие. Они хотели заслужить и похвалу, и награду. Даже под градом вражеских стрел они продолжали разбирать стену. Однако многие были ранены и выведены из строя. Другие, опасаясь смерти, держались подальше от опасности. Но были и такие, кто храбро теснил турок со стены, и некоторые из этих людей не были защищены ни щитами, ни кольчугами. Стена была очень высокой и широкой. Однако смелые люди преодолевали страх и разбирали массивную стену…
Саладин решил, что дальнейшая задержка может стать опасной. Поэтому он согласился на требование осажденных [позволить им сдаться]. К этому его склонили эмиры, сатрапы и могущественные друзья, среди которых были родители, родственники и друзья осажденных… Он также подумал о женах осажденных и горе их семей, которых они не видели три года, пока длилась осада. Он сказал, что скорее потеряет город, чем преданных людей.
Князья Саладина убедили его в этом, и, чтобы его последнее государство не было хуже первого (Матф. 12:45), он согласился на заключение мира на лучших условиях, каких только можно будет добиться. Поэтому было объявлено, что они согласятся на заключение мира на лучших условиях. Когда посланники [из гарнизона города] объявили решение Саладина и его советников, осажденные возликовали. Их представители вышли из города к нашему королю. Через переводчика они предложили сдать город Акру, свободно и добровольно, отказаться от Святого Креста и двухсот христиан, которых они взяли в плен, и еще отдать пятьдесят человек.
Когда наши люди нашли эти условия неприемлемыми, мусульмане предложили две тысячи благородных христиан и пять сотен менее значительных пленных, которых Саладин разыщет в своих владениях. Турки должны покинуть город, не взяв с собой ничего, кроме своей одежды. Они должны оставить оружие, продовольствие и все остальное. Более того, в качестве выкупа за своих пленных они должны отдать две сотни тысяч сарацинских талантов королю. Чтобы обеспечить выполнение этих требований, они отдадут в заложники самых благородных и важных турок, каких только найдут в городе.
Наши короли посовещались со своими советниками и друг с другом относительно того, следует ли принять условия. Общее решение было таково, что условия должны быть приняты. Были даны клятвы, и соглашение изложено в письменной форме. Затем, когда заложники были переданы, турки покинули город с пустыми руками.
В пятницу после праздника св. Бенедикта (т. е. 12 июля) заложники, в число которых входили самые богатые и важные эмиры, были доставлены и приняты. Было условлено, что Святой Крест будет доставлен в конце месяца, так же как и пленные, которых пока собирали. Когда слухи об этих договоренностях, касающихся сдачи города, стали известны, невежественная толпа пришла в ярость. Но умные люди исполнились радости, поскольку быстро и без опасностей достигли цели, которой перед этим не могли достичь так долго.
Тогда глашатаи объявили, что всем запрещается словом или делом оскорблять турок или наносить вред побежденным людям. Также нельзя было метать снаряды в разрушенные стены или в турок, которые могут быть замечены на фортификационных сооружениях. В тот решающий день честность турок была безукоризненной, так же как велика была их храбрость, поскольку они были очень искусны в военном деле. Теперь же, когда они покидали город, их провожали любопытные взгляды христиан, которые восхищались их военной доблестью. Их походка, когда они появились на выходе из города практически с пустыми руками, была полна достоинства. Они были побеждены, но не покорены своими противниками. Хотя крайняя нужда довела их почти до нищенства, они не были сломлены терзающим их беспокойством, не были угнетены и утратой своего имущества. Их сила духа не исчезла, даже наоборот, они выглядели победителями. Однако их лживый суеверный культ развратил этих людей. Их непростительная ошибка превратила их в идолопоклонников.
Когда все турки покинули город, христиане по приказу двух королей открыли ворота и свободно вошли. Они ликовали, пели и танцевали. Они славили Всевышнего и возносили ему благодарственные молитвы, поскольку возвеличил Господь милость свою (Лука, 1:58) на спасение своим людям. На стенах и башнях были подняты королевские флаги. Город был поровну разделен между двумя королями. Пропорционально распределялось оружие и продовольствие. Пленные высокого ранга были разделены по жребию… Король Франции в числе прочего приобрел величественный дворец тамплиеров со всем, что в нем было. Король Ричард получил королевский дворец, куда отправил королев с детьми и слугами. Таким образом, каждый из королей мирно обеспечил свое положение. Армия разместилась по всему городу. После длительной осады наши люди наконец смогли отдохнуть и насладиться миром. В ночь после того, как мы вошли в город, Саладин, опасаясь наших людей, снялся с места, где раньше был его лагерь, и расположился на горе, находящейся в отдалении».
Падение Акры стало поворотным пунктом всей кампании. После падения Акры Саладин больше не одержал ни одной победы над крестоносцами. Очевидно, султан был потрясен тем обстоятельством, что, находясь совсем рядом с Аккрой со всей своей армией, он так и не смог предотвратить захват города крестоносцами. Вероятно, сдача Акры оказало и деморализующее влияние на его войско. Причина поворота в ходе войны заключалась как в значительном увеличении численности крестоносцев, так и в появлении на сцене настоящего полководца в лице Ричарда Львиное Сердце.
Взятие Акры послужило для Филиппа Августа достаточным предлогом, чтобы заявить, что его миссия выполнена, и вернуться во Францию. В «Итинерарии короля Ричарда» утверждается: «Когда стало известно, что желание французского короля вернуться на Запад непоколебимо и он не поддастся ни на уговоры, ни на слезные мольбы, французы по возможности отказывались подчиняться ему и отвергли своего господина. Они призывали на голову человека, собиравшегося уезжать, все беды, какие только могли произойти в этой жизни. Тем не менее король собрался в путь со всей возможной поспешностью. Вместо себя на Святой земле он оставил герцога Бургундского. Он попросил короля Ричарда предоставить в его распоряжение несколько галер, и Ричард великодушно приказал, чтобы ему отдали две самые лучшие. Неблагодарность Филиппа позднее стала очевидной.
Король Ричард предложил французскому королю соглашение о взаимном доверии и безопасности. Этим королям не нравилась вражда, и хотя они стремились к взаимной любви, этого было недостаточно, чтобы исключить страх. Король Ричард очень хотел заключить пакт, поскольку его нередко беспокоил страх. Он потребовал, чтобы французский король поклялся хранить доверие и пообещал, что, сознательно или злонамеренно, не посягнет на земли короля Ричарда или земли его соратников, пока Ричард будет в Крестовом походе. Но если окажется, что король Ричард виновен в чем-то недостойном, он будет призван французским королем в течение сорока дней после своего возвращения домой, чтобы исправить содеянное, что бы это ни было. И он будет предупрежден французским королем, прежде чем монарх помыслит о мести. Французский король поклялся в этом и обещал королю Ричарду, что будет неукоснительно соблюдать все условия. Он оставил в качестве заложников герцога Бургундского и графа Генриха и еще пятерых человек или даже больше, чьи имена неизвестны. Насколько верным клятве был французский король, хорошо известно каждому. Едва возвратившись домой, он возбудил недовольство в стране, а в Нормандии начались беспорядки. Что еще можно сказать? В общем, король Франции уехал из армии в Акре. Его не благословляли, а только проклинали и желали самого худшего.