Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Венков cтр.№ 44

«Подвиги сих четырех полков выше похвалы, — докладывал Чернышев, — час и три четверти проходя чрез все улицы Берлина, они остановились только у реки, над которой все деревянные мосты были поломаны, а каменный укреплен 6-пушечною батареек). Ободряясь примером полковников Теттенборна и Ефремова, четыре раза нападали на неприятельские колонны и, обращая в бегство, остановились только у Александровской площади, где выстроенный карей с 8 пушками удержал их мужественные усилия» .

Казаки вынуждены были остановиться, захватив лишь часть города, так как деревянные мосты через реку Шпрее были разрушены, а каменный мост прикрывала 6-орудийная батарея.

Отбитый от Александровской площади Теттенборн отступил влево, соединился с полком Грекова 18-го, посланным Чернышевым в город с другой стороны, и занял 4 главные дороги и 6 улиц, ведущие к двум воротам, к Шенгаузенским и к Гамбургским .

Попытки французов вытеснить казаков из города не удавались. «Я сам видел, как маршал Ожеро собственной персоной приказал гнать с полдюжины русских вниз но Шарлоттенштрассе и поймать одного заблудившегося казака, что, однако, не удалось сделать, — записал житель Берлина. — Несколько горожан были случайно ранены ружейными выстрелами, направленными в казаков» .

Чернышев попытался запугать и отвлечь французов, «рассыпав оба отряда по необозримой площади, приближался к городу в порядке, послав парламентера с предложением очистить город, которое, однако же, не было принято» .

Французы контратаковали. Они вывели из города 4 колонны (5—6 тысяч чел. и 10 орудий) и попытались оттеснить казаков от стен и отрезать ворвавшихся в город. Войсками командовал лично маршал Ожеро. «Он сам находился несколько часов за воротами, и я мог сквозь решетку ворот различать его шляпу с плюмажем», — записал берлинский житель .

Чернышев въехал сам в город и, «удостоверясь, что содействие жителей, которое одно могло бы способствовать к изгнанию неприятеля, ограничивалось одними восклицаниями и пьянством», приказал бывшим в городе четырем полкам возвратиться в поле и ударить во фланг французским колоннам .

Чернышев, выставив два орудия против французских колонн, поколебал их, а затем бросил в атаку регулярную кавалерию. «Гусары и драгуны ударили в них с такою силою, что бросили к стенам две из их колонн, усиливающихся протянуться по равнине» .

В это время стали выходить из города заскакавшие туда казачьи полки. Они увидели колонну французов, которая пыталась «зайти и действовать в левой наш фланг». Теттенборн, взяв полк Грекова 18-го, поспешил на высоту, «на левой стороне находящуюся, и, поднявшись на оную, бросился с нее на колонну сию. Стремительность движений и внезапность, с коей полк понесся на неприятеля, все решило; в беспорядке должны они были пробежать большое пространство, чтоб присоединиться к своим. Казаки, между тем преследуя их, истребили и захватили большую часть из них». Атаку Теттенборна поддержали другие части. С правого фланга дорогу французам перекрыли два казачьих полка, прикрывавшие возвращение русских войск из города; с левой стороны успешная атака казаков и кавалеристов Чернышева опрокинула и стеснила их к средине. Французы откатились под городские стены, «к которым прислонясь, так сказать, действовали еще артиллерией, после чего покровительствуемые наступившей темнотой успели заключить себя снова в город» .

По докладу Чернышева, «в неоднократных сих нападениях взято до 500 чел. в плен, убито же гораздо превосходное число».

Пока шли бои под стенами Берлина, подполковник Власов с полком Сысоева под командою майора графа Пушкина овладели упорно защищаемым неприятелем мест. Шарлоттенбургом и Потсдамским трактом, причем взято 4 офицера и 164 рядовых .

Тоттенборн подтверждал, что в плен взято 6 штаб-, 12 обер-офицеров и более 600 рядовых, а убитых «несравненно большое число» . В окрестностях города было захвачено 18 орудий.

Потеря в обоих отрядах не превышала убитыми и ранеными 150 человек. Войсковой старшина Комисаров был ранен в левую руку.

«Вообще смею смело утвердить, что все офицеры превзошли в сем случае полного понятия о истинной храбрости; и если бы сего не было, то могла ли легкая конница ворваться в обширный город, охраняемый 40 пушками и 7 тыс. пехоты, держаться в нем в продолжение пяти часов, потом драться до самой ночи с бессравненно сильнейшим неприятелем и, вынудив его силою из города, силою опять его в город заключить», — рапортовал Тоттенборн .

Особо в рапортах Чернышева и Тоттенборна подчеркивалось отношение жителей к налету казаков на Берлин. Чернышев указывал на «доброе расположение жителей, покушавшихся подать нам руку помощи», и «исступление самих женщин, нас приветствующих всеми их полу предоставленными способами», но в то же время отмечал «неприязненные распоряжения» городской полиции . Теттенборн докладывал: «Что касается до жителей столицы, то восхищение было начертано на лицах их; они приняли нас восклицаниями, громко раздавалось высочайшее имя, но градская полиция притесняла их усердие и даже стреляла в те толпы народа, которые более протчих колебались в радостном шуме» .

Войска, выходившие искать казаков в Штраусберге, а также войска, двинутые на помощь Берлину из Кюстрина и Франкфурта, заставили казачьи отряды отступить. Чернышев рапортовал: «Мы намереваемся расположиться в Ораниенбурге, где по близкому расстоянию от неприятеля, прикрыт будучи р. Гавелем, всегда останется в удобности вредить в тыл его сообщениям и движениям», и высказывал надежду: «Оттянув нашими движениями большую часть войск от крепостей и Одера, я уповаю, что авангард вашего сиятельства менее найдет препон к переходу чрез сию реку и что сие даже немало будет выгодно и для большой действующей армии» .

Французы, полагая силы казаков в десяти тысячах, бросились запоздало укреплять город. Утром 9 (21) февраля все 14 ворот Берлина были заперты, частично заложены бревнами, на улицах, на главных площадях поставлены пушки с горящими фитилями и подготовленными трутами. Гарнизон расставлен на улицах в боевой готовности, все подступы к Оперному мосту, к Фридрихштрассе и Шарлоттенштрассе и по всем остальным поперечным улицам, были уставлены пушками . Город отправил к казакам депутатов, которые умоляли не атаковать вторично города и пощадить их от бед , а принц Генрих, брат прусского короля, бывший сражения 8 (20) февраля, обратился письменно к маршалу Ожеро с изъяснением, «что в случае подобного нападения он не отвечает за народ, тем более, когда маршал защищал город в самых стенах его, что сего быть не должно; а естли он чувствует себя слабее русских, то долг ему повелевает уступить им город. Ежели же он почитает себя довольно сильным, дабы противустать им, то чтобы выступил он к ним навстречу» .

Вечером бригады генералов Пуенсона и Фрессине, находившиеся ранее у Вернейхена и Штраусберга, вошли в Берлин. Туда же, оставив Франкфурт, прибыл сам вице-король Евгений Богарнэ в сопровождении маршала Гувиона Сен-Сира с 10 эскадронами гвардейской кавалерии (500 человек). Всего в Берлине собралось (по мнению казачьих начальников) до 15 тыс. войск, которые намеревались атаковать казачьи отряды.