Эрхегорд. 2. Старая дорога - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Рудашевский cтр.№ 26

Выполнив все приказы, мальчики заторопились назад.

Возвращаться было сложнее. Пришлось добрую версту идти не поворачивая головы, в ожидании, пока тоннель расширится. Что там произошло в дальнейшем, никто точно не знал. По словам Хатола, когда он повернул голову, Роина уже не было. Хатол ускорился, надеясь догнать друга, а через несколько мгновений увидел на полу опустевший нашейный бурдюк Роина, мешочек с запасными кристаллами лаэрита, сигнальными стрелами и серными полосками. Поверх мешочка лежала гроздь светильника из боальсинных кристаллов.

Хатол испугался. Старался уверить себя, что Роин, несколько часов сжатый стенами, отчаялся, в исступлении бросил все, чтобы как можно быстрее вернуться на открытое пространство. Такое предположение было логичным. Весь взмокший, несмотря на прохладу камней, Хатол двинулся дальше. Запретил себе смотреть на пол. Одной рукой вцепился в свой пущенный вокруг шеи светильник, будто боялся, что кто-то отберет его и бросит в одну кучу с вещами Роина.

Роина так никто и не видел. Он пропал. Назад к исследователям не вернулся, а на крики не отзывался. Альдарон посчитал, что сработала какая-то древняя ловушка. И главной странностью было то, что Хатол вышел из другого тоннеля: не из крайнего справа, в который его запустили с другом, а из крайнего слева.

Неизвестно, как бы южане поступили в дальнейшем, что бы предприняли, но о странных убежищах под Яшмовой долиной прознали чернобуры. Рано или поздно это должно было случиться. Весть мгновенно достигла Вер-Гориндора, а оттуда разлетелась по всем Землям.

Раскопки Альдарона привлекли слишком много внимания. Эльгинцы предупреждали о необычном оживлении в Ничейных землях, о том, что все больше магульдинцев, наследников красного легиона, отправляется на Юг. Чернобуры говорили о десятках слухачей из Земель Нурволкина и Молонтина. Нового, едва коронованного ойгура, Лиргиндила Блаженного, эти новости не обрадовали. Вскоре его герольды под прикрытием двух створов полевой гвардии объявили ойгурное веление. После долгих, велеречивых призывов следовать заветам Эрхегорда Великого, говорившего, что опасно и губительно искать связь с утерянным временем, было коротко сказано о необходимости прекратить раскопки, вернуть Яшмовую долину в исходное состояние, то есть погрести под глухими песками.

Объединенный южный совет не успел собраться, как гвардейцы ойгура уже обрушили балки и крепления Альдарона. Яшмовую долину, а по слухам и до трех сотен рабочих засыпало песком. За каких-то пять дней рухнули плоды многолетних трудов. После этого никакого Совета не понадобилось. В Дангоре начались стычки. Жители понимали, что начнется массовый исход из города. А ведь они, отправляясь сюда, надеялись на новую, лучшую жизнь, оставляли обжитые дома и хозяйства. Ждали, что медные рудники их обогатят.

Родственники погибших в Яшмовой долине рабочих напали на гвардейский разъезд. Погибло восемь гвардейцев, в том числе один из младших сотников. Чернобуры приказали ответить сталью. Когда в других городах Юга узнали о побоище в Дангоре, вспыхнул мятеж.

– Началось Третье южное восстание, – устало проговорила Миалинта. – Там воевал и погиб мой отец.

– Тогда погибло много отцов, – кивнул Громбакх.

– Ойгур ошибся, – продолжала Миалинта. – Два гвардейских створа – плохой выбор. Нужно было отсылать целое крыло или крохотный отряд с каким-нибудь захудалым десятником.

– Крыло успело бы подавить первые ростки мятежа, – догадался я. – А смерть крохотного отряда с захудалым десятником легко замять. В обоих случаях был шанс избежать восстания.

– Вот тебе и даурхатт. – Миа едва улыбнулась. – Точнее, один из них. Говорят, теперь южане пробуют копать и на других участках. Верят, что вся пустыня лежит на одной гигантской Яшмовой долине. Ведь ее пределов так и не нашли.

– Под другими даурхаттами не пробовали копать?

– Ха! – Громбакх едва оторвался от большой, сочной буурзы.

Кроме него, к ним никто не притронулся. Охотник же, будто просидевший в тюремном глоте целую неделю, а потом на пустой желудок совершивший двухдневный марш по гористой местности, жадно кусал мягкие хлебные бока каждой новой буурзы, запрокинув голову, выпивал мясной сок и с жадностью раздирал их зубами. Впрочем, последние буурзы он уже не съедал, ограничивался тем, что, шипя, выпивал горячий сок. – Мало ли всяких тупоклювых фанатиков! Давно перекопали, где могли.

– Может, и так, – согласилась Миа.

– Хочешь проверить? Купи себе пашню, натаскай туда камней, покричи с холма: «Каахнеры! Это их камни! Тут даурхатт!» И ложись себе спать. Утром увидишь – вся пашня перепахана в лучшем виде. Никаких мулов не надо.

– Это ты про нерлитов? – спросил я.

– Да хоть бы и про этих. Мало ли тут всякой шушни.

– Для вас нерлиты – шушня? – спросил кто-то из-за спины.

Все, кроме Тенуина, вздрогнули. Громбакх даже кинул руку за спину, под лавку, куда обычно ставил топор, – забыл, что оружие мы сдали половому.

– Эрза, – улыбнулась Миалинта.

Я резко опустил руки на колени. Стал спешно расправлять рукава, чтобы спрятать браслет.

– В добрую Гунду.

– Мы заканчиваем. Думала, ты с утра появишься.

Перед нами в самом деле стояла Эрза. В легкой безрукавной гальоне, с двумя крепкими косами, опускавшимися из-под капюшона на грудь. С черными перчатками на кистях. Тонкие руки были обнажены до самых плеч. Шелковая ткань гальоны плотно облегала тело, и можно было подумать, что под ней ничего нет. Только нюллы с широкими складками брючин и креплением чуть выше колен. Необычное одеяние для этих мест. Значит, приехала в закрытой карете.

– Время не терпит.

– И давно ты здесь караулишь? – буркнул Гром.

– Приехала, как смогла.

– Ты не ответила.

– Вот.

Эрза достала из-за спины какой-то свиток. Положила на стол перед Миалинтой – для этого наклонилась между нами. Я почувствовал уже знакомый аромат. Смесь черемухи, сирени и другого, на удивление сладкого и приятного цветка.

Это был не свиток. Два листка. На каждом – по одному изображению, отпечатку ладони и сигве.

– Плохо, – нахмурилась Миа.

– Время не терпит, – повторила Эрза.

– Что там? – Теор привстал.

– М-да… – вздохнул Громбакх. – Дело становится интересным.

Это были исковые вестницы. «Тридцать вольмарских золотых за живого. Семнадцать – за мертвого. В доказательство принести тело или его часть – в сохранности, достаточной для опознания». И мой схематичный портрет с большим искаженным носом и чересчур высоким лбом, но в остальном верный.

– Это точно я?

– Если судить по носу… – протянул Гром, – то вряд ли.

– Вот и я так думаю.

– Он у тебя куда больше.

– Очень смешно.