Страж перевала - читать онлайн книгу. Автор: Кира Измайлова cтр.№ 31

Веселья, правда, немного поубавилось, когда Вител нашел в своей миске кусок чего-то, подозрительно напоминающего змеиный хребет.

— А что? — удивилась я в ответ на его немой вопрос. — Они вкусные. А голову я выкинул — вдруг ядовитая?

— Надеюсь, лягушек ты туда не крошил? — спросил Мак, с опаской глядя на котел.

— Нет, лягушек лучше жарить, да они уже и не попадаются, на зиму попрятались, — ответила я. — А на эту змею я чуть не наступил, она сонная уже была, вялая… Чего ей пропадать, думаю?

С этими словами я вынула из золы прутик с нанизанными на него запеченными улитками: эти еще не подались на зимовку, под иными лопухами можно было набрать десятка два покрупнее…

Марон сглотнул и отодвинулся подальше, когда я принялась выковыривать улиток из скорлупы.

— Да уж, теперь точно ясно, что ты из голодных краев, — пробормотал Вител.

— Ну-ка, дай попробовать, — протянул руку Чарим, и я охотно поделилась. — Хм… Нет, жареная саранча вкуснее, хрустит! Эти жесткие, как подметка…

— Матушка рассказывала, — произнесла я, прожевав, — где-то далеко на юге водятся улитки размером с мужской кулак Не мой, конечно, а вот как у Мака. Их нарочно откармливают сочными листьями, а потом запекают или жарят в масле с душистыми травами, и это считается деликатесом, вот.

— Лучше уж змеи, — искренне сказал Марон.

— Да брось ты! Будто никогда речные ракушки не собирал? — встрял Мак. — Они и сырые вкусные! А на морском побережье, я слышал, они не махонькие, как в реке, а во-от такие, с тарелку! За них большие деньги платят, а еще кое в каких жемчуг попадается…

— Про жемчуг я знаю, в речных он тоже бывает, только мелкий и неровный, но вот есть этих гадов… брр!

— А там едят и нахваливают. И ракушки эти, и всяких… забыл…

— Многоногов, — подсказал Вител. — Я раз пробовал — хороши! Но их надо уметь готовить, а то выйдет вроде этих улиток — не вдруг разжуешь. А есть еще твари вроде пиявок, но с руку длиной. Вот эти вкусны, особенно копченые…

— Словом, все полезно, что в рот полезло, — заключил Чарим и добавил справедливости ради: — И обратно не вылезло.

— Это уж точно. Помню я, как ты меня этим вашим тухлым кобыльим молоком попотчевал…

— Не тухлым, а квашеным, понимал бы что!

— Да уж, придумают же люди, — пробормотал Марон, выскребая миску. — Где-то, я слыхал, нарочно плесень на сыре растят, где-то вообще рыбу гнилую едят и нахваливают…

— Да пусть едят, что хотят, — пожал плечами Мак. Они были похожи, как братья, даже удивительно. — Пока мне такое насильно в глотку не засовывают, то и ладно, всяк волен сходить с ума по-своему, я так думаю.

— Ага, это ты об их вот законах гостеприимства не знаешь! — хмыкнул Вител и кивнул на Чарима. — Всю родню обойди, у каждого выпей плошку этой мерзости, иначе обидишь… Ух! Я все на свете проклял, думал, помру…

Они принялись вспоминать, кому в какую историю приходилось попадать, а я потащила котел к ручью, отмывать. Даже хорошо, что мне досталась такая работенка: руки мои, те самые, что предписывалось холить и лелеять в безделье (собаку не моги погладить!), уже не походили на девичьи. Размером, конечно, они все равно уступали юношеским, но зато были исцарапаны, ободраны, местами даже обожжены, а обломанные, не слишком чистые ногти довершали картину.

«Кто так узлы вяжет, ну совсем как девчонка!» — покрикивал на меня первое время Вител. Я и сама замечала, что двигаюсь по-другому, действую иначе, нежели мужчины, и старалась перенять их манеру. Не знаю, показалось мне или же маска помогала, но уже через пару дней на меня перестали орать дурниной за то, что неправильно запрягаю (седлать я научилась, но с упряжными животными прежде дела не имела).

И даже Чарим одобрительно хмыкнул, глядя, как я помогаю Маку управиться со строптивым волом: был в обозе такой, красавец и силач, и воз тянул без понуканий, и вожжей слушался лучше некуда… если сумеешь его запрячь. Иногда это удавалось легко и просто, а иногда разыгрывалось целое представление… Ну а я припомнила, что мне рассказывали на перевале: многие звери почему-то не любят одну душистую траву. Точно такой же я не нашла, перепробовала разные и, наконец, добилась своего: могучий вол негодующе фыркнул, учуяв резкий запах, замычал, попятился, наклонил тяжелую башку… и оказался пленен.

Маска… Мне казалось, она в самом деле подстраивается под то, что я вижу вокруг себя, и как-то переделывает меня. Я даже в седле теперь сидела иначе, подражая Чариму! А просто так переучиться не выйдет, на это не пара дней бы ушла, а пара недель… И от этого становилось тревожно: сумею ли я снять маску, если захочу? Или так и останусь до скончания дней своих Ленни Тором, и то лишь на лицо?

Увы, даже ночью я не рисковала проверить, не приросла ли серебряная личина намертво: никогда не угадаешь, кому приспичит до ветру! Это вот, к слову сказать, было самой серьезной из всех моих проблем: мужчины-то друг друга не стеснялись, иной раз ленились даже с воза слезть, чтобы справить малую нужду, а мне приходилось отставать и скрываться в кустах. (По-моему, и тут маска как-то действовала на меня, во всяком случае, обычно удавалось терпеть до темноты.) Тут уж шуточки сыпались градом: дескать, это матушка тебя научила стесняться, как девицу? И я честно отвечала: да, матушка считала, что негоже светить своим хозяйством на всю округу. Нет, кому хочется им похвастаться — это сколько угодно, а поскольку мне особенно гордиться нечем, особенно в сравнении с вами, мужчинами могучими, я уж лучше в кустики отбегу…

Хорошо еще стояла промозглая осень, а не лето: речушек и ручейков по пути попадалось достаточно, как тут не искупаться, если тепло? А не в одежде же в воду лезть… Но сейчас мысль о холодной воде вызывала не радостное предвкушение, а разве что мурашки по коже!

— Опять в воду глядишься, прямо как девица? — захохотал у меня над ухом Марон, но я не вздрогнула, потому что заметила его отражение.

— Смотри, по-моему, немножко подросли, а?

Это я удачно придумала, как объяснить то, что непременно хоть раз в день да погляжу на свое отражение в луже ли, в котелке ли с водой или даже в лезвии ножа: усы у Ленни Тора толком не росли, и это страшно его огорчало! Три волосинки, и только…

— Да не позорься ты, Ленни, сбрей все начисто, потом гуще расти начнут, — в который раз посоветовал Вител и почесал заросший подбородок. — Лет через пяток, если доживешь, еще и порадуешься, что за ночь щетиной не покрываешься!

— Нет, я хочу настоящие усы, — стояла я на своем. — Ну скажи, дядя Вител, немножко же подросли, а?

— Угу, во-от настолько, — вздохнул он, показав кончик ногтя, и ласковым подзатыльником направил меня к кострищу. — Иди стряпай, только без змей, слышишь?!

— Ага, ага…

— Гляди-ка, а распогодилось, — сказал Мак, выбравшись из-под воза. — Солнышко проглядывает.