Криптономикон - читать онлайн книгу. Автор: Нил Стивенсон cтр.№ 39

— Мы должны знать, где этот момент, — произносит Главный. — Знать точно. Чтобы создать впечатление случайности.

— Да, — говорит Уотерхауз, — и это должна быть такая случайность, чтобы обмануть кого-нибудь вроде Рудольфа фон Хакльгебера.

— Именно его мы и имели в виду, — подхватывает профессор. — Доктора фон Хакльгебера, с прошлого года.

— Ой! — радостно восклицает Уотерхауз. — Руди защитился?

Поскольку Руди призвали назад в объятия Тысячелетнего Рейха, Уотерхауз предполагал худшее: Руди в шинели, спит в сугробе где-нибудь под Ленинградом или вроде того. Однако, выходит, фашисты, способные ценить ум (если только этот ум — не еврейский), нашли ему кабинетную работу.

Наступает неловкое молчание. Кто-то из Других, пытаясь разрядить обстановку, шутит, что, если бы Руди догадались задержать в Нью-Джерси, не потребовалось бы вводить гриф секретности «Ультра-Мега». Никто не смеется, и Уотерхауз заключает, что дело обстоит именно так.

Ему показывают схему организации специального подразделения № 2701 ВВС Британии, куда включены все двадцать четыре человека в мире, допущенные к «Ультра-Мега». Верх украшают такие люди, как Уинстон Черчилль и Франклин Делано Рузвельт. Затем идут фамилии, которые кажутся Уотерхаузу смутно знакомыми: может быть, это как раз те, с кем он сейчас разговаривает. Под ними — некий Чаттан, молодой полковник британских ВВС, отличившийся (объясняют Уотерхаузу) в Битве за Британию.

На следующем уровне списка — Лоуренс Притчард Уотерхауз и две другие фамилии: капитан ВВС Британии и капитан МПФ США. Вбок отходит пунктирная линия к Алану Матисону Тьюрингу. В целом это, похоже, самое невероятное собрание людей, когда-либо возникавшее в недрах военной организации. В самом низу схемы располагаются две колонки по шесть фамилий, расположенные под капитанами британских ВВС и американской морской пехоты соответственно. Исполнительное крыло организации: как говорит один из сидящих в кабинете, «люди в забое», или, как поясняет Уотерхаузу единственный американец, «это там, где покрышка соприкасается с шоссе».

— Вопросы есть? — спрашивает Главный.

— Число выбрал Алан?

— Вы имеете в виду доктора Тьюринга?

— Да. Это он выбрал число 2701?

Такие детали явно на несколько уровней ниже статуса людей в Бродвей-билдингс. Они удивлены и немного оскорблены, как будто Уотерхауз попросил их написать под диктовку.

— Возможно, — говорит Главный. — Почему вы спросили?

— Потому что, — отвечает Уотерхауз, — 2701 это произведение двух простых чисел, 37 и 73, которые, будучи записаны в десятичной системе, представляют собой, как вы легко можете видеть, взаимную перестановку цифр.

Все лица обращаются к ученому, который явно пристыжен.

— Это лучше исправить, потому что именно такие вещи может заметить Рудольф фон Хакльгебер. — Он встает, вынимает из кармана авторучку с золотым пером и переправляют 2701 на 2702. Уотерхауз оглядывает собравшихся и приходит к выводу, что все довольны. Очевидно, именно таких салонных фокусов от него и ждут.

В Манильской бухте нет четкой границы между водой и влажным воздухом, только голубовато-серая пелена. «Глория-IV» с полчаса осторожно маневрирует между стоящими на якоре грузовыми судами, потом набирает скорость и устремляется к середине залива. Дымка немного рассеивается, Рэнди хорошо видит по правому борту Батаан: черные горы, по большей части окутанные мглой и испещренные облачными грибами восходящих термальных потоков. Пляжей почти нет, красные склоны обрываются к воде. По мере того как катер огибает полуостров, берег становится положе, видны зеленые луга. На самом конце полуострова — два известняковых утеса, которые Рэнди помнит по кассете Ави. Однако взгляд его прикован к Коррехидору в нескольких милях от полуострова.

Америка Шафто, или Ами, как она предпочитает зваться, большую часть времени проводит вне каюты, оживленно разговаривает с филиппинцами и американцами или сидит по-турецки на палубе, перебирает карты и бумаги. Она надела ковбойскую соломенную шляпу от солнца. Рэнди не торопится подставлять себя прямым лучам: бродит по каюте, потягивает кофе, рассматривает фотографии.

Он наивно ожидал увидеть много снимков, на которых водолазы укладывают кабель. «Семпер марин сервисис» прокладывают много кабеля, и прокладывают хорошо, Рэнди наводил справки, прежде чем заключить контракт. Однако, видимо, здесь не считают, что такую работу интересно снимать. На большей части фотографий — поиск затонувших сокровищ: ныряльщики, широко улыбаясь, демонстрируют облепленные ракушками вазы, словно хоккеисты — Кубок Стэнли.

Коррехидор с этого расстояния — выступающая из воды чечевица джунглей с тянущимся в одну сторону шельфом. Рэнди видел карты и знает, что на самом деле остров имеет форму сперматозоида. То, что отсюда кажется шельфом, на самом деле — хвост, который извивается к востоку, как будто сперматозоид хочет выплыть из Манильского залива, чтобы оплодотворить Азию.

Пробегает Ами, распахивает дверь каюты.

— Идемте в рубку, — говорит она, — посмотрите.

Рэнди идет за ней.

— Кто это на большинстве фотографий? — спрашивает он.

— В шрамах, с «ежиком»?

— Да.

— Мой отец. Дуг.

— Дуглас Макартур Шафто? — спрашивает Рэнди. Он видел это имя на контракте с «Семпер марин».

— Он самый.

— Бывший «Морской лев» ^[20]?

— Ага. Только он не любит, когда так говорят. Уж очень заезженно.

— Почему его имя и фамилия кажутся мне знакомыми?

Ами вздыхает.

— Он получил свои пятнадцать минут славы в тысяча девятьсот семьдесят пятом.

— Не могу вспомнить.

— Комстока знаете?

— Генерального прокурора Пола Комстока? Врага криптографии?

— Я про его отца, Эрла Комстока.

— Идеолога холодной войны? Организатора войны во Вьетнаме?

— Никогда не слышала, чтобы его так называли, но да, мы говорим об одном человеке. Может быть, вы помните, что в тысяча девятьсот семьдесят пятом Эрл Комсток выпал, или был вытолкнут, из горнолыжного подъемника в Колорадо и сломал руку.

— Ах да. Вроде вспоминается.

— Отец… — Ами кивает на одну из фотографий, — был на соседнем сиденье.

— Случайно или…

— Чисто случайно. Не преднамеренно.

— Это с какой стороны посмотреть, — говорит Рэнди. — Если Эрл Комсток часто катался на лыжах, довольно велика вероятность, что рано или поздно он оказался бы в пятидесяти футах над землей рядом с ветераном-вьетнамцем.