Солнце внутри - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Зверева cтр.№ 44

Барон остановился и развернул меня к себе, таким образом заставив замолчать. На лице его лежала тревога.

– Адам, успокойся, – сказал он тихо, но повелительно. – Что за суета? Я вижу, что тебя что-то мучает. Но ты уж сначала соберись, а потом изложи свои мысли четко и структурированно.

Я бегал глазами справа и слева от лица Барона, боясь посмотреть на него прямо, как нашаливший ребенок. Прохожие обходили нас, не ругаясь и, кажется, вовсе не замечая, а по рельсам со звоном проплывал симпатичный старомодный трамвай. Структура напрочь отсутствовала в моих мыслях, и я на пару секунд прикрыл веки, чтобы переключить внимание со внешнего на внутреннее. Как ни странно, даже такого короткого уединения оказалось достаточно, чтобы увидеть картину, вполне подходяще символизирующую мои ощущения.

– Давайте пойдем дальше, – попросил я Барона, открыв глаза, и, не дожидаясь согласия, продолжил путь.

Мой наставник не стал противиться такому своеволию и покорно последовал за мной.

– Кажется, моя проблема заключается в том, что я никак не могу склеить в себе две части, – проговорил я, напряженно всматриваясь в стаканчик с кофе. – Вся ваша… наша теория о времени… Вы же не против того, что я так ее назову? Теорией?

– Вообще-то, против, – хмуро отозвался Барон. – Но пока продолжай.

– В общем, наша теория – это как будто стена, – провел я рукой рядом с собой, изображая стену. – Высоченная стена, на фоне которой происходит какое-то движение. На стене этой написано «Времени нет». Но перед ней-то тем не менее происходит движение. Люди бегают, влюбляются, ссорятся, опаздывают на поезда, выносят мусор, в конце концов. А движение возможно только во времени. То есть на стене написано, что времени нет, но перед этой стеной стоят часы и спокойно себе тикают. И бегающие люди не смотрят на эту стену, они вообще ее не замечают. И только я стою как вкопанный и боюсь отвести от нее глаза. Смотрю на нее и твержу про себя: «Времени нет, времени нет…», – в то время как рядом со мной идут стрелки часов. И получается, хочу я того или нет, время все равно выедает краску из моих волос и несет меня известно куда, даже если я отрицаю его существование.

Я так разнервничался, впервые озвучивая эти мысли, что голос мой начал слегка дрожать, отчего я смутился и еще больше занервничал.

– То есть ты пришел к извечной проблеме взаимодействия статичного и динамичного миров, – сухо подытожил Барон.

– Что? – не понял я, но потом смутно припомнил уроки физики. – Статичный – это фон и законы, а динамичный – это тот, который можно измерить?

– Так точно, – похлопал меня по спине Барон, как прилежного ученика. – И если уж тебе интересна взаимосвязь, то динамичный мир никак не влияет на статичный, в то время как статичный на динамичный влияет очень сильно. Нет, он не просто влияет, он создает основу, без которой ничего и не было бы. И если опаздывающие на поезда и выносящие мусор люди о нем не задумываются, это вовсе не значит, что они свободны от его воздействия. Солнце, Адам, заходит за этой стеной и погружает мир во тьму. А холод и тьму все мы прекрасно ощущаем, даже если не видим стены. Поэтому я все же за то, чтобы быть в курсе происходящего, а не жить слепым кротом в своей норе.

Серое небо над нами все загустевало и уже приобретало оттенок, за которым можно было заподозрить не надвигающийся дождь, а близящуюся ночь. Мы затихли и молча шли вдоль светящихся заманчивых витрин. Но мне сейчас было не до плотских утех.

– А что там за стеной? – спросил я наконец. – Куда заходит солнце?

Барона прямо передернуло.

– За стеной? За стеной?! – воскликнул он грозно и даже слегка замахнулся на меня тростью. – Что еще может быть за стеной? Ничего, конечно! Что это за глупые вопросы?!

Я в растерянности отпрянул, хотя понимал, что Барон вряд ли отлупит меня посреди Амстердама.

– Но вы же сами сказали, что солнце заходит за…

– Это ведь образ, черт подери! – пристукнул Барон тростью по мостовой, и я обрадовался, что не по моей ноге. – Надо же было на скорую руку подыграть твоему поэтическому воображению!

Слово «поэтическому» в его устах прозвучало как оскорбление.

– То есть стена – это самоцель? – рискнул я задать очередной вопрос. – Наша цель – это раствориться в стене? Слиться с ней?

– О, боже, – закатил глаза Барон. – Зря я из тебя выгонял поэзию, теперь, вижу, ты стал философом. Слиться со стеной… А чего ты, собственно, хочешь? Бегать со всеми остальными и страдать?

– Ну, страдать я, конечно, не очень хочу, – пожал я плечами, выкинул чашку в урну и сунул руки в карманы пальто, пряча их от расплывающегося по воздуху льда. – А вы, Барон. Чего, собственно, хотите вы?

– Ты совсем обнаглел? – удивился Барон.

– Да нет, – немного испугался я. – Мне действительно интересно…

– Ну уж точно я не хочу барахтаться в этом грязном, так называемом динамичном мире, – резко перебил меня Барон. – Он мне неинтересен, понимаешь? Пока он настолько несовершенен, он мне не интересен. Слишком много тут падшего, уродливого и… нелогичного. Нет красоты! Красота бывает только в экспериментах, если уж мы говорим о физике. Но ты же, надеюсь, понимаешь, что экспериментальная физика не изучает этот мир во всей его целостности?

Я не мог сказать, что понимал это, и поэтому предпочел мудро промолчать.

– Физики отделяют, вырезают из него нужную им часть, помещают ее в коробочку и в тепличных условиях ставят свои эксперименты, – фыркнул Барон, не обращая внимания на недоумение в моих глазах. – Они пытаются изучить свободный мир в априори несвободных условиях. И что из этого получается? Они видят картину мира? О нет. То, что нам доступно, это изучение всего нескольких степеней свободы.

Меня по затылку как будто ударили поленом. Я остановился.

– Несколько степеней свободы, – прошептал я с округляющимися глазами.

Вообще-то я привык к тому, что слова и их комбинации могли производить на меня совершенно невероятное, чисто физическое впечатление. Но такого сильного взрыва я не испытывал уже давно. В голове моей закружились мысли, как птицы, и понеслись кругом, а обещание, что в конце их полета что-то сложится, щелкнет и мне откроется истина, защекотало в животе.

– Да, – с некоторым подозрением покосился на меня Барон. – Всего несколько степеней свободы. А теперь… – Он взял меня за плечо и довольно сильно встряхнул. – Теперь я предлагаю дать отдохнуть перегревшемуся мозгу. И как это сделать наиболее эффективно? Адам! – встряхнул он меня еще раз. – Очнись! Как, а?

– Как? – глупо поморгал я, медленно приходя в себя.

Только сейчас я заметил, что мы оказались на одной из небольших площадей, обрамленной домами с острыми крышами и равномерными четырехугольными окнами, которыми они, как паучьими многочисленными глазами, наблюдали за похождениями жителей и приезжих. Несмотря на промозглую погоду, за столиками перед кафе сидели люди, набросив на ноги пледы, и пили дымящиеся напитки, а среди тонконогих деревьев, торчащих из асфальта, прогуливались голуби.