Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Баддели cтр.№ 40

Тот факт, что с Персией был заключен мирный договор, а сама персидская армия была слишком деморализована, чтобы внушать кому-то страх, до некоторой степени успокаивал русских накануне войны с Турцией. Тем не менее положение было серьезным. Возможно, турецкий генералитет и не мог сравниться с командирами Аббас-Мирзы, однако в целом турецкая армия превосходила персидскую и была более многочисленной. Что касается русской армии, то ее большая часть была занята в горной Армении и не могла вовремя сконцентрировать свои силы на новых стратегических объектах. Тем временем вся граница от горы Арарат до Черного моря и даже до Сухум-Кале была открыта для вражеского нападения. Дело в том, что поблизости не было действующего войска, а гарнизоны были слабы и разбросаны на много километров друг от друга. Более того, война с Турцией затронула и Северный Кавказ: запад – непосредственно, поскольку турки удерживали все черноморское побережье; а восток – опосредованно, благодаря турецкому влиянию на суннитов Чечни и Дагестана. К счастью для русских, восточная инертность и неэффективность снова оказали им неоценимую услугу. Это позволило им заменить лошадей и мобилизовать транспорт, благодаря чему с кавказской линии было получено более 14 000 лошадей и телег, прежде чем хоть один турецкий солдат вышел на поле боя. А на складах персидского правительства было обнаружено огромное количество провианта…

Перед армией казаков императором, чья вера в Паскевича и доверенные ему войска никогда не иссякала, была поставлена двойственная задача: отвлечь на себя войска с Дуная, поля битвы в Европе, и завладеть такими объектами, которые позволили бы обезопасить русскую границу на Кавказе и в Малой Азии. Считалось, что для этого достаточно завоевать Каре и Ахалцих, а также морские крепости Поти и Анапу. Однако сначала необходимо было отвести опасность, грозившую не только внешним крепостям, но и Гюмри, Мингрелии, Имеретии и даже самой Грузии. Именно на достижение этой цели Паскевич направил все свои усилия.

Армия под его началом в Закавказье состояла из 51 батальона пехоты, 11 эскадронов кавалерии, 17 казачьих полков и 144 пушек. Однако за вычетом отрядов, необходимых для укомплектования гарнизонов множества провинций, расположенных между двумя морями, и маленькой армии (6 батальонов, 2 казачьих полка и 16 пушек), оставленной в Персии для обеспечения выплаты контрибуции, в распоряжении Паскевича осталось только 15 батальонов пехоты, 8 эскадронов кавалерии, 7 казачьих полков и 58 пушек, не считая осадной артиллерии – в общем, всего 15 000 человек.

Монтейт говорит: «Русская армия никогда не насчитывала более 25 000 человек всех родов войск и редко имела в бою более 12 000 человек». Именно до этого числа Паскевич, вынужденный вести завоевательную войну против численно превосходящего противника, сократил свою армию, не желая ослаблять тылы или поставить под угрозу безопасность русских земель на Кавказе и за его пределами. Два отдельных отряда действовали на флангах; один – вдоль побережья Черного моря по направлению к Батуму; еще один – в Армении до Баязета. Основные силы в апреле были сконцентрированы в Гюмри, а небольшие фланговые части охраняли окрестности Боржома и Цалки, обеспечивая связь с резервами в Гори. А Паскевич, заняв самую важную стратегическую позицию, провел май в улучшении дорог до Эривани на юге и Тифлиса на севере и 14 июня двинулся к Карсу, находящемуся в 60 километрах. 5 дней спустя его кавалерия под стенами этой крепости наголову разбила турок.

В то время Каре не был столь мощным и укрепленным объектом, как позднее, в 1855 и 1877 годах, поскольку его внешние границы были не столь велики, стены не столь прочны, вся система обороны не столь сложна, а гарнизон довольно малочислен. Однако Каре все равно оставался достаточно сильным и хорошо защищенным фортом. К тому же он вполне мог оказаться неприступным для той армии, которой располагал Паскевич ^[64].

Каре отбивал атаки Надир-шаха с его 90 000 воинов в 1735 году и русских в 1807-м. В данный момент его гарнизон состоял из 11 000 солдат; в крепости была 151 пушка. В Карее было достаточно провианта и боеприпасов; а вода тайными путями доставлялась туда в неограниченном количестве. Более того, турецкий главнокомандующий Киос-паша имел более трех месяцев на завершение всех необходимых приготовлений и теперь в случае необходимости обещал Карсу помощь. Паскевич прекрасно знал об этом, и остается восхищаться разумностью его действий. Он не только умело провел осаду, но, предвидя попытку прорвать осаду с юго-запада и, как следствие, вероятность сражения с превосходящими силами противника, сконцентрировал свои основные силы именно на этом направлении, на дороге из Эрзерума.

Осада длилась три дня. Большая часть времени ушла на выстраивание первой линии наступления и установку осадных пушек. За эту операцию декабрист Пущин получил чин поручика и вновь показал непревзойденное мастерство и храбрость ^[65].

Вылазка конницы под предводительством паши Карса не произвела на нападавших никакого впечатления, и лишь немногие из этих 5000 всадников вернулись в город. На заре 23-го батарея первой линии нападения была готова открыть огонь из своих 26 пушек, – а в 10 утра Каре пал. Это было абсолютно неожиданно. Как это смогло получиться – ясно из различных воспоминаний и описаний операции, но тем не менее она останется одним из самых удивительных событий в военной истории. При обычном ходе событий атака сначала была бы отбита, после чего в наступление пошел бы второй ряд атакующих; затем была бы пробита брешь в главной стене, и только по истечении многих дней был бы предпринят решающий штурм. На деле же одно лишь движение передовых рядов в направлении укрепленного форта вызвало спонтанную атаку роты стрелков под командованием молодого поручика Лабенцева.

Когда эта горстка храбрецов оказалась на краю гибели, им на помощь поспешили другие роты; они, в свою очередь, также оказались в опасности, им на подмогу пришли новые отряды, и так до тех пор, пока неожиданный успех не увенчал героические усилия отдельных командиров и их солдат. И тогда главнокомандующий отдал приказ начать наступление на главные позиции.

Турки бросили против Лабенцева отряды, во много раз превосходящие численностью силы русских, после чего полковник Миклашевский, впоследствии павший смертью храбрых в Дагестане, поспешил ему на помощь со своими тремя ротами. Сражение шло между могильными камнями мусульманского кладбища, но наконец турки стали отступать, и русские стрелки, словно не слыша приказов и даже мольбы командиров, последовали за Лабенцевым и другими и буквально на пятках бегущего врага вошли в укрепленный лагерь на высотах, отделенных от стен глубоким рвом. Князь Вадбольский, ветеран русской армии, командир пехоты, увидел, что, если не оказать помощь уже задействованным в сражении отрядам, их отбросят назад. С другой стороны, внезапно возникла возможность полностью овладеть этим армянским пригородом. В связи с этим князь отдал команду «Вперед!», и Реут, храбрый защитник Шуши, двинулся в атаку во главе пяти рот. Однако, прежде чем Реут, заходивший справа и вынужденный подниматься на крутую возвышенность, смог добраться до места сражения, турки сумели оттеснить атакующих обратно на кладбище, а сам Миклашевский с горсткой солдат оказался отрезан от остальных сил и был вынужден обороняться врукопашную спиной к скале. Тогда Вадбольский лично повел оставшиеся роты стрелковой бригады на помощь отрезанным, и в бой вступили все силы русской армии.