Забытая Византия, которая спасла Запад - читать онлайн книгу. Автор: Ларс Браунворт cтр.№ 56

Впрочем, семейное счастье могло разве что временно задержать императора в Константинополе. Он всегда был более счастлив во время военных кампаний, и в любом случае на рубежах империи оставалось еще слишком много врагов, чтобы можно было ослабить бдительность. Халифат демонстрировал обнадеживающие признаки слабости, и теперь настало время воспользоваться ситуацией. В начале этого года Никифор отправил своего великолепного племянника Иоанна Цимисхия разведать ситуацию в Сирии, и молодой человек добился в этом исключительных успехов. Император, которому не терпелось к нему присоединиться, собрал армию и выступил в поход. Чтобы предупредить племянника, он запалил цепь сигнальных огней, которые буквально за считанные часы донесли весть о выступлении до отдаленных Таврских гор.

Первой целью стал злосчастный эмир Алеппо, который десятилетиями совершал набеги на территорию империи. Увидев надвигающуюся имперскую армию, мусульмане попытались вступить в переговоры — но Никифор проигнорировал предложение дани и вступил в Киликию, чтобы захватить Таре. Тем же летом войска империи очистили от арабов Кипр. Два года спустя Никифор поставил на колени город Алеппо, превратив некогда могущественный эмират в вассальное государство.

Император победоносно вернулся в столицу с блестящей репутацией, вновь подкрепив веру в силу империи и ее авторитет. Он посрамил тех, кто поднял против него мечи на Востоке, и достаточно ясно показал, что к Византии следует относиться с уважением. К несчастью для империи, враги окружали ее со всех сторон, и те же самые свойства, что так хорошо послужили Никифору на Востоке, подвели его на Западе, где привели к одним лишь бедам. Против армий ислама велась война не на жизнь, а на смерть, что вполне соответствовало резкому характеру Никифора. Но когда пришло время иметь дело с христианскими державами на западе, полное отсутствие такта стало величайшей слабостью императора. Когда послы от германского императора Оттона I ошибочно обратились к нему как к царю греков, Никифор бросил их в темницу, тем самым едва не доведя дело до войны между двумя империями.

Положение дел только ухудшилось, когда послы от болгарского царя Петра прибыли в Константинополь с требованием свой традиционной небольшой дани. ^[155] Недоверчиво осведомившись, принимают ли они его за раба, который вынужден платить дань захудалому народу, император грубо надавал им пощечин и велел возвращаться к своему неотесанному царю. «Передайте ему, — сказал Никифор, — что вскоре я лично приду, и вы сполна получите все, что заслуживаете».

Император немедленно собрал армию, не обращая внимания на отчаянные мольбы болгарского царя. Он взял приступом несколько крепостей вдоль болгарских границ, но хватило одного взгляда на густые леса и извилистые овраги Болгарии, чтобы Никифор призадумался. Дальнейшее продвижение в эти земли означало напрашиваться на засаду. Но были и другие способы наказать заносчивых болгар, не рискуя собственными войсками. Отправив вестников, снабженных значительным количеством византийского золота, на Русь, Никифор подкупил русских, чтобы те сражались вместо него.

Варяжский князь Киева Святослав с готовностью провел свою шумную орду через границу, разбил армию болгар, захватил в плен царя Петра и вдобавок посадил на кол двадцать тысяч пленников. К несчастью для империи, эта довольно легкая победа только раззадорила аппетит русских, и вскоре киевский князь обратил свой взор на земли Византии. В своем гневе Никифор всего лишь променял слабого соседа на соседа сильного и агрессивного, но когда он осознал, что сделано, было слишком поздно.

В любом случае Никифор Фока вдобавок оказался втянут в конфликт с церковью. Он уже некоторое время был осведомлен о ее деградации (проходя в военной кампании по византийским землям, трудно было не заметить обширные невозделанные владения церкви), а многочисленные беседы с его лучшим другом, монахом по имени Афанасий, убедили его в том, что нужно что-то делать. Патриарх раздражал Никифора с тех самых пор, как отказался даже обдумать его предложение, чтобы солдаты, погибшие в сражениях с мусульманами, считались мучениками, и император с типичной для него резкостью издал несколько поспешных указов. ^[156] Увеличивающееся богатство монастырей лишало государство должных налогов и вдобавок развращало саму церковь. Теперь ветеранам войн (а также всем другим) запрещалось жертвовать свои земли церкви, пополняя ее огромные владения. Монахам, принявшим обет бедности, следовало жить, как их предшественникам — в простых монастырях, расположенных в отдаленных уголках империи, вдали от суетной жизни, а не в роскошных домах, украшенных прекрасными фресками, в окружении виноградников и полей, которые обрабатывали невольники. Император отправил своего верного друга Афанасия в Грецию, чтобы богато одарить монастырь на склоне горы Афон, который был примером того, чем должно быть монастырское сообщество. ^[157] После этого, чтобы окончательно завершить дело, он сделал монастырь независимым от патриарха, подчинив его напрямую трону.

Приведя таким образом в порядок внутренние дела, император в 968 году снова отбыл на Восток. На этот раз его целью было уничтожение мусульманской державы, пытавшейся захватить контроль над Арменией. Возле маленького армянского городка Манцикерта он уничтожил войско арабского эмира и освободил эту провинцию от мусульманского владычества. Повернув на юг, он вторгся в Сирию, с легкостью захватив важные города Эмесу и Эдессу, и в 969 году смог отвоевать Антиохию — древнюю столицу Сирии и место расположения одного из пяти великих патриархатов христианской церкви. Со времен Ираклия ни один император не ступал в этот город, и было нечто символическое в том, что именно Никифору, чье имя означало «победоносный», было суждено вернуть его.

Обратив свой взор на юг, он решил направиться к Святому городу Иерусалиму, но пригодный для военных действий сезон практически закончился, и голод обрушился равно на византийские и арабские земли. После двенадцати лет непрерывных успехов Никифор мог позволить себе отложить завоевание Иерусалима на следующий год. До весны город никуда не денется — а войска, безусловно, заслужили отдых. Развернув свою огромную армию, император устало, но триумфально вернулся в столицу.

Несмотря на все победы, Никифора все меньше любили на родине. Вдобавок к его резкому по природе характеру, его претензия на церковные богатства оттолкнула церковь, а непосильные налоги, которые он ввел, чтобы финансировать свои бесконечные войны, стоили ему поддержки большинства граждан. Его непопулярный брат Лев уже был пойман на попытке искусственно взвинтить стоимость зерна во время голода, и теперь многие верили, что он замышлял убийство двух младших сыновей Феофано, Василия и Константина. Император мог быть никак не замешан в этих делах — но он не предпринял никаких действий против своего брата, чем еще сильнее опорочил свое уже и так запятнанное имя.