Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Брюле cтр.№ 14

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху | Автор книги - Пьер Брюле

Cтраница 14
читать онлайн книги бесплатно

С самого начала нашего изучения гомеровской женской лексики мы слышим только мужские слова. Ни одна ни другая сестра не говорят сами. Только один-единственный раз мы слышим голос kourè-Бриса, когда рассказчик один раз из двух употребляет слово «женщина», gynè. Патрокл убит, его тело лежит в шатре Ахилла. Вожди ахейцев помирились, и Агамемнон совершает публичное покаяние и приносит Ахиллу несметный выкуп. Единственное, с чем можно было бы сравнить этот выкуп, это с приданым thygater, богатствами, с которыми отец отдает ее в другой «дом». Итак, из шатра Агамемнона


Семь Ахиллесу обещанных в сени треножников взяли;
Двадцать блестящих лаханей, двенадцать коней пышногривых;
Вывели вместе и жен непорочных, работниц искусных
Семь, и осьмую румяноланитую Брисову дочерь.
С златом же сам Одиссей, отвесивши десять талантов,
Шел впереди.
(XIX, 243—48)

Агамемнон добавляет клятву о сделке:


«Я здесь клянусь, что на Брисову дочь руки я не поднял,
К ложу неволя ее иль к чему бы то ни было нудя;
Нет, безмятежной она под моим оставалася кровом!»
(XIX, 261—63)

Богатство и девственность (непорочность или, скорее, воздержание, поскольку о какой девственности можно говорить, когда речь идет о вдове) — Брисеида играет здесь роль nimphe, «обычной» новобрачной. «Златой Афродите подобная ликом» Брисеида прибывает в шатер Ахиллеса, видит тело Патрокла и падает на него,


Вкруг мертвеца обвилась, возрыдала и с воплями стала
Перси терзать, и нежную выю, и лик свой прелестный
[...] стенали и прочие жены.
(XIX, 284—856; 301)

Почему Брисеида внезапно перестает быть kourè-своего-отца, о котором больше не упоминается, почему она обретает в это мгновение зрелость, превращается в женщину? Именно она имеет отношение к произошедшему событию: смерти самого дорогого для нее человека — господина и любовника. Значит, на нее возлагается задача, характерная для взрослой женщины. Она слишком молода, чтобы выполнить погребальный обряд, возлагаемый обычно на женщину в возрасте и заключающийся в очищении тела [31], она должна просто оплакать его. Вместо молчания, которого от нее всегда требовали, она выплескивает свою боль. Этот поступок имеет ритуальное значение: «Стенали и прочие жены». Ясно, что женщины кричат ради мужчин, которые могут плакать только молча.


О мой Патрокл, о друг, для меня, злополучной, бесценный!
Горе, живого тебя я оставила, сень покидая;
В сень возвратясь, обретаю мертвого, пастырь народа!
Так постигают меня беспрерывные бедство за бедством!
Мужа, с которым меня сочетали родитель и матерь,
Видела я перед градом пронзенного медью жестокой;
Видела братьев троих (родила нас единая матерь),
Всех одинако мне милых, погибельным днем поглощенных.

Брисеида объясняет свою особую привязанность к Патроклу:


Ты же меня и в слезах, когда Ахиллес градоборец
Мужа сразил моего и обитель Минеса разрушил,
Ты утешал, говорил, что меня Ахиллесу герою
Сделаешь милой супругой, что скоро во фтийскую землю
Сам отвезешь и наш брак с мирмидонцами праздновать будешь.
(XIX, 287—299)

Как быстро эти женщины переходят от одного мужчины к другому! Она в неоплатном долгу перед Патроклом. Эта свежеиспеченная вдовушка готовится стать законной супругой божественного Ахилла — убийцы ее близких, да еще и испытывает радость от этой божественной войны. Вот каким образом из Гипподамии, супруги, потом вдовы, она становится, если не супругой, то по крайней мере подругой Ахилла и даже в более поздних источниках матерью сына Ахилла, Неоптолема... все еще оставаясь kourè-Бриса.


От kourè -своего-отца до божественной девственницы

Хотя позднейшие источники наделяют Хрисеиду судьбой, подобной судьбе Брисеиды, рассказывая, как отец добровольно вернул ее Агамемнону и как она родила от него детей Ифигению и Хриса, именно в «Илиаде» содержится ответ на вопрос: почему в отличие от Брисеиды Хрисеида остается только kourè-своего-отца? Все дело в том, что, если Брис мертв, Хрис жив. В этом все отличие: с одной стороны, между отцом и дочерью устанавливается действенная связь, несмотря на факт насилия, Хрис — после божественного вмешательства — получает свою дочь; тогда как, с другой стороны, смерть отца дает Брисеиде нечто вроде свободного выбора, и используется только имя отца, но не принадлежность ему.

Именно в этом ключе мы можем рассматривать разные слова, используемые воинами относительно этих девушек. Брисеида больше kourè, чем женщина или супруга, в то время как Хрисеида меньше kourè, больше thygater и pais, но никогда gynè. Именно присутствие отца отличает Хрисеиду от Брисеиды: оно делает ее pais — он любит ее; делает ее thygater — отец занимается ее будущим, потому что его влияние на нее остается незыблемым, несмотря на ложе Агамемнона. Брисеида остается без отца, и после военных действий ее имя продолжает напоминать всем о ее происхождении, сообщает, откуда она пришла, — из Брисы, от Бриса. Говоря о девушках, аэды говорят скорее о том, откуда они, чем кто они. Самая прямая параллель, которую можно обнаружить в такой потере «индивидуального» имени в пользу имени родственного, — это имя человека, которого насилие или покупка превратили в раба: рабы одновременно теряли и свободу, и свое имя.

Афинское право классической эпохи сохранило черты незыблемой связи между отцом и его дочерью. Даже вступив в брак и уплатив супругу приданое, когда дочь жила в «доме» своего мужа под его опекой, если по какой-то причине дочь и/или отец разочаровывался/разочаровывались в супруге, отец мог забрать ее домой — вместе с приданым! Это право, называемое аферезисом, переставало действовать с рождением первого ребенка (первого мальчика?), рождением, окончательно соединяющим супругу с новым «домом». Это означает, что влияние отца на дочь сохранялось, его авторитет был сильнее авторитета мужа или, отличаясь от авторитета мужа, он продолжал действовать по инерции.

Другие гомеровские kourai являются богинями. Нам достаточно одной — Афины. В «Илиаде» описывающие ее слова связаны с ее отцом, она thygater и tekos, то есть «дитя», «отпрыск», но особенно она kourè-Зевса. История ее рождения, объясняющая ее особенную связь с отцом, стоит того, чтобы быть здесь рассказанной. По Гесиоду, у Зевса была жена, Метида-Премудрость, от которой он ожидал ребенка: Афину. В то же время Зевса убедили остерегаться потомства Метиды, потому что после рождения Афины у нее родится сын, угрожающий его господству. Чтобы избежать риска, Зевс «себе ее в чрево отправил», но, переварив мать, он смог уберечь Афину. В конце концов она появилась из головы своего божественного отца, уже взрослая, в полном вооружении. И никогда дочь, kourè-Зевса, не будет принадлежать к другому кругу женщин, кроме «девственниц», не будет иметь другого отношения к миру, оставаясь исключительно дочерью-своего-отца. От других отпрысков Зевса Афину отличает то, что она перворожденная от его первой супруги. В какой другой культуре существует подобный образ дочери, родившейся только от отца? Оставим в стороне историю об угрозе господству Зевса — избитая тема. Разве не проявляется в этом мифе мечта греческих мужчин производить детей в одиночку!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию