Русские горки. Конец Российского государства - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Валянский, Дмитрий Калюжный cтр.№ 51

В СССР на воспитание дисциплинированного, точного и ответственного человека отводилось менее десяти лет, и эта задача была выполнена, естественно, не одной любовью и лаской. Сегодня многие видят в тогдашней жестокости преступный характер Советского государства (или его руководителей). Но нет большей ошибки, чем судить о событиях вне времени и пространства, без сравнения с другими аналогичными явлениями. Главное, что было достигнуто почти невозможное: поколение точных и дисциплинированных людей было воспитано без подавления их духовной свободы и творческой способности. А что это было именно так, показала победа в войне с Германией.

В области промышленности новые показатели первого пятилетнего плана выглядели следующим образом: по чугуну вместо 10 миллионов тонн было утверждено 17 миллионов тонн, по тракторам вместо 53 тысяч штук — 170, по автомашинам вместо 100 тысяч штук — 200. Чтобы обеспечить выполнение производственных заданий, стоящих перед промышленностью, требовалось в таких же размерах подстегнуть темпы развития сельского хозяйства. В ноябре 1929-го была поставлена задача — форсировать темпы-преобразования на селе, а в январе 1930 года был утверждён график коллективизации. В соответствии с ним к концу пятилетки в колхозах должно было находиться не 20, а 80–90 % крестьянских хозяйств. Естественно, достичь этого в столь короткие сроки можно было только с применением административных мер.

В реальности в 1928–1932 годах были достигнуты следующие результаты. Если в 1928 году в СССР было произведено 3,3 миллиона тонн чугуна, то в 1932 — 6,2 миллиона тонн, по тракторам рост составил с 1,8 тысячи штук до 50,8 тысячи, по автомобилям — с 800 до 23,9 тысячи штук. Запланированного не достигли, но всё равно успехи были громадны.

А вот начало реформ в сельском хозяйстве было не очень удачным.

Кризисы хлебозаготовок 1927–1929 годов, сопротивление крестьян насильственному изъятию хлеба требовали срочных решений. В 1929-м, официально провозглашённом «годом великого перелома» — годом массового «вхождения» середняка в колхозы, Сталин взял курс на сплошную коллективизацию сельского хозяйства. В 1930 году в ранг государственной политики было возведено раскулачивание. В ходе массовой коллективизации было раскулачено почти 15 % крестьянства страны. В 1930–1931 годы в отдалённые районы было сослано свыше 380 тысяч семейств «кулаков» и «подкулачников», а к 1932 году 1 400 тысяч раскулаченных находились в спецпоселениях. Меньшая их часть занималась сельским хозяйством, большая — трудилась в лесной и добывающей промышленности.

Если в 1928-м страна производила 4,9 миллиона тонн мяса и сала, то в 1932-м лишь 2,8 миллиона тонн, соответственно по молоку показатели снизились с 31 миллиона тонн до 20,6, а по яйцу — с 10,8 миллиарда штук до 4,4. Причина была в том, что из-за ошибок в проведении коллективизации крестьяне начали резать скот и птицу. В итоге, в 1932–1933 годах грянул страшный голод, унёсший множество жизней.

Судя по статистике рождений и смертей, только на Украине от голода умерло около 640 тысяч человек, однако ряд зарубежных исследователей считают, что всего от голода умерло 3–4 миллиона человек. (В марте 1933 года состоялся судебный процесс против ряда работников Наркомзема СССР как виновных в возникновении голода — это было и официальным признанием наличия голода в стране). Не лучше было положение и в городах. С 1929 по 1933 год действовала карточная система снабжения населения.

Коллективизация глубоко преобразовала не только село и сельское хозяйство, но она повлияла на всю экономику страны в целом, на социальную структуру общества, демографические процессы и урбанизацию. И вызвала на первом этапе тяжёлую катастрофу, которая сопровождалась массовыми страданиями и человеческими жертвами.

Надо сказать, что в первых колхозах (до 1929 года они охватывали 6–7 % крестьянских хозяйств) не обобществлялся домашний скот, а каждой семье был оставлен большой приусадебный участок. Однако руководство Наркомзема (создан 7 декабря 1929-го постановлением ЦИК СССР; первым наркомом был назначен А.Я. Яковлев) самым удачным проектом для колхозного строительства посчитало кибуц — модель кооператива, разработанную в начале XX века во Всемирной сионистской организации. Но этот проект предназначался для колонистов-горожан, которые вовсе не собирались ни создавать крестьянское подворье, ни заводить скот. Обобществление в кибуцах доводилось до высшей степени, никакой собственности не допускалось вовсе, даже обедать дома членам кооператива запрещалось.

В процессе коллективизации были допущены большие перегибы. Во-первых, вопреки намеченным в центре темпам, местные парторганизации, а с ними и органы власти, стремились силой загнать крестьян в колхозы за невероятно короткий срок, развивая при этом огромную энергию и упорство. Во-вторых, развёрстка на число раскулаченных означала Предельные цифры, но они повсюду перевыполнялись. Центральные органы Советского государства часто должны были сдерживать рвение местных. И наконец, третий «перегиб»: несоответствие колхозно-кибуцного проекта социально-культурным особенностям русского человека. Тот тип колхоза, который пытались создать, был несовместим с народной традицией.

(Справедливости ради отметим, что в подходящей среде кибуцы показали себя как очень эффективный производственный уклад, но в России 1930 года вопрос о соответствии этого проекта культурным традициям русской деревни и не вставал.)

В результате основная масса крестьян ответила пассивным сопротивлением: уходом из села, сокращением пахоты, убоем скота. В ряде мест были и вооружённые восстания (с января до середины марта 1930 на территории СССР без Украины было зарегистрировано 1678 восстаний), росло число убийств в конфликтах между сторонниками и противниками колхозов.

Недооценка или непонимание хозяйства нерыночного типа, принципиально направленного не на извлечение прибыли, а на выживание (патриархального в деревне, домашнего в городе), и составлявшего огромную, хотя и «невидимую» часть народного хозяйства, была всегда. Для России эта слепота политэкономии сыграла роковую роль — как во время коллективизации, так и в конце советского периода.

Уже в марте-апреле 1930 года ЦК ВКП(б) принял ряд важных решений, чтобы выправить дело, но инерция запущенной машины была очень велика, а созданный в селе конфликт разгорался. Начатое зимой раскулачивание было продолжено. Лишь весной 1932 года местным властям было запрещено обобществлять скот и даже было предписано помочь колхозникам в обзаведении скотом. С этого времени уже не проводились и широкие кампании по раскулачиванию.

После сельскохозяйственной катастрофы — снижения сборов зерна в 1933 году до 68,4 миллиона тонн против 83,5 в 1930-м, поголовья коров и лошадей вдвое, овец втрое и страшного голода зимы 1932–1933 годов — экспорт зерна был резко сокращён. В 1932 году вывезли всего 1,8 миллиона тонн против 4,8 в 1930-м и 5,2 в 1931-м, а в конце 1934 года вывоз вообще был прекращён.

Несмотря на множество разумных, но запоздалых постановлений, устраняющих перегибы, положение выправилось лишь в 1935 году. Начали расти сборы зерна, поголовье скота, оплата труда колхозников. С 1 января 1935 года в городах были отменены карточки на хлеб. В 1937-м валовой сбор зерна составил уже 97,5 миллиона тонн.