Чужие пространства - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гуляковский cтр.№ 128

Оставшиеся но краям камни описывали круги по внешней границе образовавшегося отверстия, а за ним, внутри роя, темнела пустота свободного пространства.

— Они что, спятили?! — всемогущий шеф разведки корпорации смотрел на контр-капитана Алдова так, словно это Алдов устроил непонятный фейерверк перед носом «Рендболла».

— Я не думаю, комодор. Этим кораблем руководит человек незаурядного мужества и находчивости. По-моему, он использует единственный оставшийся у них шанс.

— Какой шанс?

— Укрыться внутри метеоритного роя от нашей атаки.

— Так упредите его! Сделайте что-нибудь!

— Боюсь, мы не успеем. Они завершат маневр, прежде чем мы подойдем.

— Тем хуже для них. Мы разнесем этот каменный мешок в пыль!

— Это не так просто сделать. Слишком велика его масса.

— Тогда прорывайтесь к ним сбоку по прямой, не меняя траектории атаки!

— Единственно возможный путь — по оси вращения метеоритного роя.

— Это слишком долго!

— Вы правы, комодор. Но если мы попытаемся атаковать их сбоку, вся масса метеоритного потока обрушится на наши корабли. Вокруг собственной оси этот бешеный рой вращается со скоростью двух километров в секунду. Наших силовых полей не хватит, чтобы сдержать натиск такого каменного урагана.

— Но ведь «Рендболл» вошел в рой!

— Мы тоже сможем это сделать — но только вслед за ним, по оси вращения.

Проломив внешний беспорядочный слой метеоритов, «Рендболл» шел теперь внутри бешено вращающегося каменного мешка. Мы попали в довольно узкий туннель, уходящий глубоко внутрь роя. Вокруг корабля с огромной скоростью низвергался водопад обломков. С такого расстояния рассмотреть отдельные глыбы не представлялось возможным, но резкие толчки гравитационных возмущений напоминали о том, что малейшая ошибка может стать здесь последней.

— Капитан! Кибернетики докладывают, что они готовы к пробному запуску центрального компьютера.

— Подождем. Сейчас не время для экспериментов.

Внимательно разглядывая на дисплее внешнего обзора схематическое изображение значительно расширившегося позади нас прохода, я вдруг подумал, что если заткнуть узкое бутылочное горло входа, по которому только что прошел корабль, мы смогли бы на какое-то время избавиться от преследователей, выиграть несколько часов и закончить ремонт.

— Есть среди наших людей хороший канонир, человек мужественный, способный управлять боевой шлюпкой? — спросил я Стрима.

Тот ненадолго задумался.

— Пожалуй, подойдет Гринсон.

— Вызовите его!

— Что ты задумал, капитан?

— Если заткнуть туннель, по которому мы сейчас движемся, ни один корабль не сможет нас догнать.

— Но это слишком рискованно. У того, кто это сделает, практически не останется ни одного шанса, чтобы уцелеть. Если начать стрельбу внутри облака, его равновесие нарушится, орбиты всех осколков сместятся и шлюпку в образовавшемся хаосе сотрет в порошок.

— Я это понимаю. Бывают моменты, когда нужно рискнуть жизнью одного человека ради того, чтобы спасти корабль. Именно капитану приходится принимать подобные решения. Эта наша единственная возможность оторваться от преследования.

Я говорил все эти правильные слова с чувством необычного удовлетворения.

Я почти любовался собой и своим безупречным, с точки зрения логики, решением. Во мне словно удовлетворенно мурлыкал сытый и довольный кот. Что-то было не так.

Что-то здорово было не так…

Когда вместо Гринсона в управляющей рубке появились шестеро представителей команды и, замявшись, остановились поодаль, — я понял, что дела наши плохи.

Дисциплина на корабле, только что прошедшем через бунт, — понятие весьма относительное. И мой первый приказ, от которого зависела наша дальнейшая судьба, натолкнулся на непонимание, а может быть, и на прямое противодействие команды.

Мне предстояло немало сделать, чтобы восстановить должный порядок и работоспособность всех служб, и я слишком хорошо понимал, что ни окриками, ни применением силы ничего не добьюсь.

— Капитан, — вновь подчеркнув, не скрывая иронии, мое повое звание, старший из них, наконец, начал излагать цель их визита: — Гринсон неплохой парень. Он давно служит на «Рендболле». Почему ты решил от него избавиться?

— Кто сказал, что я хочу от него избавиться?

— Разве может уцелеть шлюпка в такой мешанине?

— Может быть, и нет. Но если вы не научитесь выполнять приказы, мы все погибнем наверняка. Корабль будет попросту уничтожен. Вы один раз должны решить, кто здесь командует. Это ваше право. Я не просил для себя звания капитана и охотно уступлю его тому, кого вы выберете, но и тогда необходимо будет выполнять приказы этого человека.

— Мы вас не знаем. Вы появились на борту всего месяц назад. Среди нас не нашлось никого, кто способен вести «Рендболл». Только поэтому вы стали капитаном. А теперь вы решили, что Гринсон должен погибнуть!

— Я пытаюсь спасти «Рендболл» в безнадежной ситуации, когда против нас выступил почти весь флот Комора! Объясняю это первый и последний раз. Еще один такой случай, и я сам откажусь от обязанностей капитана.

Я говорил все эти трескучие верные слова, словно бил в огромный пустой барабан. Я точно оправдывался перед кем-то.

— Расстреливать будем всякого, кто попробует в боевой обстановке нарушать дисциплину! — мрачно пообещал Стрим.

— Скажите, капитан, только честно, если бы вы сами оказались на месте Гринсона, смогли бы вы посадить шлюпку на один из астероидов внутри метеорного роя? Ведь именно это ему придется сделать, чтобы открыть прицельный огонь.

Я слишком хорошо понимал, что от ответа на их вопрос зависел не только мой авторитет, но и дальнейшая судьба корабля.

И вдруг, прежде чем я успел сказать хоть слово, на меня накатило «нечто».

Это «нечто» не имело формы в реальном мире, но оно сковывало волю, мешало произнести слова, которые уже готовы были сорваться с моих губ. Ощущение было такое, словно мое собственное тело отказалось мне повиноваться. А где-то в глубине, в районе старой раны, шевельнулась боль — лишь слегка, будто напомнила о чем-то…

И тогда я пришел в ярость оттого, что кто-то вновь пытается управлять мной, как куклой. И желание, точное и холодно рассчитанное желание поступить именно так, как я только что решил.

Я словно брел в глубокой темной воде наугад, спотыкался, терял направление и вдруг, нащупав верный путь к берегу, обнаружил, что встречное течение мешает мне сделать решающий шаг.