Владимир Мономах, князь-мифотворец - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Боровков cтр.№ 17

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Владимир Мономах, князь-мифотворец | Автор книги - Дмитрий Боровков

Cтраница 17
читать онлайн книги бесплатно

На протяжении пятнадцати лет княжения Всеволода в Киеве Владимир Мономах продолжает занимать черниговский стол вместо того, чтобы передать его в распоряжение Святославичей и таким образом способствовать достижению компромисса, подобного тому, который был достигнут в 1084–1085 гг. с Давыдом Игоревичем, а в 1086–1087 гг. с Ростиславичами. Но такой компромисс кардинально изменил бы соотношение сил в ущерб положению киевского князя, который мог считать себя «архонтом всей Росии» или «единовластием Русской земли» (разумеется, в узком смысле) до тех пор, пока главный предмет спора — Чернигов — находился в руках его старшего сына.

По-видимому, когда в дальнейшем возникла необходимость более четко охарактеризовать политическую позицию Владимира Мономаха после смерти отца, то в качестве продолжения некролога в летопись был включен рассказ о том, что Мономах, как бы взвешивая различные политические альтернативы, стал размышлять: «Если сяду на столе отца своего, то буду воевать со Святополком, так как стол этот был его отца» .

Как иронически писал по поводу этих «размышлений» В.И. Сергеевич, «Владимир оказался в положении сказочного путника, очутившегося на перекрестке двух дорог. Можно пойти и направо, и налево, только везде будет плохо» . Но из двух зол, как известно, выбирают меньшее, а хуже всего Мономаху было бы в том случае, если бы он попытался занять киевский стол в обход княжившего в Турове Святополка, который являлся старшим из внуков Ярослава. Тогда под угрозой оказались бы результаты «Волынского компромисса» 1077 г., которые гарантировали Всеволоду и его семье гегемонию на левом берегу Днепра. Поэтому после погребения отца в храме Св. Софии 14 апреля 1093 г. Владимир Мономах отправил посланцев в Туров к Святополку, а сам ушел в Чернигов.

По сути дела, он признал приоритет «отчинных» прав на Киев своего двоюродного брата, однако казус заключается в том, что официально принцип наследования князьями стольных городов «по отчине» был провозглашен четырьмя годами позже — на Любечском съезде 1097 г., где было принято правило: «каждый да держит отчину свою». Разумеется, применение этого принципа эпизодически можно выявить и в предшествующий период, однако Ярославичи злоупотребляли исключениями из этого правила с целью расширения собственной власти.

Можно предположить, что сюжет о «размышлениях» Мономаха был внесен в летопись задним числом для того, чтобы заранее представить его поборником «Любечской доктрины», причем конструкция сюжета, оформленного в форме «размышлений», подразумевает, что его мог внести в летопись только человек, близкий к самому князю. Именно таким человеком был Сильвестр — игумен основанного Всеволодом Ярославичем Выдубицкого монастыря Св. Михаила, который, по свидетельству летописной записи, датированной 1116 г. и сохранившейся в конце Лаврентьевского и сходных с ним списков «Повести временных лет», написал «книгу эту, летописец».

Поскольку Святополку принадлежало физическое старшинство перед Владимиром, который был на два или три года моложе, акт 1093 г. способствовал внедрению в древнерусскую политическую практику представления о приоритете «старейшинства», хотя оно не была выражено здесь так явно, как во второй части статьи 1078 г., на что обращал внимание А.Е. Пресняков . Однако декларация о приоритете «старейшинства» (в соответствии с реконструированным составителем «Начального свода» «политическим завещанием» Ярослава Мудрого) с композиционной точки зрения представляется здесь излишней именно потому, что в летописном тексте под 1078 г. имеется свидетельство о том, что отец Мономаха Всеволод признал отца Святополка Изяслава «старейшим» князем.

Хотя перспективы занятия Владимиром Мономахом киевского стола, как мы можем заключить из его «размышлений», в этот момент были весьма призрачны, в исторической литературе широко обсуждалось предположение о том, что Мономах имел возможность получить киевский стол в 1093 г. Автором этой гипотезы стал В.Н. Татищев, который во второй редакции «Истории Российской» писал: «Владимир после смерти отца своего хотя киевлянами прошен был приять престол, но, рассудив, что то весьма многотрудно, мимо более старейших Святополка и Святославичев приять, поскольку те по старшинству отцов их имеют причину того требовать, и без войны междоусобной миновать не может, послал к Святополку Изяславичу в Туров объявить о смерти отца своего, дабы он, яко старейший из братии, пришед, престол русский принял; а сам поехал в Чернигов» .

Здесь мы имеем только творческую интерпретацию историком летописного сообщения: оно концептуализировано таким образом, чтобы представить Мономаха поборником иерархического принципа наследования в княжеском роду, который позже, в XIX в., станет одной из составных частей родовой теории. Однако если судить по «Повести временных лет», «легитимизм» Мономаха имел свои пределы: по существу, он ограничивался только персоной Святополка Изяславича, тогда как упоминания о правах Святославичей, которые по-прежнему исключены из политической жизни «Русской земли», в летописи нет — напротив, древнейшие списки «Повести временных лет» (Лаврентьевский и Ипатьевский), неизвестные историку, по меньшей мере, позволяют предполагать, что киевляне приветствовали вокняжение в Киеве Святополка, хотя эта летописная формула выглядит «этикетной» при сравнении ее с аналогичной формулой под 1069 г., использованной в описании вторичного вокняжения в Киеве Изяслава Ярославича.

Тем не менее «избыточная информация» Татищева — то есть историографический факт, а не материал источника — получила дальнейшее развитие в трудах исследователей. Например, С.М. Соловьёв считал, что «по смерти отца Мономах не встретил бы никакого препятствия со стороны граждан, если бы захотел тотчас занять престол отцовский», а Д.И. Иловайский писал, что киевляне «выражали желание иметь князем мужественного Владимира Мономаха»; эту же мысль повторил М.К. Любавский, отметивший, что киевляне «стали было приглашать его сесть на великом княжестве», но «Мономах наотрез отказался» . Как видим, с течением времени мнения становились все категоричнее, однако источники не дают оснований для утверждений подобного рода, как, впрочем, и для альтернативных предположений о том, что Мономах, чья личность якобы ассоциировалась с непопулярной политикой Всеволода Ярославича, не пользовался поддержкой киевской аристократии, которая предпочла ему Святополка .

Если бы Мономах действительно захотел остаться в 1093 г. на княжении в Киеве, то он сумел бы и найти сторонников, и устранить недовольных, а если бы у него не было такой возможности, то помещать в летописи его «рассуждение» на эту тему и вовсе было бы бессмысленно. Скорее всего, князь просто выбрал иную политическую альтернативу, предпочтя обзавестись не потенциальным врагом, а потенциальным союзником, который мог бы помочь ему противостоять и половецкой экспансии, и враждебным действиям Святославичей, тем более что последний из Изяславичей, лишенный Новгорода и Волыни, серьезной угрозы интересам Мономаха, по-видимому, не представлял.

Святополк прибыл из Турова в Киев 24 апреля 1093 г., и, как пишет летописец, «вышли навстречу ему киевляне с поклоном, и приняли его с радостью», однако едва он успел сесть на «столе отца своего и дяди своего», как допустил первую политическую ошибку, отказавшись от мирного соглашения, предложенного половецкими ханами и посадив «в поруб» направленных к нему послов. В ответ половцы пошли на него войной, и Святополк, даже отпустив послов на волю, не смог умиротворить их. Князь собирался противостоять кочевникам, имея всего лишь 700 «отроков» (младших дружинников), но «разумные мужи» посоветовали ему обратиться за помощью к Мономаху, который стал собирать войска вместе со своим младшим братом Ростиславом, княжившим в Переяславле.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию