Последние бои Вооруженных Сил Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Волков cтр.№ 93

Там же, в Солодковцах, генералу Бредову было предложено занять своими войсками самостоятельный участок Польского фронта. Снабжение нас всеми видами довольствия принимало на себя польское командование. Предложение было принято, и отряд немедленно занял участок Женишковцы — Дашковцы — Колюшки — Ломоченцы — Заборозновцы. Оставаясь вполне самостоятельным, генерал Бредов лишь согласовал свои действия с общеоперативными заданиями польского командования. Наши больные и беженцы были устроены заботами генерала Краевского.

Более месяца отряд оставался на фронте, встречая неизменно благожелательное и корректное к себе отношение. К сожалению, несмотря на принимаемые меры, эпидемия сыпного тифа усилилась до размеров подлинного бедствия. Болезнь бушевала с невероятной силой, перекинулась в соседние польские части и в тыл. Во многих наших частях более половины состава болели тифом, и в тяжелой форме. Отряд вымирал. Подобное бедствие побудило польское командование отвести отряд в тыл и изолировать в лагерях.

Войска были отправлены в лагери, а генерал Бредов выехал, по совету князя Радзивилла, в Варшаву, чтобы ускорить наше возвращение в Россию. Пребывание в лагерях совпало с периодом военных успехов поляков, завершившихся взятием Киева. Это обстоятельство и возникшие мечты о «Великой Польше до Днепра» изменили отношение к русским войскам. На нас стали смотреть только как на «москалей» и на «вековых врагов Польши». Европейская дипломатия, представленная в Варшаве, уже не интересовалась нами как военной силой. Однако надо признать, что тяжелый лагерный режим, сильно нервировавший наши войска, был создан главным образом лагерными комендантами. Военное министерство продолжало проявлять корректность и принимать во внимание протесты генерала Бредова против лагерного режима. Оно даже предложило генералу Бредову командировать меня совместно с инспектором лагерей для обследования на местах наших жалоб и наших нужд. В итоге своеволие комендантов было значительно сокращено, но все же войска отряда испытывали большие стеснения. Особенно тяжело было их моральное состояние, угнетаемое тоской по Родине.

В начале мая генерал Бредов командировал меня в Крым для доклада новому главнокомандующему генералу Врангелю и с тем, чтобы по пути — в Белграде, в Софии и в Константинополе — я добился бы пропуска наших войск в Крым. Во время моей поездки «реальная политика» Европы совершила свой очередной поворот. Польские войска оставили Киев и отходили к Висле. Польша зашаталась под ударами большевиков. Подобная участь угрожала и Румынии. По совету французской дипломатии решено было спешно отправить отряд генерала Бредова в Крым, дабы генерал Врангель мог надежнее оттянуть на себя красные силы и тем ослабить натиск на Польшу. Румыния немедленно согласилась пропустить отряд и оказать ему полное гостеприимство.

Быстро вернувшись в Варшаву, я узнал, что два эшелона наших войск уже отправлены, назначены посадки следующих, с которыми выехал и генерал Бредов. Я имел предписание главнокомандующего вступить, после отъезда генерала Бредова, в командование войсками и оставался в Польше до 2 сентября.

Поляки вернули мне лишь часть нашего оружия, сданного им на хранение, — винтовки, 18 орудий, 282 пулемета и проч. Вернули только часть, а не все оружие, не по недостатку доброй воли: склады с нашим оружием были захвачены большевиками, а польские склады были пусты.

Бредовский поход был окончен, но «реальная политика» продолжала свой кругооборот: по прибытии в Крым мы узнали, что Польша заключила мир с большевиками и освободившиеся красные войска всей своей массой обрушились на Крым… 25 февраля 1922 года приказом генерала Врангеля «в воздаяние верности долгу и понесенных тяжелых трудов и лишений чинами отряда генерал–лейтенанта Бредова, с боями пробившимися в студеную зимнюю пору из Тирасполя в Польшу», был установлен белый крест на национальной ленте, с надписью «Верные долгу». Краткая надпись, так много говорящая и так полно объясняющая подвиг генерала Бредова.

Прежде всего, я должен сказать, что в своем кратком очерке («Часовой», № 107) я вовсе не касался всех вообще войск Новороссии, а говорил исключительно о войсках 2–го корпуса, мне подчиненных, описывал не историю Бредовского похода, а обстоятельства отхода моих войск от Одессы на село Маяки, оттуда на Тирасполь и далее на север.

За время подчинения 2–го корпуса командующему войсками Новороссийской области, то есть с 16–ХII-1919 г. по 24–I-1920 г., мною было получено из штаба области всего четыре директивы. Первая, от 16–ХII, возлагала на корпус задачу действовать в районе, ограниченном Днепром, с одной стороны, и линией Николаев — Знаменка, с другой, с целью очистить его от оперирующих там банд Махно. Вторая — от 21–XII — ставила корпусу задачу прикрытия Николаево–Херсонского района, с пребыванием штаба корпуса в Каховке, базируясь на Крым через Перекоп. Третья — ставила ту же задачу по существу, но коммуникация указывалась уже на Одессу, с пребыванием штаба корпуса в Николаеве.

Для выполнения возложенной на корпус задачи по обороне Николаево–Херсонского района в составе корпуса находились: 5–я пехотная дивизия, группа генерала Склярова и отряд полковника Саликова, ^[123] разбросанные на фронте от Каховки через Апостолово до Казанки. Николаев, Херсон и Алешки занимались подчиненными мне небольшими гарнизонами, в боевом отношении особенной ценности не представлявшими. Наиболее сильной в количественном, пожалуй, и в качественном отношении, наиболее свежей и сохранившейся являлась группа генерала Склярова, но, к сожалению, по характеру своему более способная к глубоким наступательным действиям, нежели к действиям упорно оборонительным.

5–я пехотная дивизия, только к концу декабря закончившая свое сосредоточение к Казанке, была приведена чрезвычайно тяжелым — длительным — походным движением почти в полное, расстройство. Марш совершался в ужасных условиях непогоды и распутицы. Были дни, когда дивизия из‑за липкой грязи не могла проходить более 7 верст. От начала отступления от Фастова дивизия находилась в боях и в непрерывном тяжелом походе уже 3 недели. За это время люди окончательно износились и истомились. Болезни, особенно сыпной тиф, расшатали здоровье людей и вместе с потерями в боях и стычках с большевиками разредили строй дивизии настолько, что в Казанке сосредоточилась дивизия физически и нравственно надломленная и требовавшая для восстановления боеспособности и значительных пополнений, и продолжительного отдыха в спокойной обстановке. К сожалению, ходатайство мое, своевременно возбужденное о перевозке дивизии к Казанке по железной дороге, уважено не было. Отряд полковника Саликова малочислен и составлен был в большинстве из учащейся молодежи, нравственно очень хорошей, но совсем еще юноши, физически очень слабой.