Императорская Россия - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анисимов cтр.№ 199

Страница

При этом Победоносцев не был примитивен, как порой его изображали, хотя в его внешности, повадках было что-то необычайное, даже зловещее, некоторым он казался страшной ночной птицей. Он был человеком бескорыстным, честным, прямым, чуждым закулисных придворных интриг. Близко стоявший к царю, он не был типичным царедворцем, не любил болтовни, роскоши. Сквозь его суровость и сухость проглядывала доброта, искренняя любовь к Александру III. Настаивая на консервации старого режима, он понимал, что его усилия тщетны, что царская власть все дальше и дальше от народа, что Россия уже вошла в роковую для нее стадию. В 1900 году он писал, что страна идет «на всех парах к конституции и ничего, никакого противовеса, какой-либо мысли, какого-либо культурного принципа нет», что Россия обречена на крах.

Как нередко бывало, наследник придерживался взглядов, противоположных отцовским. С ранних лет он был противником реформ западного толка, врагом любых институтов и начинаний, способных изменить режим неограниченного самодержавия. Да и по складу своего характера он не был, как отец, реформатором и мыслителем. Словом, с началом царствования Александр III отстранил от власти всех министров своего отца во главе с Лорис-Меликовым и резко изменил политику.

Многие надеялись, что Александр III помилует во имя общего примирения убийц Александра II. Однако дело народовольцев закончилось вынесением смертного приговора. Новый император сказал, что если бы покушались на него, он бы простил, но убийц отца простить не может, и, кроме того, милосердие воодушевило бы других, новых преступников. А. Желябов, С. Перовская, Н. Рысаков, Т. Михайлов и Н. Кибальчич были публично повешены.

В стране устанавливался жесткий полицейский режим, подкрепленный «Положением об усиленной и чрезвычайной охране». В конечном счете с помощью провокаций, перевербовки революционеров, когда во главе боевиков оказался агент тайной полиции Сергей Дегаев, властям удалось переломить ситуацию, справиться с бомбистами-народовольцами. Но это не успокоило царя, он по-прежнему боялся покушений. Согласно легенде, как-то раз Александр III, неожиданно войдя в караульное помещение, увидел, как офицер стражи барон Рейтерн что-то быстро спрятал за спину, и, не раздумывая, застрелил барона. Потом оказалось, что тот прятал от царя не револьвер или бомбу, а всего лишь зажженную не к месту папиросу.

С давних пор Александр III не одобрял общее направление идей своего отца. Он был принципиальным противником политики Александра II. С первых дней царствования Победоносцев советовал царю: «Новую политику надобно заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь все разговоры о свободе слова, о своеволии сходок, о представительном собрании. Все это ложь пустых и дряблых людей, и ее надобно отбросить ради правды народной и блага народного».

С началом царствования Александра III наступила так называемая эпоха «народного самодержавия», во многом придуманная в пику западническому направлению политики Александра II. Ярым проводником идей «народного, самобытного, теплого самодержавия», связанного с народом «живым звеном» дворянства, стал издатель «Московских ведомостей» М. Н. Катков. Он же написал проект манифеста 29 апреля 1881 года, известный как «ананасовый» из-за высокопарных слов в нем: «А на нас возложить долг самодержавного правления».

С этого манифеста началось наступление на реформы Александра II и на всякий, даже умеренный, либерализм. Влияние Каткова было огромным; вместе с Победоносцевым и министром внутренних дел Д. А. Толстым они составляли фактически правящую в стране группировку. Благодаря им были смещены либеральные министры, введен реакционный университетский устав, который упразднил автономию университетов, стеснил условия учебы и жизни студентов.

Созвучно этим идеям переодели, точнее, «русифицировали» армию. Вместо лихой европейской униформы в армии появились так шедшие Александру III и удобные полукафтаны, шаровары, цветные кушаки, барашковые шапки, словом, как называли ее армейские офицеры, «мужицкая форма». Большинство придворных, чиновников и офицеров отпустили окладистые бороды (видел бы это Петр I!). Сам Александр III не был воинственным и кровожадным, он не любил даже ездить верхом, а когда без этого было не обойтись, взгромождался на огромного немецкого тяжеловоза. Знаменитый памятник Александру III Паоло Трубецкого был необыкновенно точен и реалистичен в передаче личности этого человека.

Установление режима «народного самодержавия» привело к усилению русификации на окраинах, разжиганию великорусского национализма. Император недолюбливал иностранцев, да и своих собственных подданных из инородцев. Время Александра III ознаменовалось началом массовых еврейских погромов. Впрочем, власти сурово обходились с погромщиками и укрощали их силой оружия, потому что Александр III, несмотря на свои националистические взгляды, рассматривал погромы как антиправительственные беспорядки, как бунт. Ему приписывают высказывание:

«Когда бьют евреев – сердце радуется, но допускать этого не следует». Но общая обстановка в стране благоприятствовала росту антисемитизма. При Александре III были ужесточены условия приема еврейских детей в учебные заведения, введены ограничения для евреев на ряд профессий, а в 1891 году из Москвы были насильственно выселены почти 20 тыс. евреев.

Императрица Мария Федоровна.

Действующие лица

Мария Федоровна

Датская принцесса Мария-София-Фредерика-Дагмар (родилась в 1847 году) была невестой наследника престола – великого князя Николая Александровича, старшего сына Александра II. Они познакомились в 1864 году и были помолвлены. Однако тот еще до свадьбы неожиданно заболел и умер в Ницце весной 1865 года (от последствий падения с лошади). В Ницце, у тела своего жениха, Дагмар познакомилась с младшим братом покойного, Александром. Дагмар писала отцу о последних часах Николая, который перед смертью пришел в себя и узнал свою невесту: «Никогда, никогда я не смогу забыть взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я приблизилась к нему…». И далее она пишет о младшем брате покойного: «…Саша, который любил его так возвышенно и не только как брата, но и как единственного и лучшего друга». На Александра, ставшего после смерти старшего брата наследником престола, Дагмар произвела сильное впечатление, и он попросил отца написать в Копенгаген с предложением руки и сердца Александра. Ответ был положительный, и в 1866 году цесаревич приехал в Данию. Объяснение, точнее, ответ Дагмар на предложение Александра, было скорым и даже бурным для северянки. Сам Александр так описывал происходившее:

«…Тогда я решаюсь начать и сказал ей: говорил ли с Вами король (отец принцессы Христиан IX. – Е. А.) о моем предложении и о моем разговоре? Она меня спрашивает: о каком разговоре? Тогда я сказал, что прошу ее руки. Она бросилась ко мне обнимать меня… Я спросил ее: может ли она любить еще после моего милого брата? Она отвечала, что никого, кроме его любимого брата, и снова крепко меня поцеловала. Слезы брызнули и у меня, и у нее…».

Страница