От Сталинграда до Берлина - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Варенников cтр.№ 56

27 февраля дивизия наступала на крупный населенный пункт Широкое (на реке Ингульце есть еще Широкое между Днепром и рекой Мокрая Сура). 16-я моторизованная дивизия противника при поддержке 450-го артиллерийского полка сопротивлялась жестко, отчаянно. Первые наши атаки успеха не принесли. Комдив Кулагин вносит изменения в свои решения, производит перегруппировку и, обходя город одним полком с севера, вторым – с юга, третьим – с фронта, наносит сокрушительный удар. К середине дня 29 февраля город был взят. В этот же день наш полк форсировал реку Ингулец и захватил плацдарм на западном ее берегу.

На этом и завершилась Никопольско-Криворожская наступательная операция войск 3-го Украинского фронта. В итоге ее наши войска разгромили крупную группировку противника. Особенно тяжелые потери понесла 6-я немецкая армия (как известно, 6-я армия Паулюса была полностью разгромлена под Сталинградом, а эта 6-я армия была создана вновь по приказу Гитлера). 12 дивизий этой армии, в том числе три танковые и одна моторизованная, понесли такие потери, что немецкое командование было вынуждено создать из них боевые группы. Четыре дивизии полностью утратили все свое тяжелое оружие, автотранспорт и значительную часть личного состава («История Второй мировой войны 1939–1945 гг.», т. 8. с. 78).

До 3 марта наша дивизия вела бои по расширению плацдарма на реке Ингулец, а уже 6 марта началась Березнеговато-Снигиревская наступательная операция фронта – фактически без паузы после Никопольско-Криворожской операции. Это важная черта – в ходе одной операции готовилась последующая с учетом прогноза результатов первой. Осуществить все это – от разведки и планирования операции и до материально-технического ее обеспечения – было крайне сложно. Не говоря уже о пополнении войск личным составом. Да и природно-климатические условия нас по-прежнему не баловали, но и войска, и командный состав Вооруженных сил располагали таким потенциалом, что проведение последующих операций без оперативных пауз стало уже делом обычным.

В первый же день наступления нашей армии оборона противника была прорвана, и в эту брешь была введена конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева. Перед войсками была поставлена задача овладеть городом Новый Буг и тем самым создать условия для окружения крупной группировки противника в районе Березнеговатая и Снигиревка.

Тем временем 10 марта наша дивизия получила задачу перегруппироваться вправо и наступать на Ново-Очаков. При этом 100-й гвардейский стрелковый полк получил задание овладеть большим селом – Христофоровкой. Завязался тяжелый бой. Располагая уже достаточным количеством боеприпасов, я начал уничтожать наиболее опасные огневые точки противника. Но далеко продвинуться нам не удалось. На подступах к селу в километре от Христофоровки полк залег и окопался, так как противник нещадно поливал местность огнем из пулеметов, обстреливал артиллерией и минометами. Высокие бодылья подсолнухов, с прошлого года оставшиеся на поле, где мы окопались, не позволяли нам увидеть хоть что-нибудь, кроме крыш высоких домов и ветряной мельницы. Противник же, устроив свои наблюдательные пункты на чердаках, конечно, просматривал все наши боевые порядки. Маневр полка был полностью скован. Но село надо брать – здесь у противника не только имеются большие запасы военного имущества, но было и другое не менее важное обстоятельство: положение этого населенного пункта – командное. Не овладев Христофоровкой, невозможно было действовать дальше. Что делать?

Оценив обстановку и обдумав замысел действий, я подошел к командиру полка. Мы, как всегда, были в одном окопе.

– Что-то надо предпринимать. Лежать нет смысла. Немец выбивает наших людей.

– Я вот тоже думаю, что надо делать. Но действовать можно, когда будут подавлены огневые точки, – заключил Воинков и вопросительно посмотрел на меня.

– Верно! Но их не видно – вот беда. Только общее направление знаем, откуда бьет пулемет или орудие. И все. Этого мало.

– Как же быть? – опять вопрошает Алексей Михайлович. По глазам его вижу, что он хочет, чтобы я предложил решительный шаг. И я предложил:

– На противоположной стороне села есть балка, которая выходит к нашему правому флангу и упирается в озерцо. Думаю, что балка сейчас очень мокрая, если вообще не наполнена водой. Вполне понятно, что немцы отсюда опасности не ждут. Поэтому предлагаю…

И далее я рассказал план возможных наших действий. Их суть сводилась к тому, что подразделения полка (т. е. на занимаемом рубеже) проявляют огневую активность, но не поднимаются. И это продолжается два часа. За это время я с ротой автоматчиков, разведчиками полка и небольшой группой саперов отползаю в тыл до первой складки местности, за которой противник уже не ведет наблюдения. Затем перемещаюсь в сторону балки. Независимо от того, в каком она состоянии, – обязан выйти в тыл противнику. В период выдвижения в исходное положение для атаки наш огонь, особенно артиллерии, максимально усиливается (я дам к этому сигнал). Но огонь – только прицельный. Когда я займу исходное положение для атаки – даю сигнал о прекращении артиллерийского и минометного огня. Вся пехота, не выскакивая из окопов, дружно и долго кричит «Ура!» и одновременно ведет огонь вверх (чтобы не перебить нас). Наш отряд бросается в атаку: разведчики атакуют южную оконечность села, автоматчики – центр и северную оконечность. Как только ворвусь в село, даю две зеленые ракеты и по радио сигнал – «В атаку!». Значит, полк может атаковать. Желательно, чтобы в это время один батальон сделал маневр и обошел село с юга, юго-запада, чтобы противник не смог удрать на Одессу.

Воинков слушал внимательно. По ходу доклада задавал вопросы. Затем уточнил отдельные моменты и в целом план одобрил. Вместе с начальником штаба полка капитаном Васькиным, который оказался на командно-наблюдательном пункте, я тут же стал быстро формировать ударный отряд, укомплектовывать всем необходимым, готовил свою группу, непосредственно действующую со мной, и одновременно ставил задачи нашей артиллерии.

Когда все было организовано, мы начали действовать, как спланировано. Приблизительно через два часа мы уже отползли в тыл и приблизились к балке. Как мы и предполагали, она была заполнена водой. Пришлось идти по колено в воде, потому что левый склон балки, примыкающий к селу, был вскопан под огороды и практически оказался непроходимым. А дно балки было с крепким дерном, поэтому вода хоть и поднималась высоко, но идти можно было уверенно. Да и безопаснее в отношении мин – противник их в воде ставить не будет. Из балки просматривались только некоторые крыши хат, да и за деревьями, хоть и без листьев, видно было мало.

Выдвинувшись в назначенное место, я уточнил задачу разведчикам и направил их к южной окраине. О готовности должны доложить по радио. Автоматчиков разбил на две группы: одна под руководством командира роты старшего лейтенанта Б. Скорбина атакует северную часть села, а вторая со мной – центральную часть и мельницу. Как только разведчики доложили о готовности, я дал по радио сигнал о прекращении артиллерийского и минометного огня. Это было выполнено, и мы сразу же услышали наше родное «Ура!» по ту сторону села. Поднялась неимоверная стрельба. Все, что было в селе, стреляло в сторону полка. Командую: «В атаку, вперед!» Мы быстро, без выстрелов влетели в село и начали автоматными очередями «снимать» всех, кто стрелял. Немцы забегали по селу с криками: «Рус, рус!» Я дал две зеленые ракеты и по радио: «Мы в селе».