Крестовые походы. Миф и реальность священной войны - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Виймар cтр.№ 51

Осаждающие подожгли подпорки: «Когда дерево сгорело, стена и обе башни рухнули, и стала видна новая внутренняя стена. Турки замерли в оцепенении, пока не заметили брешь между новой и старой стенами. Войска приготовились проникнуть в город; но жители города встали грудью, чтобы помешать их вторжению. Брешь была завалена горой трупов как осажденных, так и осаждавших. Поскольку горожане кинулись защищать брешь и на стенах никого не оставалось, турки приставили лестницы и поднялись наверх. Какой-то курд поднялся первым, издал крик и начал забрасывать жителей камнями. Когда они увидели это, сила изменила им, они повернулись и кинулись бежать к цитадели».

Началось избиение. Нападающие, раздраженные сопротивлением горожан, убивали так долго, пока их руки могли удерживать саблю. «Что же до тех, кто кинулся к воротам цитадели, франки не открыли их, чтобы впустить бегущих, поскольку их бафьос запретил им делать это, пока они не увидят его лично. Но так как его не было среди первых прибежавших, тысячи людей были задавлены, сгрудившиеся тела возвышались над воротами. Когда подъехал бафьос, ворота открыли. Но он не мог попасть внутрь из-за груды трупов, загромождавшей проход. Он упал прямо на тела, и один турок ударил его и убил».

Когда Зенги увидел эту бойню, он запретил совершать новые убийства. Тогда же он встретил епископа Василия, которого тащили обнаженного на веревке. Зенги, увидев, что он был уже в возрасте и голова у него была обрита, спросил, кто это такой. Узнав, что он митрополит сирийских христиан, он принялся упрекать его за то, что они не сдали города. Василий храбро отвечал: «То, что произошло, очень хорошо». — «Почему?» — спросил эмир. Епископ отвечал: «Хорошо для тебя, поскольку ты одержал блестящую победу, одолев нас силой; хорошо и для нас, поскольку мы заслужили твое уважение, ибо так же как мы не нарушили клятв, данных франкам, мы сохраним верность и тебе, раз Господь допустил, чтобы мы стали твоими рабами». Увидев его храбрость и услышав, что он превосходно говорил по-арабски, Зенги приказал отдать ему свой плащ и отвести в его палатку. Он выслушал его советы по поводу восстановления города. Затем вышел глашатай, который объявил, что все, кому удалось избежать меча, могут разойтись по домам.

Два дня спустя, жителям запершимся в цитадели, было обещано сохранить жизнь, и они вышли. «Турки сохранили жизнь нашему народу, армянам и спасшимся грекам, но они убивали всех франков, встречавшихся им на пути» (Михаил Сириец). Уничтожение франкского гарнизона нельзя отнести к капризам восточного деспотизма, оно отвечало требованиям джихада: теоретически его целью являлось восстановление ислама на всех вышедших из-под его влияния территориях, но на практике он никоим образом не приравнивал местных христиан (армян, сирийцев и греков) к обосновавшимся в Леванте жителям Запада; мусульмане стремились лишь изгнать латинских поселенцев.

Атабек воспользовался своим авторитетом, возросшим благодаря победе, чтобы изгнать франков с их территорий на востоке от Евфрата. Таким образом, графство лишилось своей самой важной со стратегической точки зрения части: той самой, которая угрожала Месопотамии и пшеничным полям Джазиры и через которую проходили торговые пути, соединявшие мусульманскую Сирию с центральными районами Азии.

В марте 1145 г. атабек осадил Аль-Биру (нынешний Биресик). Эта крепость контролировала один из немногих удобных переходов через реку, спускавшуюся с высокого анатолийского плоскогорья. Связь между двумя частями государства Эдесского поддерживалась практически исключительно через Биресик; иными словами, этот проход был необычайно важным для нового правителя Эдессы. Из Мосула пришли важные новости: только что был убит назначенный Зенги правитель. Не теряя времени, атабек снял осаду и вернулся в столицу Месопотамии, где твердой рукой восстановил порядок.

Авторитет турецкого князя еще никогда не достигал таких высот; его имя прославлялось всем исламом, а халиф пожаловал ему высокие титулы, поставившие его на одну иерархическую ступень с сыном султана: его называли «Зайн аль Ислам» (краса Ислама), «Аль-Мелик аль-Мансур» (эмир-победитель) и «Назир Амир аль-Му'Минен» (опора владыки правоверных).

«В месяц Джумада того же года (20 октября — 18 ноября 1145 г.) стали приходить настойчивые и достоверные сведения с места событий о том, что эмир Имад ад-Дин Атабек тщательно готовился, собирал войска и нанимал новых воинов, чтобы пойти в наступление и вести священную войну против франков; но также ходили слухи, что, быть может, его целью было захватить провинции Дамаска и начать осаду этого города… В месяце Шабане (17 января — 14 февраля 1146 г.) было объявлено, что он изменил решение…» (Ибн аль-Каланиси). Причиной тому был заговор, раскрытый в Эдессе: группа армян пыталась ввести в город франков. Схваченных заговорщиков постигла участь всех предателей: они были казнены, их тела прибиты к кресту, затем сожжены, а пепел развеяли по ветру. «Тогда Зенги пришел в Эдессу и оставался там некоторое время. Он ободрял находящихся в городе сирийцев; от всей души он желал проявить милосердие к христианам, собравшимся в городе» (Михаил Сириец). Играя на раздорах между христианскими конфессиями, атабек поддержал яковитов (сирийских монофизитов), которые ценой сохранения за ними особых привилегий, в свою очередь, помогли ему. Чтобы восполнить уменьшение численности армянского населения, Зенги без колебаний переселил в Эдессу несколько сотен иудейских семейств.

Победа атабека все же не могла не создать ему дополнительных сложностей: во-первых, ему следовало обезопасить себя от ответного удара франков; ему нужно было сохранить границы своего государства, ибо его успех вызывал зависть султана. Прельщенный Месопотамией, ради того, чтобы приблизиться к ней, он желал распространить свое влияние на самые дальние южные области Евфрата: для исполнения этой цели он попытался захватить крупную крепость Калат Габар (отметим, что к стратегическим интересам примешивались и экономические, поскольку в нескольких километрах вверх по течению от крепости находился город Балис, центр перегрузки восточных товаров, прибывающих из низовий реки, и товаров из Сирии, доставленных туда караванами). Осада Калат Габара была вполне успешной, командующий крепостью приказал поднести атабеку значительную сумму денег, чтобы уговорить его отойти. «Имад ад-Дин продолжал осаждать крепость и атаковать гарнизон в течение всего месяца Раби II 541 (9 сентября — 7 октября 1146 г.). Вот что тогда рассказывали: один из его евнухов, которого он любил и который был к нему приближен (звали его Яранкаш, он был франкского происхождения), питал к нему тайную ненависть из-за того, что атабек с ним дурно обошелся; он скрывал свои чувства и, воспользовавшись моментом, когда атабек был пьян, при соучастии и помощи нескольких друзей — евнухов убил его во сне…» (Ибн аль-Каланиси). Войска атабека рассеялись, все имущество было разграблено, так же как и его несметные сокровища; он был похоронен там же, без савана, до того дня, когда, как рассказывают, его тело было перенесено в мавзолей возле Ракки.

Какой печальный конец постиг первого князя — победителя франков! «Он правил девятнадцать лет Мосулом и другими городами, а Эдессой — год и десять месяцев… Вся округа пребывала в смятении, а турецкие разбойники принялись совершать налеты на земли, принадлежавшие Зенги… Сыновья Зенги поделили области между собой. Махмуд, называемый Нур эд-Дином (Нуреддин), стал править Алеппо, а другой брат по имени Гази Саиф эд-Дин стал во главе Мосула» (Михаил Сириец).