Русские горки. Конец Российского государства - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Валянский, Дмитрий Калюжный cтр.№ 20

В 1890-е годы формировалась сеть акционерных коммерческих банков; за десятилетие капиталы и все пассивы коммерческих банков увеличились более чем в два раза, но связи банков с промышленностью были ещё очень непрочными. Но постепенно банки перешли к финансированию промышленности, и это положило начало процессу сращивания банковского и промышленного капитала. Крупнейшие банки обзаводились своими сферами интересов в промышленности: так, к 1900 году Петербургский Международный банк был заинтересован более чем в 30, а Петербургский учётный и ссудный банк — почти в 30 предприятиях. На основе совместного финансирования промышленности начали складываться банковские группы. В период кризиса 1900–1903 годов при количественном сокращении связей банков с промышленностью прочность уцелевших контактов усилилась.

Процесс слияния банков с промышленностью и формирования финансового капитала приобрёл значительный размах в годы предвоенного экономического подъёма. В 1914 году Россия уже обладала высокоразвитой банковской системой, главную роль в которой играли Государственный банк и акционерные коммерческие банки (активы последних достигали почти 5 миллиардов рублей).

Банки создавали и монополистические объединения, например, Русско-Азиатский банк выступил в роли организатора мощного военно-промышленного концерна из восьми контролируемых им металлообрабатывающих предприятий с общим акционерным капиталом в 85 миллионов рублей. Эта группа держала в своих руках всё частное производство артиллерии в России, часть производства судов для Балтийского флота, значительную долю выпуска снарядов и мин. Другой пример: под эгидой Международного коммерческого банка был создан трест «Коломна—Сормово», монополизировавший судостроение в бассейне Волги, а также трест «Наваль—Руссуд», сооружавший корабли для Черноморского флота.

Правда, российская финансовая олигархия не смогла проникнуть в московскую текстильную промышленность. Действовавшие здесь предприниматели (некоторые из них имели свои банки), получая особо большую прибыль (она, например, в 14 раз превышала валовую прибыль всех угольных предприятий Донецкого бассейна) и располагая крупными личными состояниями, расширяли свои заведения за счёт собственных средств или средств родственников.

Необходимо особо отметить, что в экономическом развитии России этого времени значительную роль сыграли иностранные инвестиции. К концу XIX века в Западной Европе имелось немало свободных капиталов, искавших выгодного приложения, а царское правительство стремилось создать благоприятные условия для иностранных вложений. Они бы и так пришли: более низкая, чем на Западе, стоимость рабочей силы делала Россию весьма подходящим объектом для инвестиций в глазах зарубежных вкладчиков. Так, по современным данным, к 1913 году чистый доход иностранцев от вложения в хозяйство России составил 2326,1 миллиона рублей, превысив почти на четверть сумму прямых иностранных инвестиций за предшествующие 27 лет, что не удивительно, ибо средняя норма прибыли на заграничный торгово-промышленный капитал составляла в 1887–1913 годах 12,9 %.

Достаточно взглянуть на основные отрасли тяжёлой промышленности, созданные в России в конце XIX века, чтобы увидеть решающую роль иностранцев. Современную угольную и сталелитейную промышленность Донецка и Кривого Рога основали англичане, а финансировалась она совместным английским, французским и бельгийским капиталом. Нефтяные промыслы Кавказа были пущены в ход английскими и шведскими предпринимателями. Немцы положили начало русской электротехнической и химической промышленности. Доля иностранного капитала в горном деле, металлообработке и машиностроении составляла 63 %.

Ткацкие фабрики, основанные крепостными предпринимателями в центральных районах страны, были единственной отраслью промышленности, действительно созданной русскими людьми.

Бурный подъём русского промышленного производства в 1890-х, по темпам не имевший себе равных ни до, ни после того, был не столько естественным продолжением внутреннего хозяйственного развития России, сколько следствием пересадки в неё западных капиталов, техники и, главное, западных организаторов индустрии. Россия вкладывала дешёвые рабочие руки по принципу: нам — маленькая зарплата, вам — высокие прибыли.

Накануне XX века в тяжёлой промышленности зарубежные инвестиции достигали 3/5 всей суммы капиталовложений, они были значительны в банковском деле и т. п.

А русские капиталисты и купцы, как и богатые землевладельцы, предпочитали вкладывать деньги в облигации императорского правительства, в надёжность которых они свято верили, нежели рисковать в коммерческих предприятиях. Лишь после того, как главный риск взяли на себя иностранцы, в тяжёлую промышленность устремился русский капитал. Вследствие этого перед революцией треть промышленных капиталовложений в России и половина банковского капитала в её крупнейших банках были иноземного происхождения.

Иностранный капитал был представлен различными финансовыми группировками, между которыми шла острая конкурентная борьба. Используя это обстоятельство, российский капитал, при всей своей относительной слабости, мог выступать в роли более или менее равноправного партнёра зарубежных финансовых центров.

После экономического кризиса 1900–1903 годов, нанёсшего чувствительный ущерб действовавшим в России зарубежным акционерным обществам, иностранное засилье стало сокращаться. Теперь зарубежные вкладчики предпочитали направлять свои инвестиции в те российские компании, в которых был достаточно силён капитал местный. В период предвоенного экономического подъёма удельный вес российского капитала повысился практически во всех отраслях промышленности.

Но если зависимость народного хозяйства России от иностранных капиталов со временем явно ослабевала, то финансовая зависимость царского правительства от крупнейших держав, напротив, возрастала. К 1914 году внешний государственный долг страны составил 5,4 миллиарда рублей. Главным кредитором России была Франция, спасшая самодержавие с помощью огромного займа (843 750 тысяч рублей) от финансового краха во время революции 1905–1907 годов.

При этом Россия — сама объект ввоза иностранного капитала — вывозила капиталы за рубеж, прежде всего в отсталые государства Востока (Китай, Персию). Впрочем, вывозились преимущественно государственные или даже заёмные капиталы, а их размещение в соответствующих странах обусловливалось не столько экономическими, сколько военно-политическими соображениями, а также стремлением «застолбить» на будущее внешние рынки.

В 1890-е годы были созданы Учётно-ссудный банк Персии (фактически филиал Государственного банка России) и Русско-Китайский банк, который контролировался российским правительством.

Частный капитал нашей страны не мог ещё активно действовать на зарубежных рынках — он был слаб. Вообще в 1905-м годовой доход от торгово-промышленной деятельности на сумму свыше 20 тысяч рублей получали во всей стране лишь 12 377 человек.

Узкий слой российской финансовой олигархии формировался главным образом за счёт петербургской буржуазии, сложившейся, в основном, в результате «насаждения» капитализма сверху и оперировавшей в сфере тяжёлой индустрии. Представители этой группировки российской буржуазии — как правило, выходцы из среды технической интеллигенции, чиновничества, а также иностранные капиталисты — были теснейшим образом связаны с царской бюрократией. Но и в Москве имелись предприниматели (Рябушинские, Морозовы, Мамонтовы и др.), которые обладали многомиллионными состояниями и претендовали на роль лидеров российского делового мира.