Криптономикон - читать онлайн книгу. Автор: Нил Стивенсон cтр.№ 64

Он сел в самолет два часа назад, в Международном аэропорту Ниной Акино. Рейс задержали, у него было достаточно времени, чтобы рассмотреть попутчиков: трех белых, включая самого Рэнди, и два десятка малайцев (из Кинакуты или с Филиппин). Все остальные пассажиры — японцы. Некоторые, судя по виду, бизнесмены, но большинство — организованная тургруппа, которая прошла в посадочный зал ровно за сорок пять минут до назначенного времени отлета и выстроилась позади девушки с табличкой в руке. Пенсионеры.

Их цель — не Техноград, и не какой-то определенный островерхий небоскреб в деловой части города. Они направляются в японский садик за стеной, разбитый над братской могилой в том месте, где 23 августа 1945 года приняли смерть три с половиной тысячи японских солдат.

Уотерхауз стройными колоннами движется по тихому проулку, щурясь, читает бронзовые таблички на белых каменных домиках:

Поначалу он принимает Йглмский дворец за сельскую промтоварную лавку. Над тротуаром, как боевой таран триремы, нависает эркер, в нем выставлены: безголовый женский манекен в чем-то, связанном, по-видимому, из пряденой стали (дань аскетизму военного времени?), кучка серой грязи с воткнутой в нее лопатой и еще один манекен (относительно новый, втиснутый в самый угол) в форме британского военно-морского флота, с фанерным контуром винтовки в руках.

Неделю назад Уотерхауз нашел в книжной лавке возле Британского музея источенный червями экземпляр «Большой Йглмской Энциклопедии», с тех пор таскает его в портфеле и впитывает по странице-две, как сильнодействующее лекарство. Главенствующих тем — три, они выпирают из каждого абзаца, как Три Схры — из Внешнего Йглма. Две из них — шерсть и гуано, хотя на древнем самобытном йглмском языке они зовутся иначе. Тут имеет место та самая лингвистическая гиперспециализация, которая, как уверяют, есть у эскимосов для снега, у арабов — для песка. «Большая Йглмская Энциклопедия» никогда не использует английские слова «шерсть» и «гуано», кроме как в уничижительном смысле, для грубых подделок, экспортируемых всякими там шотландиями в наглой попытке сбить с толку наивного покупателя. Уотерхаузу пришлось прочесть энциклопедию почти от корки до корки и применить все свои дешифраторские навыки, чтобы методом сопоставления понять, о чем речь.

Теперь он столько о них знает, что поневоле любуется тем, как гордо выставлены напоказ в сердце космополитического города кучка гуано и женщина в шерстяной одежде ^[29]. Наряд на женщине беспросветно серый, в полном соответствии с йглмской традицией, считающей краски для шерсти порочным шотландским новшеством. Верхняя часть ансамбля — свитер, по виду — валяный. При ближайшем рассмотрении становится ясно, что он связан, как любой другой свитер. Йглмские овцы вывелись путем тысячелетнего массового вымирания в условиях сурового климата. Их шерсть славится густотой, штопорообразным волокном и полной устойчивостью к любому процессу химического распрямления. В изделиях она напоминает войлок, что энциклопедия считает главным ее достоинством, для описания которого существует целый обширный словарь.

На третью тему «Большой Йглмской Энциклопедии» намекает второй манекен в витрине.

К каменной кладке у входа прислонен старикашка в форме добровольных сил местной самообороны. Наряд включает в себя короткие штанишки и толстенные гольфы из определенной разновидности йглмской шерсти, подвязанные под коленями толстой шнуровкой с переплетением на кельтский манер. (Почти на каждой странице энциклопедия повторяет, что йглмиане — не кельты, но изобрели все лучшее, что есть в кельтской культуре.) Такие подвязки — непременный атрибут йглмианина; мужчины носят их под брюками. Обычно на их изготовление идут длинные, тонкие хвосты скрргов, наиболее многочисленных представителей местной фауны. Энциклопедия сообщает, что «С. — мелкие млекопитающие отряда грызунов, семейства мышиных, которые широко распространены на островах. Питаются по преимуществу яйцами морских птиц и способны очень быстро размножаться при наличии этой или другой пищи. Йглмиане восхищаются мужественными зверьками и берут за образец их упорство и жизнестойкость».

Уотерхауз несколько минут курит и разглядывает подвязки. Внезапно манекен шевелится. Уотерхауз думает, что он кренится от налетевшего ветра, но тут понимает, что старичок живой и вовсе не падает, а переступает с ноги на ногу.

Дедуля замечает Уотерхауза, мрачно улыбается и произносит несколько слов на своем языке, который, как уже ясно, еще менее английского приспособлен для передачи стандартным алфавитом.

— Хэлло, — говорит Уотерхауз.

Дедок произносит что-то еще более длинное и сложное. Уотерхауз (сейчас он в своей стихии; мозг извлекает смысл из случайного набора звуков, пользуясь избыточностью сигнала) понимает, что дедуля говорит на английском с сильным местным акцентом, и заданный вопрос звучит: «Из какой части Америки вы приехали?»

— Моя семья много переезжала, — говорит Уотерхауз. — Скажем, из Северной Дакоты.

— А-а, — неопределенно отвечает дедок и плечом наваливается на дверь. Через некоторое время та начинает двигаться, кованые петли зловеще скрипят, поворачиваясь в дюймовых отверстиях. Наконец дверь натыкается на некую непреодолимую преграду. Дедуля по-прежнему удерживает ее всем телом, наклонясь под сорок пять градусов к горизонту. Уотерхауз быстро заскакивает внутрь. Крохотную прихожую украшает скульптурная композиция: две нимфетки колошматят убегающую каргу. Внизу табличка: «Выносливость и Жизнестойкость прогоняют Нужду».

Операция повторяется несколько раз. Каждая следующая дверь легче, но богаче украшена. Как выясняется, первая прихожая была на самом деле четвертой с конца, и проходит немало времени, прежде чем им удается и впрямь проникнуть внутрь Йглмского дворца. К этому времени они настолько углубляются в здание, что Уотерхауз уже почти готов увидеть проезжающий мимо поезд метро. Вместо этого он оказывается в обшитой деревом комнате без окон; хрустальная люстра светит мучительно-ярко, однако ничего толком не освещает. Ноги глубоко уходят в ворсистый ковер. Дальние рубежи комнаты защищены массивным столом, за которым восседает дородная дама. Расставленные там и сям виндзорские стулья черного дерева, несмотря на свою хлипкость, кажутся опасными туземными капканами.