Чужие пространства - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гуляковский cтр.№ 141

Я закончил ввод длинного ряда цифр, содержащего в себе трехмерные координаты новой точки выхода.

Как только смолкли звонкие щелчки клавиатуры и установилась ворчливая, полная вздохов и шелеста машинная тишина, в голове у меня возникли странные слова: «сгущение потупространства» — будто их прошептал мне некто невидимый совсем рядом. Я даже не удивился. Не мог же, в самом деле, закончиться так буднично и просто мой последний шаг в длинной цепочке, приведшей, в конце концов, вопреки запрету Аристарха, к повороту корабля в сторону Темной зоны. Предыдущая попытка остановить меня в этом намерении не увенчалась успехом, значит, теперь будет предпринята следующая.

Фраза прозвучала ясно и отчетливо. Я покосился в сторону темного пятна — оно не изменилось за последние полчаса и висело так же неподвижно. Пусто было в этот безвременный час в рубке старого корабля, наполненной угловатой пластмассой и хищными красноватыми глазами индикаторов.

Компьютер, заурчав, начал обработку полученной информации. Сделав этот последний шаг, запустив процесс поворота и выхода из оверсайда в месте, запретном для любого нормального человека, я мог, наконец, позволить себе немного расслабиться. Глотнув ледяного сока из оставленного кем-то термоса, я задумался над самой сутью услышанных мною слов. Я так и этак переворачивал фразу, стараясь разглядеть в ней некий тайный смысл, но ничего, кроме все тех же непонятных в своей первозданности слов, не обнаружил.

«Сгущение потупространства» — слова эти, повторенные несколько раз, произвели на меня странное действие. В памяти словно прорезался бесконечный темный коридор, ведущий в запретные, закрытые наглухо области. Он был туманен, этот коридор, я еще только начинал свое долгое движение к свету, но не сомневался — движение началось, и теперь меня не остановит никто.

Я видел длинную дорогу, по которой мчался чудовищный зверь. Зверь был рационален, по-своему даже красив, он мчался кому-то на помощь… Потом я увидел маленького человечка, протягивающего хрустальный флакон с темной жидкостью, флакон показался мне необычайно красивым. Затем возникло дерево, каких не бывает даже в снах. Я лежал под его корнями и зрел, как желудь. Похоже, теперь процесс созревания подходил к концу.

Я внимательно осмотрелся, стараясь уловить в окружающих предметах хотя бы намек, какую-то зацепку, как вести себя в обстановке непонятной нарастающей опасности.

Присутствие этой невидимой пока опасности с каждой минутой я ощущал все сильнее, и именно оно мешало мне окончательно сосредоточиться, чтобы понять нечто чрезвычайно важное, нечто такое, от чего зависело все мое дальнейшее существование.

Помещение рубки, освещенное тусклой световой панелью, представляло собой все те же девять квадратных метров неубранного грязного пола. Литой голубоватый пульт, пустое кресло второго пилота рядом со мной — ничего постороннего, если не считать самого пятна. Тишина нарушалась лишь пощелкиванием кристаллоприемников да ворчанием механизмов, переваривающих полученную информацию.

Причина, видимо, скрывалась в самом пятне. Оставаясь совершенно неподвижным, оно, тем не менее, жило своей отдельной, не зависимой от корабля жизнью. И жизнь эта постепенно обретала все большую определенность, словно пятно выплывало из неведомых глубин моего собственного просыпающегося подсознания.

Но помимо этого эфемерного ощущения, я заметил, что пятно, наливаясь изнутри темнотой, становится все определеннее, все плотнее… Не оставалось сомнений — пятно начало изменяться.

Больше всего я боялся, как бы это проявление пятна не помешало сложному процессу переработки машинами новых координат выхода.

Смена координат в полете — процедура весьма опасная. Далеко не каждый штурман, даже в безвыходном положении, решится на такой шаг. Многие корабли не вернулись на базы всего лишь из-за неточного ввода координат, сбоя или ошибки в системе.

Что же касается смены координат перед завершением броска — о таком самоубийственном поступке я вообще не слышал. Сейчас мне казалось, что я совершил ужасную, непоправимую ошибку.

Все мое существо взывало к отмене данных машинам команд. Мне казалось, даже рудники Сверсона — сущий рай по сравнению с тем, что ждало нас теперь.

«Давай, давай», — шептал я сквозь стиснутые зубы. И чувство гнева, проснувшееся во мне, помогло обуздать переполнявшую меня иррациональную панику.

Я закрыл глаза, приглушил в себе волну гнева, мешавшую мне сосредоточиться, и вновь углубился в темные коридоры своей памяти, туда, где копошились ужасные образы, где притаилась боль.

Помедлив секунду, я шагнул за болевой порог. В глазах вспыхнул ослепительный свет. Голова разламывалась на тысячу кусков.

Я продержался, наверно, не больше секунды. Но этого оказалось достаточным, чтобы понять, как должен поступить воин третьего круга в случае сгущения потупространства.

Не так уж важно, кто открыл мне нужные знания. Отец деревьев? Ничего не осталось в памяти, кроме его странного имени, только обрывки образов — и темный туман. Но самое главное — я теперь знал, что делать.

Вначале нужно восстановить полный контроль над своим сознанием и телом. Удавалось это с трудом.

«Хватит дрожать и суетиться, — сказал я себе. — Соберись, напряги всю волю и мужество. Никто тебе не поможет в этой схватке, даже Сейрос. Древние заклятия и круг…». Заклятий я не помнил, я никогда их не знал так хорошо, как следовало.

Я штурман, обыкновенный корабельный штурман, и эта задача не для меня.

«Никакой ты не штурман, — возразил мне мой внутренний голос. — Ты воин третьей ступени и должен вести себя подобающим образом».

Я встал и едва успел начертить круг, так и не вспомнив ни одного заклятия.

Рожа появилась слишком резко — и это свидетельствовало об огромной силе существа, прорвавшегося из несказанных далей потупространства в реальный мир «Рендболла»…

Вначале появилась именно рожа. Довольно мерзкая и большая. Нагло ухмыляясь оттопыренными губами, она с минуту недвижно висела над столом, в том месте, где совсем недавно красовалось темное пятно. Зеленый туман, окутывавший рожу в момент ее появления, постепенно развеялся и ушел к потолку легким облаком.

Больше всего мне не нравились уши. Огромные, круглые, далеко выдающиеся в стороны, они делали морду похожей на старинный звуковой локатор. За огромными ушами едва различалось крохотное тельце с маленькими ножками, широко растопыренными и обутыми во что-то, весьма смахивающее на копытца.

Несомненно, это был слухач. В реестре мерзких тварей иных миров, который я изучал под руководством Сейроса, слухачи занимали одно из первых мест. С ними следовало поступать крайне решительно и очень быстро. Если немедленно не принять самых действенных мер, можно оказаться затянутым в трясину неопределенности, вне-пространственности, тягучих слов, безвременных и никчемных действий.