На "Варяге". Жизнь после смерти - читать онлайн книгу. Автор: Борис Апрелев cтр.№ 53

Как с «Чесмы», так и с «Варяга» артиллерийские офицеры совместно отправились на катере выбирать надводные скалы, пригодные для стрельбы. Так как для комендорских стрельб нужен ряд щитов (колонна щитов), то отыскали, кажется, четыре маленьких надводных скалы, которые могли бы играть эту роль.

Составили расписание стрельб для «Чесмы» и для «Варяга» и приступили к выполнению нашей программы.

Так как на «Варяге» не было никаких современных приборов управления огнем, ни новейших приборов, как «указатель курсового угла», «указатель числа стрелявших орудий» и других, то мы со старшим артиллерийским офицером, по пословице «голь на выдумки хитра», кое‑что сделали своими средствами. Особенно возмущал наших соперников минных офицеров прибор, который назвали в шутку «Патентованный указатель Гессе, изготовленный мастерскими Климушкина (наш плотник)». Этот прибор был из деревянных реек, занимал почти всю боевую рубку, так что ни командиру, ни остальным почти невозможно было двигаться и надо было стоять наклонив головы. Этот прибор исполнял роль «указателя курсового угла капитана 2–го ранга Ивкова», принятого у нас во флоте. Как ни уродливо было наше сооружение, оно давало возможность маневрировать на нужных курсовых углах, но смеха и воркотни в рубке было много.

Первая комендорская стрельба «Варяга» по колонне надводных скал прошла прекрасно. Оказалось, что несмотря на отсутствие практики, большинство комендоров сохранило и верность глаза и спокойствие при стрельбе. Грохот выстрелов с утра и до вечера разносился по мирной бухте острова Махэ. Снаряды с противным кряканьем хлопались о скалы, взбрасывая отщепленные кусочки или же взмывая высоко всплески воды. «3–я группа» наблюдателей, болтавшаяся на катере на створе линии щитов, подойдя к ним для счета попаданий, увидела, что попавшими в воду снарядами были оглушены рыбы, которые плавали на поверхности брюхом кверху. Рыбы были самых удивительных пород.

По окончании комендорских стрельб мы приступили к управляемым стрельбам. Они, слава Богу, были тоже приличны. Ни артиллерийские офицеры, ни плутонговые командиры не потеряли навыка в управлении огнем. После этого адмирал еще сделал одну полубригадную стрельбу, где мы стреляли вместе с «Чесмой», причем наша 6–дюймовая артиллерия стреляла «очередными» залпами с артиллерией «Чесмы» по одному щиту. И эта стрельба оказалась приличной. Жаль было только, что 12–дюймовые орудия «Чесмы» стреляли слишком медленно. Переделать их установки ни во Владивостоке, ни тем более на походе было невозможно.

Теперь, когда мы были уверены в своих силах и были спокойны за стрельбу наших комендоров, оставалось еще доучить «наблюдателей за подводными лодками». Для этого по обоим бортам ставилось определенное число людей на верхней палубе; каждому наблюдателю давалось определенное направление, по которому он должен был смотреть в бинокль, и если он увидит подозрительный предмет на поверхности воды, то он спокойным, но громким голосом должен был крикнуть — такой‑то борт и цифру направления.

Выучить каждого точно знать цифру, показывающую курсовой угол на подозрительный предмет, и была наша задача. Наблюдателями выбирались матросы с зорким зрением, толковые Число наблюдателей было с расчетом, чтобы они могли стоять на две смены.

Надо было видеть, с каким рвением наши плутонговые командиры и назначенные в наблюдатели молодые матросы занимались этим скучным делом.

«Понимаешь, Лапов, какое тебе дело доверено? Увидишь вовремя перископ, крикнешь точно и спокойно свой борт, и номер твоего направления и артиллерийский офицер сразу накроет место, где находится лодка, и ей конец и наш корабль спасен», — рассказывает в одном месте молодой мичман своей группе наблюдателей. «Понимаю, ваше высокоблагородие», — бодро говорит Лапов.

«Главное, когда смотришь, не натруди глаза, чтобы не стало что мерещиться; смотри в бинокль, обводи свой сектор, а затем оторвись, посмотри просто глазом или даже закрой на секунду глаза, чтобы дать им отдых», — объясняет на баке другой группе лейтенант, командир носового плутонга.

Особенно трогательно было видеть, как про борьбу с подводными лодками рассказывали инженер–механики своим людям. Как кочегарам, в случае взрыва корабля, надо вытравить пар, как выкачивать воду из взорванных отсеков, как, наконец, при водяной тревоге выходить наверх и спасаться. Жутко было сознавать, что если людям, находящимся на верхней или в жилой палубе, можно надеяться на спасение, то бедным кочегарам, сидящим в преисподней, надежды на спасение было мало. И несмотря на это молодые лица кочегаров и машинистов были так же веселы и наивны, так же улыбались они, как и комендоры, как сигнальщики и другие. Они также бодро спрашивали: «А скоро ли, ваше высокоблагородие, придем в Средиземное море? Может, будем в Дарданеллах драться? Вот было бы фартово, лучше, чем ежели на Мурман погонять!»

Здесь, на Сейшельских островах, мы почувствовали, что поход не прошел даром, что время мы использовали, как могли, и что и мы, и наши люди готовы к приходу на театр военных действий.

По окончании стрельб адмирал разрешил нам и команде отдохнуть.

Мы на «Варяге» решили съездить на берег осмотреть остров Махэ, а затем сделать для нашей команды пикник с рыбной ловлей на берегу.

Рыбная ловля

Часть наших офицеров, перезнакомившись с французскими колонистами, ездили к ним по вечерам Там они слышали интересные рассказы о заселении этих островов выходцами из Франции, о страданиях бедных колонистов во дни французской революции, о их нынешней жизни под властью Англии. В домах этих колонистов много говорили о литературе и о науках, там пришлось слышать прекрасную музыку и пение. Особенно нравились нашим офицерам старинные французские романсы, почти забытые уже, но сохранившиеся у этих обитателей островов. Приятно было говорить с ними, до того прекрасен их язык, сохранивший все обороты и все тонкости старого французского языка.

Удивительна в общем жизнь белых людей на этих островах. Остров Махэ, поверхность которого равна всего 2,1 кв. мили, самый большой из них. Он покрыт рощами роскошной, так называемой сейшельской кокосовой пальмы, у нее громадные орехи с очень вкусным ядром, наполненным белым молоком Лично мне, по правде говоря, это молоко не нравилось, но ядро ореха я ел с большим удовольствием; наш кок делал из него прекрасное сладкое блюдо.