Великолепный обмен. История мировой торговли - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Дж. Бернстайн cтр.№ 38

Происхождение карими — тайна, затерянная в истории. Мало что известно и об их торговой деятельности. Но мы можем оценить масштаб концентрации их доходов в средневековом мире. В исторических записях указывается, что где-то около 1150 года, под конец существования империи Фатимидов, эта группа достигла критической массы, возможно потому, что их защищал флот Фатимидов в кишащих пиратами водах Красного моря и Баб-эль-мандебского пролива. Более мелкие торговцы, вроде еврейских купцов, которые упоминаются в документах Каирской генизы, не могли позволить себе сильный морской конвой, и карими их вытеснили с рынка. Сейчас трудно сказать, какого происхождения были карими — индусы или мусульмане, индийцы или египтяне. Неизвестно даже, были они изначально купцами или судовладельцами, хотя имеющиеся сведения больше склоняют нас к последнему. Индийская и индусская версия основана на тамильском названии торговой деятельности — карьям.

Каким-то образом карими смогли внедриться в преимущественно арабский и мусульманский мир империи Мамлюков. Но повсюду к этому клану причисляли исключительно египетских «торговцев перцем и пряностями», контролировавших торговлю между Йеменом и Египтом. Группу составляли семейные предприятия, передававшиеся от отца к сыну, связанные между собой коммерческими и социальными мусульманскими структурами и особыми требованиями к торговле пряностями. По всему торговому пути, который проходил вдоль Красного моря, карими основывали свои фундуки. Этот путь, связавший Египет и Йемен, петлял, заглядывая во многие порты и перевалочные центры, по привычной древней дороге, которая бежала над Красным морем, до его египетского побережья, затем караванными тропами через пустыню и вниз по Нилу. Один купец XIII века — Мухаммад бин Абд аль-Рахман бин Исмаил — провел жизнь в разъездах между Сирией, Меккой, Египтом, Ираком и странами Персидского залива. В этом нет ничего особенного для того времени. Но помимо этого, он успел совершить три путешествия в Китай. Свою карьеру он начал с пятьюстами динариев, а закончил с состоянием более чем в 50 000.

В мусульманском мире сравнение с карими было подобно современному сравнению с Рокфеллером. Не раз прибыль карими оценивалась более чем в миллион динариев. Один купец — Ясир аль-Балиси — прославился прибылью в десять миллионов. По нашим деньгам, это около полумиллиарда долларов — почти невообразимая для доиндустриального мира сумма. На деньги карими строились мечети, школы и больницы в Александрии, Каире, Мекке и Джидде. Но чем дальше, тем больше денег карими уходило на военные действия. В 1352 году, когда сирийцы восстали против Мамлюков, и в 1394 году, когда Леванту грозил смертоносный Тамерлан, победы египетского войска оплатили трое богатейших купцов-карими.

Но как и любая империя, государство Мамлюков погрязло в жадности и коррупции и потеряло способность беречь Свою казну от разворовывания. В 1428 году султан Барсбай отнял у карими монополию на торговлю пряностями и низвел их роль до торговых представителей. В 1453 году турки-османы наконец взяли Константинополь и обрубили всякую торговлю с христианским миром, но к тому времени идея итало-мусульманской торговли и так уже почти исчерпала себя. На западном побережье Африки уже толпились португальцы. В 1488 году Бартоломеу Диаш обогнет ее южную оконечность, а еще через десять лет да Гама прорвется в Индийский океан, и придет конец мусульманской монополии на торговлю между Европой и Азией. Самое долговечное и монументальное наследие эпохи торговли рабами и пряностями — роковой дар, преподнесенный монголами генуэзцам — порт Каффа на Черном море. Запомните это название. Оно еще откликнется смертью миллионов европейцев, концом монгольского владычества в Азии, разрушением мусульманской торговой империи и, наконец, возрождением Запада из пепла.

Каффа чем-то напоминала конечную железнодорожную станцию на окраине американского Дикого Запада. Последний европейский город на границе с монгольскими ханствами, простиравшимися до самого Китая. Около 1266 года Орда — монгольская империя в Северо-Восточной Азии и Восточной Европе — продала земли этого города генуэзцам, которым очень нравилось его расположение на Крымском полуострове, на западном конце Великого шелкового пути. С пристаней Каффы купцы вывозили рабов в Египет и предметы роскоши с Востока в Италию, Францию и даже атлантические порты Северной Европы.

Монголы, глядя на то, как процветает Каффа под управлением генуэзцев, жалели о своей сговорчивости. Они с большим трудом удерживались, чтобы не разграбить город. Вскоре началась настоящая борьба за этот участок недвижимости. Хан Токтай нашел отличный повод для нападения — нечего итальянцам обращать в рабство и продавать турецких сестер и братьев по вере! В 1307 году он велел схватить итальянских представителей в Сарае — столице Орды, всего в семистах милях к востоку от Каффы. В том же году войско Орды осадило Каффу. Итальянцы защищались до 1308 года, потом уплыли и, уходя, сожгли город. Когда монголы закончили мародерствовать, генуэзцы отстроили город заново.

Восточнее Каффы, а значит, ближе к Орде, находился венецианский форпост работорговли — Тана (современный Азов). В 1343 году, когда город был обстрелян, итальянцы бежали оттуда в Каффу и встретили еще большую жадность со стороны кипчаков — тюркских союзников Орды. Целых три года кипчаки непрерывно осаждали Каффу, обстреливая ее из страшных катапульт, но бесполезно. После поражения в 1308 году генуэзцы обезопасили снабжение города с моря и дополнили укрепления двумя мощными концентрическими стенами.

Но с востока надвигалось еще неведомое, грозное оружие, сулившее поражение обеим сторонам. Вначале оно истребляло нападавших, так что запертые в городе итальянцы уже видели в этом свое чудесное избавление. Но вскоре жестокая сила погубила и защитников, а потом тихо поплыла на галерах на юг, в Геную, предвещая опустошение и пепелища сперва Европе, а затем и царствам Пророка.

* * *

Возбудитель чумы, чумная палочка (Yersinia pestis), подобно множеству других патогенов человека, большую часть времени проводит в «животном резервуаре» — популяции хронически зараженных грызунов. В Средние века таким резервуаром для бациллы служили сурки и суслики гималайских предгорий, азиатских степей и африканских Великих озер. Наиболее важную роль, наверное, сыграл табарган — норный зверек, похожий на растолстевшую белку, вырастающий до двух футов в длину, весящий до 18 фунтов и впадающий на зиму в спячку.

Тысячелетиями степняки привыкли держаться подальше от зараженных грызунов, узнавая их по вялому поведению. Но вот инфекция преодолела культурный барьер. Чужаки, не знакомые с местными обычаями, охотились на больных животных. Когда это выяснилось, по земле уже шествовала Черная смерть. ^[16]

Сегодняшними познаниями о роли инфекционных заболеваний мы обязаны великому историку Уильяму Г. Макнилу из Чикагского университета. Около 1955 года, изучая поражение, которое нанес ацтекам Эрнан Кортес в 1521 году, он задался вопросом, как миллионное население, среди которого во множестве встречались жестокие, закаленные воины, оказалось побеждено отрядом из шести сотен испанцев. Ну да, кони, ружья и стальные мечи давали европейцам большое преимущество. Но Макнил считал, что было кроме этого еще что-то.