Маленков. Третий вождь Страны Советов - читать онлайн книгу. Автор: Рудольф Баландин cтр.№ 69

Отец много сил отдавал станции, и за десять лет его директорства коллективу удалось преобразить и саму ТЭЦ, и жизнь людей. Технологические перемены вскоре начали давать ощутимую прибыль, что позволило впервые за все годы выдавать рабочим и служащим месячные и квартальные премии (получали их все, кроме отца, которому премиальные выдавать было запрещено «сверху»). На средства, заработанные от перевыполнения плана и строжайшего режима экономии, удалось провести капитальный ремонт, построить новый поселок для энергетиков, отстроить профилакторий с грязелечебницей. В рабочей столовой за счет общественных огородов и подсобного хозяйства были организованы хорошие и дешевые обеды. На станцию стали привозить деревья из-под Баян-Аула (в самом Экибастузе и его округе их почти не было), и территория ТЭЦ постепенно превратилась в зеленый оазис среди выжженной голой земли. В итоге Экибастузская ТЭЦ стала занимать первое-второе места в республике».

Такому знаменитому человеку, как Георгий Маленков, было конечно же проще руководить предприятием, чем заурядному директору. При всех происках против него Хрущева (реальных или мнимых) даже среди крупных государственных деятелей были такие, кто ему сочувствовал или разделял его убеждения.

«Вспоминаю один характерный эпизод, — пишет Андрей Георгиевич. — Нужно было срочно достать необходимые для капремонта механизмы, а станция — буквально на голодном пайке. И вот однажды заходит к отцу один из снабженцев и говорит: «Георгий Максимилианович, напишите мне, пожалуйста, собственноручно записку, что это вы лично послали меня за оборудованием для станции». — «И что же вы с этой моей запиской будете делать?» — «Да я с нею всю страну проеду, а добуду, что надо!..» И действительно: снабженец «выбил, что надо», в том числе и новый котел, сверхпланово изготовленный на новосибирском заводе под ту самую «записочку». Так что, по-моему, и в этом случае ясно прослеживается уважение к Маленкову со стороны многих людей, помнивших конечно же о его попытках преобразовать страну, — уважение к нему и едва скрываемое, с каждым годом нарастающее недовольство Хрущевым. Порой мне даже казалось, что, помогая в те годы Экибастузской ТЭЦ, некоторые хозяйственники делали это как бы в пику тогдашнему лидеру. И еще скажу: к враждебности со стороны властей предержащих отец относился как к должному, хотя и тягостному для него факту, но вряд ли он смог бы перенести все, что на него обрушилось в годы опалы, если бы среди сотен и тысяч людей, не связанных с партаппаратом и репрессивными органами, он встретил не моральную поддержку, а такую же враждебность…»

Надо отметить, что в те годы бурный и во многом бестолковый реформаторский зуд Хрущева стал сказываться на состоянии прежде всего наиболее слабой отрасли, в которой он считался специалистом, — на сельском хозяйстве. Вот уж когда действительно во всей неприглядности проявила себя так называемая административно-командная система. При Маленкове и Сталине таких перехлестов не бывало.

И. А. Бенедиктов, руководивший сельским хозяйством при трех вождях, свидетельствовал:

Возможно, продолжая обличать Маленкова и дав указание соответствующим органам вести расследование его «антипартийной деятельности», Хрущев хотел укрепить свой авторитет и отвлечь внимание общественности от своих промахов. Не потому ли в октябре 1961 года на ХХII съезде партии в некоторых выступлениях прозвучали обвинения в адрес Маленкова? Хрущев даже «покаялся»: мол, выгораживал прежде Маленкова, сваливая вину за «ленинградское дело» на одного Берию, тогда как тот вершил преступления вместе с Маленковым.

Судя по всему, такой возврат к прошлому, чреватый очередными репрессиями, не понравился многим влиятельным членам партии. Нападки на Маленкова прекратились. А вскоре Хрущева отправили на пенсию.

Георгий Максимилианович, у которого в 1968 году скончалась мать, написал заявление об уходе с работы, приехал в Москву на похороны Анастасии Георгиевны и остался жить в столице как пенсионер, избегая новых знакомств. Он умер в январе 1988 года, прожив 86 лет. Похоронили его на Кунцевском кладбище.

Лето 1887 года Владимир Иванович Вернадский, тогда молодой геолог, провел в экспедиции, изучая почвы Смоленской губернии. Впечатление от провинциального быта было тяжелое: «Вообще среда здесь незавидная, и уезд спит глубоким сном… Вся жизнь этого уезда, вся она, такая монотонная, бесцельная, горемычная и такая гадкая… При размышлении об этой жизни, о ее бесцельности, о ее заглушенности, о ее страдальческой спячке и толчении воды в ступе, становится невольно как-то тяжело, грустно и ужасно».

Для себя он нашел выход из этой тоскливой безысходности — научное творчество. И позже, став знаменитым ученым, историком и незаурядным мыслителем, отметил:

«Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации ученых или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих знаний».

Такова сила человеческой личности, способной преодолеть сопротивление окружающей среды, превозмочь сложившиеся стереотипы и создавать что-то новое, небывалое, замечательное — в мире духовном и материальном.

А как проявляется личность в истории человечества или, конкретно, нашей страны? Об этом невольно задумываешься, завершая книгу.

Мне приходилось много писать о самых разных выдающихся людях. Но впервые восстанавливаю биографию человека, руководителя великой державы, безусловно исторической личности, которая, как это ни странно, промелькнула в истории России мимолетно, словно не оставив и следа.

О Георгии Максимилиановиче Маленкове весьма скупо упоминается буквально во всех исторических сочинениях. Хотя без внимательного анализа его двухлетнего правления и связанных с этим событий, как мне представляется, невозможно понять историю нашего Отечества во вторую половину XX века, а также причин развала СССР.