Между двух огней - читать онлайн книгу. Автор: Марина Эльденберт cтр.№ 8

Даже удивительно, как спокойно стало на душе после этого разговора.

Впервые за все время после ужина в Скай Стрим.

— Вот же наблы, — подвела итог Танни, когда я замолчала. — Не переживай, Рэйнар точно их найдет.

Мне икнулось второй раз.

Говорить о Рэйнаре я сейчас точно была не готова, равно как и о том, что поисками родителей теперь намерена заняться сама. Поэтому поспешно поднялась.

— Поехали домой.

Танни взяла у меня рюкзак, и мы направились к эскалатору.

— А он что, постоянно за тобой таскается? — Сестра кивнула на сопровождение.

— Это временно.

— Потому что ты с Рэйнаром, и у вас все серьезно?

— Танни!

— Ладно, молчу.

Молчала она недолго, до выхода из подземки.

— А ты уже видела драконов?

— Видела.

Танни задохнулась.

— Серьезно? Страшно было?

Страшно? Ну, если вспомнить пустоши, наверное. Хотя сейчас, после всего, что узнала, я бы не назвала страхом то, что испытала в тот вечер. Не говоря уже о чувствах, которые вызывал ковыляющий по полигону драконенок, переваливающийся с лапы на лапу. Или дракон, который смотрел мне в самое сердце, когда наши сердца бились в унисон. Когда пламя текло от меня к нему и обратно.

— Нет, — покачала головой.

— Нет?

— Разве что немного. Драконы очень красивые.

— И ты не боялась, что тебя могут спалить? Ничуточки?

— Драконы не нападают без причины.

— Совсем? Никогда?

Покачала головой:

— Никогда.

— А…

— Танни, на сегодня достаточно.

Надо четко оговорить с сестрой, что можно обсуждать, а что нет. По идее приближенные к иртханам люди в курсе многих нюансов, в том числе и магии, но все они подписывают бессрочные договоры о неразглашении. Неустойки и методы пресечения за длинный язык по ним драконовские. Буквально. Неудивительно, что в мир людей просачиваются самые крохи — те, что иртханы считают незначительным. Разумеется, Танни никакой документ подписывать не будет, но серьезно поговорить на тему конфиденциальности все равно придется.

— Очешуеть! Личный водитель. Привет!

Танни помахала Валентену, плюхнулась на заднее сиденье флайса и первым делом откинула крышку портативного визора.

— Включу, ты же не против?

Ответить не успела, потому что главный канал Мэйстона явил нам местрель Стоунвилл во всей своей неповторимой идеальности. На сей раз она принимала Мэйстонского репортера в резиденции отца во Флангстоне, о чем сообщалось в бегущей строке. Надо отдать должное, место было шикарное, но, судя по отведенному на передачу времени, попали мы на самый конец трансляции.

— …Счастливы, что вы возвращаетесь. С чем был связан столь скорый отъезд? Если мой вопрос уместен, разумеется.

— Разумеется. — Ирргалия ослепительно улыбнулась. — Это было небольшое семейное недоразумение, которое, к моему счастью, недавно благополучно разрешилось.

— Это кто? — поинтересовалась Танни.

То ли выражение лица у меня было ошарашенное.

То ли челюсть неудержимо стремилась вниз.

Небольшое? Семейное? Недоразумение?

Благополучно разрешилось?

— Что ж, взаимно рад. — Репортер расплылся в улыбке. — Что бы вы хотели сказать мэйстонцам, которые с замиранием сердца ждут вашего возвращения?

Местрель Стоунвилл посмотрела в камеру своими пронзительно-сиреневыми глазами.

— Я жду встречи с вашим гостеприимным городом и со всеми вами. И искренне счастлива, что в самом скором времени Мэйстон станет мне родным.

— Вы смерти моей хотите! — патетично воскликнул стилист.

Тот же самый, который готовил меня к выступлению на юбилее. О его приезде мне вечером сообщила секретарь Халлорана. Я не стала возражать, тем более что платье все равно уже было куплено, а собираться самой намного сложнее, когда вокруг тебя не порхают стилист и визажист.

Сейчас же только развела руками.

— Но… как? — взвыл он. — В прошлый раз, когда мы виделись, вы были брюнеткой!

— Шатенкой, — поправила я. — Мне захотелось перемен.

— И платья! У вас же должно быть красное на сегодня…

— Красный не подходит к моему новому образу.

К слову, я выбрала бледно-розовое платье в пол. Остановилась на стильной классике с элегантным вырезом-лодочкой, потому что «украшение» на шее других не предполагало. Зато руки были почти открыты полностью, не считая перчаток. Спина тоже — хоть и менее откровенно, чем в платье для выступления в Ландстор-Холле, все равно достаточно, чтобы притягивать взгляды. Пока стилист приходил в себя, я устроилась у зеркала и приготовилась становиться красивой. Очень красивой.

Вчера, несмотря на крайне насыщенный день, я долго не могла заснуть. Сначала пыталась не думать об Ирргалии. Часа так два с половиной. Возвращалась она на свою помолвку, которая должна была состояться на следующей неделе. По всему выходило, что Шахррейн с сыном ездили во Флангстон, чтобы просить у Стоунвилла ее руки. Странно, что метящий в Председатели согласился отдать дочь не за правящего. Но, видимо, такое родство его полностью устраивало. То ли он рассчитывал на статус ректора Райгенсфорда, почетного гражданина и второго лица Мэйстона, то ли на то, что рано или поздно Шахррейн станет правящим. С наибольшей вероятностью второе. Поскольку сила крови древнего рода (в сочетании с поддержкой Председателя Совета, разумеется) способна поставить их на одну ступень с Халлоранами.

По-хорошему, Шахррейн и Стоунвилл провернули стратегически верную комбинацию. Запретить невесте аристократа въезд в город — значит не только окончательно поставить под угрозу дипломатические отношения между городами, но и вбить клин между сильнейшими семьями Мэйстона. Что, в свою очередь, приведет к распрям уже в нашем городе.

Короче, как ни крути — дерьмо.

От таких мыслей у меня в прямом смысле пухла голова. Хотелось пойти на кухню, потопать ногами и разбить чашечку, а лучше две. Впрочем, можно и больше об голову Ирргалии и ее папаши, не жалко даже кофейного сервиза на четырнадцать персон. Ну и о головы Шахррейнов заодно. Сама не представляю, с чего так завелась, по большому счету все эти иртханские политические игры меня не касались. Но заснуть все равно почему-то не могла. С политики мысли то и дело перескакивали на встречу с Рэйнаром. Сердце начинало биться в горле, а губы гореть. Не знаю, почему именно губы. Я несколько раз одергивала себя, однако тщетно. В итоге плюнула и опять взялась за законы, если прочистить себе мозги не получается, нужно их забить.