Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - читать онлайн книгу. Автор: Мария Беллончи cтр.№ 49

Лукреция пребывает в ожидании отъезда в Феррару, не подозревая, что герцог Эрколе дал четкие указания – Лукреция должна прибыть в Феррару именно 28 января. Следом за торжественным вступлением начнется карнавал, который продлится десять дней, вплоть до Пепельный среды – дня покаяния.

Представители Феррары и понтифика в дальней комнате Ватикана продолжали пересчитывать приданое; ко 2 января они пересчитали только 25 тысяч дукатов. Монеты, вызывавшие подозрения или стершиеся, тут же заменялись, и подсчет продолжался. 5 января дон Ферранте признает правильность расчетов, и папа обещает поспособствовать процветанию Феррары. «Если он выполнит свои обещания, – писал Кастеллини, – у нас прекрасно пойдут дела». Напоследок папа задаривает Лукрецию: деньги на ее личные расходы, на свиту и на лошадей, великолепный паланкин и много всего, что она еще попросила. Сундуки настолько переполнены, что их с трудом закрывают, а папские буллы с тяжелыми красными восковыми печатями, не дожидаясь, пока просохнут чернила, уже громоздят одна на другую.

Все дни стояла мягкая погода, но 6 января задул северный ветер и пошел снег. Но никто даже не подумал отложить отъезд. С раннего утра всадники объезжали улицы, проверяя, все ли в порядке. Последний раз Лукреция завтракает в Санта-Мария-ин-Портико и прощается с малышами – Родриго и римским инфантом. Она покидает дворец, в котором прожила десять лет – и каких лет! – и идет попрощаться с отцом. Все как обычно: папа сидит на троне, а ее подушечка пока еще на ступеньке у его ног. В полной тишине Лукреция встает на колени, и все присутствующие покидают зал, оставляя отца с дочерью наедине.

Нам не суждено узнать, о чем они говорили, но это было незабываемое прощание для обоих. Через час папа вызывает Валентинуа, и они продолжают разговор уже втроем. На валенсийском диалекте, их тайном языке, который используется в целях конспирации, они обсуждают политическую ситуацию и какую позицию следует занять Лукреции и Ферраре; говорят о маленьком Родриго и римском инфанте. Вероятно, обсуждают поездку в Феррару Александра VI. Закончив обсуждения, папа отправляет слуг за кардиналом Ипполито, доном Ферранте, доном Сиджизмондо и другими гостями из Феррары.

Состоялась сцена прощания. Члены семейства д'Эсте опускаются на колени и по очереди целует ногу понтифика. Александр сообщает, что авансом подарил Лукреции все, о чем она только могла подумать, и приказывает Чезаре и кардиналу сопровождать Лукрецию на всем пути ее движения. Все будет хорошо, сказал Александр VI, и, если она будет в чем-то нуждаться, пусть напишет ему и он сделает для нее намного больше того, что он делал, когда она была с ним. Он сказал это громко, на итальянском, чтобы все присутствующие могли услышать и понять его слова, и предназначались они для того, чтобы защитить дочь от феррарцев. После этого Лукреция наконец выходит из зала и спускается на площадь. Ее ожидает длинная кавалькада; лошади нетерпеливо бьют копытами и выпускают пар из ноздрей. Лукреция садится в дорожное кресло, установленное на муле, который покрыт черной бархатной попоной. По одну сторону от нее Ипполито д'Эсте, по другую – Валентинуа. За ними следуют дон Ферранте и дон Сиджизмондо, кардинал-легат Франческо Борджиа, послы, епископы, придворные дамы и девушки, аристократы, рыцари, солдаты, грумы и сто пятьдесят повозок, покрытых сукном и бархатом ее цветов, желтого и темно-коричневого.

Бурхард описывает снежную погоду и добавляет, что она освободила Лукрецию от необходимости надеть одежду, которая предписывается этикетом в подобных случаях. В отличие от него феррарский посол, монсеньор Бельтранто Костабили, упоминает наряд из золотой и малиновой парчи и золотой плащ, подбитый горностаем, и замечает, что герцогиня была «очень изящно одета». У меня нет основания полагать, что столь педантичный Бурхард был способен допустить ошибку, но я не могу подвергнуть сомнению и свидетельство Костабили, который сопровождал Лукрецию на протяжении многих миль. Можно только предположить, что утром на Лукреции был простой наряд из шерсти, а позже по совету отца и братьев она, возможно, вернулась в Санта-Мария-ин-Портико и переоделась. Теперь можно только гадать. Ясно одно: Бурхард видел Лукрецию в Ватикане, а Костабили – в дороге.

Кавалькада едет по пустым улицам. Богатство Лукреции охраняют солдаты Чезаре; как иронично заметил наблюдатель, с помощью этого богатства папа пытался «выполнить церковную заповедь, выдавая замуж женщин и девственниц». Следом движется паланкин, «комната, сделанная из дерева с золотом и обитая роскошной тканью». Затем лошадь невесты, покрытая попоной из золотой парчи, и мул, покрытый попоной из малиновой парчи. А затем и сама Лукреция. Последний раз она ехала верхом по улицам Рима. Папа, переходя от одного окна к другому, с болью в сердце наблюдал за удаляющимся кортежем.

Вереница проследовала вдоль берега Тибра к Понте-Мильвио, минуя Пьяцца-дель-Пополо, где был похоронен герцог Гандийский. Прошли годы, а с ними и переполненная страстями жизнь, ссоры из-за золота, кардинальского пурпура, веселье и ужас. Лукреция, дитя юга, отказывалась от золотого римского солнца ради серого неба Феррары. Снежная тишина заглушала голоса. Город, спокойный и шумный, богатый и нищий, был тих и пустынен. Никто не вышел поприветствовать Лукрецию, и это лишило ее живописного спектакля, знакомого с детства, и вернуло к извечным вопросам. Женщина, которая покидала Рим, больше не была дочерью папы римского, она являлась новорожденной герцогиней Феррарской, иностранкой, более не доверяющей этому городу. Отныне Рим и Лукреция стали чужими друг другу.

Герцогство д'Эсте расположено в долине реки По, южнее Венеции и Ломбардии и севернее Апеннин. Все в зелени, с реками, болотами и возделанной выносливыми земледельцами настолько плодородной землей, что она прямо-таки побуждала к проведению крупномасштабных экспериментов. Сердце изысканной цивилизации страны, Феррара поднималась из плоского зеркала ландшафта. Никаких гор или просто холмов; Феррара открыта навстречу северным ветрам.

Здесь здоровый климат. Свежие порывы ветра проносятся по всему городу, раскинувшемуся под необъятным небом: через главную площадь, вокруг старого кафедрального собора со скульптурами в романском стиле – когда Лукреция впервые увидела их, им было уже четыре сотни лет, – над церквями, монастырями, дворцами, домами и садами, всюду, от темных средневековых улиц до светлых кварталов, построенных в конце XV столетия, и, наконец, достигают замка д'Эсте.

Жители Феррары всегда готовы дать сражение или принять бой; активные, чем бы ни занимались, энергичные, временами буйные (ходили разговоры, что никто, хотя бы единожды, не избежал удара ножом). Тем не менее всех их объединяла преданность правящей династии; и аристократия, и простые люди испытывали патриотическое возбуждение при виде орла династии д'Эсте, обычно сходясь во мнении, что победоносная история Феррары суть то же, что династии д'Эсте. Как мы уже знаем, д'Эсте была одной из самых древних династий в Италии. Их родоначальниками, по всей видимости, являлись лонгобарды, и они ассоциируются с именами короля Беринджера и Отто Великого. Семейство д'Эсте управляло городом с XII столетия. Феррара принадлежала партии гвельфов, а часть – графине Матильде; в одну из передышек в войнах между папой и императором в Ферраре установилось республиканское правление. Господство д'Эсте оспаривалось вплоть до 1329 года, когда папа поставил наместника церкви в обмен на ежегодную дань. Позже император назначил их имперскими наместниками в Модене и Реджио, в самых влиятельных городах епархии после Феррары. Владельцы Эсте устояли не только за счет формального введения во владение собственностью, имперской и папской, но и благодаря собственным усилиям. Они были готовы защищать свои правы с помощью оружия, и поколение за поколением производили на свет выдающихся личностей: Обицци, Фолько, Альдоб рандино и Аццо – политики и военные, настолько отважные и благородные, что поэты приводили их в пример уже в 1100 году.