Terra Incognita: Затонувший мир. Выжженный мир. Хрустальный мир (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Грэм Баллард cтр.№ 47

Рэнсом, оскальзываясь, прошагал по мертвой рыбе. В пятидесяти ярдах дальше на берегу нашлась старая долбленка, избавившая его от крюка через мост. Оттолкнувшись, он, не взяв в руки весел, добрался до другого берега и повернул в сторону Ларчмонта. Образ двух рыбаков, сидевших над своей лодкой, как две вдовицы над гробом, остался в памяти. На плоскости озера переливались лужицы испаряющейся воды. Вдоль южного края, где водное зеркало, отступив перед засухой, сменилось ручейками и болотинами, привычными Филиппу Джордану, канавки еще влажной грязи серыми пальцами распластались по сухой белизне. Над дюнами торчали колонки и градирни опытной водоочистительной станции, установленной муниципальными властями. Темные дымки загоревшегося камыша отмечали покинутые селения, пачкая синеву неба иероглифами забытых дикарей.

На окраине Ларчмонта Рэнсом поднялся на берег и пошел прочь от реки через пустой сквер на набережной. Улицы, не отмытые дождями, покрывала пыль и клочки бумаги, мостовые были завалены мусором. Бассейны укрыли брезентовыми полотнищами, их продранные квадраты лежали на земле, словно поваленные палатки. Подстриженные газоны в тени ив и платанов, аллеи миниатюрных пальм и рододендронов – все пропало, превратилось в заброшенный сад. Ларчмонт уже превращался в город-призрак в песках между высохшим озером и забытой рекой. Его существование поддерживали лишь несколько скудных скважин-колодцев.

Два-три месяца назад многие жильцы выстроили у себя в садиках деревянные башни, порой в тридцать-сорок футов. С их маленьких наблюдательных площадок открывался вид на южный горизонт. Только с юга ждали облаков, порожденных влажным дыханием моря. Проходя по Колумбиа-драйв, Рэнсом оглядывал эти башни, но ни на одной не увидел человека. Соседи присоединились к общему исходу на побережье.

На полпути по улице его обогнала машина и вильнула, заставив отскочить на тротуар. Остановилась, проехав еще двадцать ярдов. Водитель, открыв дверцу, окликнул:

– Рэнсом, это вы? Подвезти?

Перейдя улицу, Рэнсом узнал коренастого седого мужчину в костюме с воротничком пастора – преподобный Говард Джонстон, священник пресвитерианской церкви.

Джонстон подвинул лежащий поперек сиденья дробовик и остро глянул на Рэнсома.

– Я вас чуть не сбил, – сказал он, знаком предложив закрыть дверь, хотя Рэнсом не успел еще усесться. – Какого черта вы обзавелись бородой? Что за ней скрываете?

– Нечего мне скрывать, Говард, – согласился Рэнсом. – Просто запустил в знак траура. Собственно, я думал, она мне к лицу.

– Позвольте вас уверить – совсем не к лицу!

Пылкий и переменчивый в настроении, преподобный Джонстон принадлежал к тем мускулистым клирикам, что устрашают прихожан не столько небесным правосудием, сколько угрозой физического воздействия здесь и сейчас. Шести с лишним футов ростом, седая голова увенчана буйной порослью седых волос. Стоя на кафедре, он возвышался над паствой, озирая скамьи молящихся взглядом сурового учителя, который, получив на свое попечение младший класс, намерен причинить ему максимум добра.

Манера выражаться многословно и обиняками делала его несколько непредсказуемым, однако за последние месяцы преподобный стал чуть ли не последней опорой приозерной общины. Рэнсом с трудом переносил его воинственную повадку – острый беспощадный взгляд пастора внушал сомнения относительно его мотивов – однако сейчас обрадовался встрече. Именно по инициативе Джонстона пробурили артезианские скважины и набрали городскую милицию – якобы для защиты церкви и имущества прихожан, а по сути – чтобы отгонять направляющихся к югу транзитных гостей. С недавних пор в характере Джонстона открылась любопытная черта. Он выражал жестокое осуждение всем, кто, сдавшись перед засухой, уезжал на побережье. Несколько воинственных проповедей были посвящены греху, который совершают уклоняющиеся от борьбы со стихией. Странная логика заставляла его видеть в войне с засухой войну с самим Злом, в которой обязаны участвовать каждая община и каждый человек, пусть даже ради этой борьбы брат должен будет пойти против брата.

Впрочем, большая часть паствы все же покинула его, но Джонстон остался в своей церкви, превращенной им в поле боя, произнося пылающие адским пламенем проповеди перед полудюжиной верующих. Попытка сохранить статус-кво провалилась, но священник твердо решил остаться в городе.

– Где вы прятались всю неделю? – обратился он к Рэнсому. – Я думал, уехали.

– Нет-нет, Говард, – заверил его Рэнсом. – Как же я мог пропустить вашу воскресную проповедь?

– Рано вы надо мной смеетесь, Чарльз. Лучше покаяться в последнюю минуту, чем вовсе не покаяться, но от вас я ожидаю большего. – Он крепко взял Рэнсома за плечо. – Я рад вас видеть. Нам нужен каждый человек.

Рэнсом оглядел пустынную улицу. Большая часть домов брошены, окна забиты досками, из плавательных бассейнов вычерпали воду до капли. Вдоль аллеи сохнущих платанов выстроились покинутые машины, по проезжей части катаются пустые жестянки и коробки, под прутьями живых изгородей кремневыми искорками блестит пыль. Костры, где сжигали мусор, без присмотра тлели на выгоревших газонах, дым плавал над крышами.

– Рад, что не попал в самую сутолоку, – отметил Рэнсом. – Все прошло спокойно?

– Да и нет. Было несколько неприятных моментов. Я и сейчас ехал разбираться, коли о том речь.

– А что полиция? Тоже уехала?

Вопрос был задан как бы невзначай, но Джонстон, обернувшись к нему, понимающе улыбнулся.

– Уезжают сегодня, Чарльз. Еще есть время попрощаться с Джудит. Но я бы на вашем месте уговорил ее остаться.

– Не сумел бы, даже если бы захотел, – Рэнсом подался вперед, к ветровому стеклу. – Что это? На вид – неприятность.

Они свернули на Амхерст-авеню и остановились у церкви на углу. Человек пять-шесть из приходской милиции Джонстона, окружив пыльный зеленый седан, крикливо спорили с водителем. Ссора разгоралась под горячим солнцем, мужчины уже раскачивали автомобиль, колотя винтовками по крыше. Замелькали кулаки, крепыш с квадратными плечами в грязной панаме бросился на кого-то, как бешеный терьер. Когда он затерялся в свалке, из машины жалобно вскрикнул женский голос.

Схватив с сиденья дробовик, Джонстон бросился к дерущимся. Рэнсом шел за ним. Хозяин седана отбивался от троих, поваливших его на колени. На чей-то крик: «А вот и преподобный!», он вскинул голову, словно гордый еретик, которого принуждают к молитве. С переднего сиденья на происходящее с ужасом смотрела маленькая круглолицая женщина. Сзади виднелись бледные личики троих детей. Один – мальчик лет восьми, втиснутый между тюками и чемоданами, смотрел в боковое окно.

Джонстон растащил драчунов и взмахнул дробовиком.

– Ну-ну, хватит. Я сам с ним разберусь. – Он одной рукой вздернул водителя на ноги. – Кто он? Что натворил?

Эдвард Ганн, владелец местной скобяной лавки, выступил вперед, воздев грязный палец перед своим крючковатым носом.

– Я застал его в церкви, преподобный, с ведром. Он набирал воду из купели.