Тысячеликий герой - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Кэмпбелл cтр.№ 2

Ил. 2. Вишну размышляет о Вселенной (каменная скульптура). Индия, 400–700-е гг. н. э.

Этот пример показывает, как мужчина, не состоявшийся как муж, наивно признается в том, что, вместо того чтобы попытаться наладить свою семейную жизнь, он в глубине души все еще пребывает в заколдованном трагикомическом треугольнике своего детского мира, где сын и отец соперничают за любовь матери. Из всех животных мы дольше всех остаемся у материнской груди, и это определяет наиболее постоянные характеристики человеческой души. Человек рождается слишком хрупким и уязвимым, он еще не готов встретиться с миром лицом к лицу. Именно мать защищает его от всех опасностей, своей заботой продлевая покой, который человек испытывал в период своего внутриутробного развития. ^[3] Именно потому ребенок и мать составляют единое целое, пережив травму рождения, и физиологически, и психологически. ^[4] Младенец переживает беспокойство, если матери долго нет рядом, и в результате у него развивается импульс агрессии; если мать не разрешает ему чего-то, это также вызывает его агрессию. Таким образом, первый объект враждебности и первый объект любви ребенка – это один и тот же человек, и он же его первый идеал (который впоследствии станет бессознательной основой всех образов блаженства, истины, красоты и совершенства), и он составляет основу двуединой сущности Богоматери и Младенца. ^[5]

Именно отец, к сожалению, первым нарушает безмятежный покой внутриутробного мира, и оттого становится объектом враждебности. Агрессия, которая предназначена «дурной» или отсутствующей матери, выливается на него, но при этом влечение к доброй матери-кормилице, хорошей и заботливой, сохраняется. Именно так в детском сознании закладывается краеугольное представление об импульсе смерти (танатос: деструдо) и любви (эрос: либидо), которое закладывает основу для формирования знакомого всем эдипова комплекса, на который Зигмунд Фрейд примерно полвека назад возложил ответственность за незрелое поведение взрослых. Он пишет: «Царь Эдип, убивший своего отца Лая и женившийся на своей матери Иокасте, представляет собой лишь осуществление желаний нашего детства. Но более счастливые, нежели он, мы сумели отторгнуть наше сексуальное чувство к матери и забыть свою ревность по отношению к отцу» ^[6]. ^[7] А также: «Таким образом, в каждом зафиксированном отклонении от нормальной сексуальной жизни мы должны были увидеть задержку в развитии и инфантилизм». ^[8]

Печальная история женщины, любимый человек которой не смог повзрослеть и вместо этого заблудился в романтических сновидениях собственной детской, может быть интерпретирована более подробно на другом примере сновидений современного человека, и в этот момент мы начинаем понимать, что действительно входим в пространство древнего мифа, но воспринимаемого в очень своеобразном ракурсе.

«Мне приснилось, – пишет встревоженная женщина, —

Бессознательное порождает в нашем мозгу всевозможные странные образы, таинственных персонажей, страхи и фантомы – когда мы спим, или бодрствуем, или когда теряем контроль над собой; потому что под маленьким аккуратным зданием, которое представляет собой наше сознание, есть нечто, напоминающее глубокие подземные пещеры Аладдина. И кроме драгоценного клада там таится и коварный джинн – это наши постыдные или запретные психологические влечения, которые мы не осмелились или не смогли выпустить на свободу. Там они и пребывают, пока какая-то мелочь – случайно вырвавшееся слово, аромат, глоток чая или мимолетный взгляд – не нажмут на скрытую пружину, и тогда в наш мозг нагрянут незваные опасные гости. Опасные оттого, что покушаются на наше ощущение безопасности, на котором строится наша жизнь и жизнь наших близких. Но их дьявольский соблазн обещает нам ключ к новому миру, где в конце заманчивого и полного опасностей путешествия мы откроем самих себя. Нас искушают разрушить построенный нами и обжитой мир и самих себя, потом заново отстроить его, сделав лучше, ярче, светлее, просторнее, и зажить там полной насыщенной жизнью – вот чем нас искушают, вот что нашептывают нам тревожные ночные гости из царства мифа, которое заключено в нас самих.