Как Китай стал капиталистическим - читать онлайн книгу. Автор: Рональд Г. Коуз, Нин Ван cтр.№ 68

Отказавшись от классовой борьбы и поставив перед собой цель провести социалистическую модернизацию, Китай перестал играть в заведомо проигрышные игры, покончив с внутриполитическими разногласиями, и занялся тем, что сулило выигрыш, – развитием экономики. Горькое разочарование в поставленном Мао грандиозном социалистическом эксперименте, который привел к катастрофе, научило китайцев скептически относиться к любому «великому» плану. В то же время ввиду длительной изоляции от внешнего мира китайцы слабо представляли себе, что может служить альтернативой социализму. Поэтому руководству страны не оставалось ничего другого, кроме как работать с тем, что было под рукой, – импровизируя и на ходу внося поправки. Продолжая идти строем под идеологическим знаменем социализма, китайцы опробовали различные способы достижения поставленных целей. Однако к концу XX столетия вместо того, чтобы стать «могущественной, современной социалистической державой», основанной на государственной собственности и централизованном планировании, как было намечено в Коммюнике 1978 года (см.: Hinton 1982: 462), Китай обнаружил, что превратился в государство с мощной экономикой, в которой в изобилии представлены рыночные силы и частное предпринимательство. Самым неожиданным моментом китайских рыночных преобразований стало то, что Китай трансформировался в капиталистическую страну, пытаясь модернизировать социализм. История Китая – это квинтэссенция того, что Адам Фергюсон называл «результатом человеческого действия, но не замысла» (Ferguson [1767] 1980: 122) ^[207]. Китайская пословица говорит о том же более образным языком: «Специально посаженные цветы не зацвели, а дико растущие ивы разрослись в большие тенистые деревья».

Китайские экономические реформы в том виде, как они были задуманы в самом начале и рассматривались на протяжении всего процесса преобразований, никогда не были направлены на разрушение социализма и строительство капитализма. Скорее, их целью была «социалистическая модернизация» – вторая революция, еще один «великий поход», который должен был поднять экономику (что не удалось сделать Мао Цзэдуну) и превратить Китай в «современную социалистическую страну до конца XX] столетия», как говорилось в Коммюнике 1978 года (Hinton 1982: 459). Поскольку коммунизму приписывают роль «могильщика» капитализма, считается, что Коммунистическая партия и рыночная реформа несовместимы друг с другом. Но не стоит ставить знак равенства между политической организацией (Коммунистической партией) и ее политической идеологией (коммунизмом). Каждый индивидуум отождествляется с множеством ролей (например, он одновременно может быть мужчиной, профессором, мужем, экономистом, поклонником Адама Омита). Точно так же политические организации имеют множественную, изменчивую природу. Любой марксист или марксистская организация представляют собой нечто большее, чем последователи Маркса ^[208]. В то время как коммунизм и капитализм противостоят ДРУГ ДРУГУ в качестве конкурирующих идеологий, Коммунистическая партия, раз речь зашла о ее выживании, вполне может принять на вооружение все что угодно, включая капитализм, и попробовать с этим поэкспериментировать.

Неспособность отделить Коммунистическую партию от коммунизма сформировала у многих ошибочное представление об экономических преобразованиях. Оно привело к убеждению, что рыночные реформы в социалистической стране невозможны до тех пор, пока не будет разрушена вся коммунистическая система, включая как идеологическую, так и политическую организацию общества. Считалось, что, не разорвав полностью с коммунистическим прошлым, невозможно проложить абсолютно новый путь к рыночной экономике. В итоге изначально исключалась возможность постепенного, базировавшегося на переделке существующей экономической системы перехода к рынку, что породило ожидания «большого взрыва» в экономике ^[209]. Многие экономисты-советники при правительстве КНР полагали, что построить рыночную систему можно только в том случае, если предварительно стереть все следы социализма. Однако вера в возможность рационального строительства рыночной экономики является, по Фридриху Хайеку, «пагубной самонадеянностью» конструктивистского рационализма (Hayek 1988) ^[210]. За несколько десятилетий до того Хайек в своей Нобелевской лекции предупредил, что «действовать на основании веры в то, что мы обладаем знанием и властью, позволяющими формировать процессы в обществе исключительно по собственному желанию, знанием, которого у нас на самом деле нет, – значит действовать себе во вред» ^[211].

Китаю посчастливилось избавиться от этой «пагубной самонадеянности» только благодаря случайности. Приступая к экономическим реформам, страна не думала (и не могла даже подумать) о том, чтобы искоренить коммунизм и начать с чистого листа, а потому вместо составления абсолютно нового плана она начала с настройки уже существующей системы.

Приверженность идеям социализма не мешала Китаю осознавать его недостатки. После смерти Мао среди партийцев разгорелись споры о природе и перспективах социализма в Китае, о том, что пошло не так при Мао и какое направление следует избрать. Ху Яобан, сменивший Хуа Гофэна на посту председателя КПК в 1981 году и назначенный ее генеральным секретарем в 1982-м, в интервью итальянской коммунистической газете L'TJnità задал вопрос и себе, и партии. «После Великой Октябрьской революции прошло более 60 лет. Как произошло, что многие социалистические страны не смогли обогнать в своем развитии страны капиталистические? Что не сработало [в социализме]?» ^[212]