Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 1. Отщепенец - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 15

Бригада врачей уже работала со Шпрее. Тиран был неприятно удивлён, узнав, что лечение ведётся обычными методами, а к телепатам до сих пор не обратились.

Энергия людей, вспомнил Тиран. Восстановить цепочку ассоциаций он смог лишь частично. Энергия людей – люди в большом теле – коллант – волновые слепки – спектральные линии. Примерно так. В итоге к списку добавился сдвоенный пункт: мысль о волновых слепках флуктуаций пришла вдогонку.

Напротив всех пунктов стояли пометки, означавшие: задание уже поручено кому-то из сотрудников «Аномалии». Оставалось последнее:

Этот пункт Тиран оставил для себя. Тянуть с запросом не стоило. Секретность? Утечка информации? Брамайнам уже известно об инциденте с «Вероникой». А члены Совета вряд ли начнут болтать о потенциальном антисе-психопате – это не в их интересах. Хорошо, если вообще ответят.

Тиран поборол искушение напрямую связаться с Нейрамом Саманганом, воспитанником Птицы Шам-Марг. Нейрам входил в Совет антисов. Нейрам имел уникальный опыт. Казалось бы, за чем дело стало? Но антисы – тоже люди, как бы дико это ни звучало для ларгитасских радикалов. Ничто человеческое им не чуждо. Нейрам воспримет ситуацию близко к сердцу. Усмотрит сходство с собственной судьбой – действительное или мнимое. Значит, он будет пристрастен, и это повлияет на его ответ.

Тиран нуждался не в кипятке страстей, а в холодном ду́ше логики. Подключившись к узлу гиперсвязи, он набрал номер Рахили Коэн – лидер-антиса расы Гематр.

III

– Рад видеть вас, доктор Йохансон.

За Управлением был разбит парк. По дорожке, выложенной трёхцветной брекчией, к Бреслау приближался великан из старинных легенд. Два метра ростом, плечи борца-тяжеловеса, льняные кудри до плеч, курчавая борода – Удо Йохансон, лучший пси-диагност Ларгитаса. Он и раньше-то производил впечатление, особенно на женщин, а теперь и вовсе заматерел. Пятый раз, вспомнил Тиран. Управление в пятый раз прибегает к его услугам.

– Жаль, что не могу сказать того же, – гигант нахмурил брови. – Поймите меня правильно: лично против вас я ничего не имею. Но хотелось бы видеться при менее удручающих обстоятельствах.

Бреслау развёл руками:

– Увы, специфика работы. Полагаю, между нашими встречами вас тоже не зовут к здоровым и счастливым людям?

– Всё относительно, – гигант пожал плечами. Казалось, сейсмический толчок качнул гору. – Кстати, насчёт счастья! Умеет ваша контора удивить. Впервые с таким сталкиваюсь…

– С чем именно?

Доктор Йохансон тяжко вздохнул:

– Я переслал вам отчет.

– Я…

– Знаю. Отвратительная привычка: вам всё надо услышать при личной встрече, из первых уст. Впечатления, нюансы…

– Прогуляемся?

– А у меня есть выбор? Всё лучше, чем в кабинете.

Они двинулись мимо стриженых кустов лавровишни, за которыми в тщательно организованном беспорядке росли знаменитые сеченские ели, глянцево-зелёная инверса, чьи пушистые лапы свисали до земли, нежно-голубые сякконские лиственницы и древовидный можжевельник. Сквозь царство хвои местами прорывались вспышки багрянца и охры – ларгитасские клёны и тилонские березы.

– Красиво, – басовой тубой прогудел Йохансон.

И умолк, собираясь с мыслями.

– Я не зря упомянул о счастье, – заговорил телепат позже. – Если не вдаваться в подробности, капитан Шпрее не желает выходить из комы.

– Почему?

– Потому что счастлив.

– Ничего себе счастье!

– Он пребывает в мире сбывшейся мечты. Зачем же ему покидать рай?

– Это результат воздействия флуктуации?

– И да, и нет. Да, поскольку воздействие имело место. Нет – по двум причинам. Во-первых, капитан Шпрее сам этого хотел и всячески содействовал – на уровне подсознательных стремлений, разумеется. Во-вторых, я никогда не сталкивался с подобным результатом флуктуативного воздействия на психику. А опыт в этой области у меня имеется, и немалый, благодаря вам.

Тиран отметил, что Йохансон старается не злоупотреблять терминологией. Похоже, великан держал в уме, что общается с неспециалистом, и изъяснялся как можно понятнее. Бреслау был ему за это признателен.

– Для себя я выделяю три основных типа флуктуативных воздействий на людей. Первый – грубое выкачивание психической энергии. Результат – стремительное нервное истощение, и как правило, летальный исход. Второй тип – «возгонка психики» с целью её копирования и исследования. Встречается крайне редко. С подобным я столкнулся лишь однажды, при нашей первой встрече…

Бреслау кивнул:

– «Цаган-Сара». Продолжайте, доктор. Сейчас, как я понимаю, иной случай? Третий, по вашей классификации?

Яхта «Цаган-Сара» подверглась нападению нетипичной флуктуации, получившей имя «Корабля-призрака». Сходная ситуация? Нет, в тот раз всё было по-другому. Тем не менее, призраки прошлого не отпускали. Консилиум врачей-телепатов. Молодая женщина-психир с дипломом Сякко: Регина ван Фрассен. Бреслау увидел её словно наяву: скептический прищур, медно-каштановый локон – ван Фрассен время от времени отбрасывала его со лба досадливым жестом. Характер – не сахар, колючая как ёрш. Специалист экстра-класса – такие наперечёт. Двадцать лет назад Регина ван Фрассен вместе с ларгитасской миссией осталась на варварской планете Шадруван, под закрывшимся наглухо Саркофагом. Перед феноменом спасовала мощь науки. Чёрт побери все аномалии Вселенной! Выполни несуществующий чёрт пожелание адъюнкт-генерала, Тиран остался бы без работы, но это он бы как-нибудь пережил.

Мечты, мечты…

По одной из версий, Саркофаг закрыла сама госпожа ван Фрассен, чудом – не иначе! – сумев спасти людей от термоядерной бомбардировки с орбиты. Так ли это, и если да, как удался Регине подобный фокус, оставалось только гадать. Все эти годы саркофаг медленно рос, но открываться и не думал. Через пять лет после трагического события доктор ван Фрассен была как минимум жива. Тиран узнал это от случайного мальчишки, вышедшего с Региной на пси-контакт – и, честно говоря, не обрадовался.

Это я её туда отправил, напомнил Бреслау себе. Я пожизненно запер её в тюрьме. В напоминании не было нужды. Он помнил это всегда.

Над искусственным ручьём выгибался дугой крошечный мостик. Тиран любил это место: журчание успокаивало. На текущую под ногами воду, студёную даже на вид, он мог смотреть часами. Увы, часов покоя у него никогда не было, разве что минуты.