Криптономикон - читать онлайн книгу. Автор: Нил Стивенсон cтр.№ 195

Ответ, разумеется, верный, хоть и совершенно бесполезный.

Если эти дни в Уитмене не оттолкнут Ами от Рэнди, то уже ничто не оттолкнет, поэтому он даже рад, что она это видит, несмотря на сосущую боль под ложечкой. Рэнди не склонен откровенничать о своей семье, поскольку считает, что говорить, собственно, не о чем: маленький городок, хорошее образование, стыд и самоуважение примерно в равных долях и в основном по делу. Ничего сногсшибательного в плане жутких психопатологий, инцеста, тяжелых неизгладимых переживаний или сатанинских сборищ на заднем дворе. Поэтому обычно, когда люди рассказывают про свои семьи, Рэнди слушает и помалкивает. Его семейные истории настолько приземленные, что вроде как стыдно их рассказывать, особенно после того, как услышал что-то чудовищное, не лезущее ни в какие ворота.

Однако, стоя здесь и глядя на смерчи, Рэнди начинает сомневаться, что все так просто. В утверждениях некоторых людей, что «Сегодня я: курю/толстею/подличаю/впадаю в депрессию, потому что: моя мама умерла от рака/дядя ковырял мне пальцем в попке/отец бил меня ремнем для правки бритв» ему чудится излишний детерминизм, ленивая готовность смириться перед голой телеологией. Если людям очень хочется верить, будто они все понимают или хотя бы в принципе способны такое понять (потому что это приглушает их страх перед непредсказуемым миром, или позволяет им гордиться своим умом, или то и другое вместе), то получается среда, в которой убогие, упрощенческие, убаюкивающие, благовидные взгляды циркулируют, словно тачки с обесцененными купюрами на рынках Джакарты.

Но если автомобиль, брошенный на стоянке неведомым студентом, порождает самовозобновляющиеся смерчики размером с наперсток в нескольких сотнях ярдов по ветру, то, может быть, на мир следует смотреть с чуть большей опаской и быть готовым принять истинную и полную головоломность Вселенной, ограниченность наших человеческих сил. А уж от этого шага недалеко и до другого: сказать, что детство, лишенное исполинских психологических встрясок, жизнь, затронутая лишь слабыми и даже забытыми влияниями, могут привести, далеко по ветру, к небезынтересным последствиям. Рэнди надеется, хотя и очень сомневается, что Ами, сидя в зеленом водорослевом свете и читая про неумышленное истребление кайюсов, думает, как он.

Рэнди возвращается к тете в Начало Координат. Дядя Ред объяснил ей, несколько снисходительно, как важно правильно распределить вещи по экономической ценности, за что был отправлен в долгую одинокую прогулку по оси +x с серебряным сервизом в руках.

— Почему нельзя было сделать все это дома на бумаге? — спрашивает тетя Нина.

— Мы подумали, что, физически двигая вещи, лучше прочувствуем процесс, — говорит Рэнди. — А потом полезно было осмотреть их буквально в холодном свете дня.

(Альтернатива: десять — двенадцать взвинченных родственников толкутся в набитом под завязку контейнере, из-за сервантов слепя друг друга фонариками.)

— Мы выскажем свои предпочтения, и что потом? Вы сядете и все просчитаете на бумаге?

— Нет, потребуется слишком большой объем вычислений. Вероятно, придется применить метод цифрового дарвинизма — ясно, что строго математически решить не удастся. Вчера отец послал е-мейл знакомому в Женеве, который занимался сходными задачами. Если повезет, скачаем подходящую программу и запустим ее на Тере.

— Терре?

— Тера. Как в «терафлопс».

— Все равно не поняла. Если ты говоришь «как», то изволь называть понятное мне слово.

— Один из десяти самых быстрых компьютеров мира. Видишь красное кирпичное здание справа от оси минус игрек? — Рэнди указывает вниз по склону. — Сразу за новым физкультурным корпусом.

— Это где антенны?

— Да. Его построила компания из Сиэтла.

— Он, наверное, страшно дорогой.

— Отец выцыганил.

— Да! — бодро подтверждает дядя Ред, вернувшись из положительной области x. — Вот кто потрясающе умеет находить спонсоров.

— Странно, что я до сих пор не замечала в нем особого дара убеждать, — молвит тетя Нина, с заинтригованным видом направляясь к большим картонным коробкам.

— Нет, — говорит Рэнди. — Просто он заходит в конференц-зал и начинает клянчить, пока всем не становится так за него неловко, что они соглашаются подписать чек.

— Ты сам это видел? — скептически спрашивает тетя Нина, берясь за коробку с надписью: «СОДЕРЖИМОЕ ВЕРХНЕГО БЕЛЬЕВОГО ШКАФА».

— Нет, но рассказы слышал. Научный мир тесен.

— Он сумел сколотить неплохой капитал на трудах своего отца, — говорит дядя Ред. — «Если бы мой отец запатентовал хотя бы одно из своих компьютерных изобретений, Палусский колледж был бы больше Гарварда» и все такое.

Тетя Нина уже открыла коробку. Почти всю ее занимает одно йглмское одеяло, шерстяное, в серовато-бурую и буровато-серую клетку. Оно толщиною примерно в дюйм; когда внуки съезжались к бабушке на каникулы, одеяло доставалось опоздавшему в качестве «штрафного». От запаха нафталина и плесени тетя Нина кривится, как скривилась до нее тетя Энн. Лет в девять Рэнди довелось спать под этим одеялом: он проснулся в два часа ночи от бронхоспазма, перегрева и смутного ощущения, что во сне его хоронили заживо. Тетя Нина захлопывает коробку и смотрит в сторону «импалы». Робин Шафто уже бежит к ней. Он неплохо сечет в математике и легко схватил общий принцип, поэтому знает, что коробку надо нести далеко в область (-x, — y).

— Наверное, меня просто беспокоит, что мои предпочтения будет оценивать суперкомпьютер, — говорит тетя Нина. — Я постаралась ясно выразить, что хочу. Но поймет ли меня машина? — Она останавливается у коробки «ФАРФОР», словно нарочно мучая Рэнди, которому очень хочется заглянуть внутрь, но страшно навлечь на себя подозрения. Он — рефери и поклялся быть объективным. — Про фарфор забудь. Чересчур старомодный.

Дядя Ред уходит за одну из машин — вероятно, до ветра. Тетя Нина говорит:

— А ты, Рэнди? У тебя как у старшего сына старшего сына могут быть свои пожелания.

— Без сомнения, мои родители, когда придет их время, передадут мне часть бабушкиного и дедушкиного наследства, — отвечает Рэнди.

— Очень дипломатично. Молодец, — кивает тетя Нина. — Но ты единственный из внуков помнишь деда и, вероятно, хотел бы что-нибудь получить на память.

— Ну, может, останется какая-нибудь ерунда, на которую никто не польстится, — говорит Рэнди. Потом как полный кретин — как организм, в который методами генной инженерии заложена непроходимая тупость, — смотрит на сундук и тут же отводит взгляд, чем окончательно выдает себя с потрохами. Видимо, его практически безволосое лицо — открытая книга. И зачем только он сбрил бороду! Крупная льдинка с почти различимым стуком ударяет его в роговицу правого глаза. Он слепнет от удара и термального шока. Когда звон в голове проходит, Рэнди открывает глаза и видит, что тетя Нина по быстро суживающейся орбите обходит злополучный сундук.